Он заверил меня в том, что попытается бежать как можно тише и что бы ни случилось, нельзя издавать ни звука, даже дышать следует как можно тише. Потом он сказал мне, в какой стороне находится дом, и побежал довольно медленно. Он почти шел походкой силы. Но, несмотря на это, мне не удавалось за ним угнаться, и в скором времени он растворился во тьме впереди меня.
Оставшись наедине с собой, я обнаружил, что, сам того не замечая, набрал весьма высокий темп. Это меня поразило. Я решил попытаться как можно дольше его сохранить. Тут немного справа раздался сигнал – четыре совиных крика подряд.
Еще через несколько минут я опять услышал крик совы, теперь уже намного правее. Я повернул на сорок пять градусов вправо и начал двигаться в новом направлении, надеясь, что остальные три крика этой серии позволят мне его уточнить.
Новый крик раздался почти в направлении того места, откуда мы начали бежать. Я остановился и прислушался. Совсем недалеко от меня послышался резкий звук, словно ударились друг о друга два камня. Я напряг слух. Послышалась целая серия тихих-тихих постукиваний. Потом раздался еще один крик совы, и я понял, что имел в виду дон Хуан, когда меня предупреждал. Этот звук был очень мелодичным. Он определенно звучал дольше и был мягче, чем настоящий крик совы.
У меня возникло странное чувство испуга. Живот сжало, как будто какая-то сила потянула меня вниз по средней части тела. Я повернулся на сто восемьдесят градусов и начал полубежать-полуидти в противоположном направлении.
Послышался далекий крик совы. За ним последовало еще три. Это был дон Хуан. Я побежал в их направлении. Судя по звуку, он находился от меня на расстоянии метров триста, не меньше. Если он будет продолжать нестись в том же темпе, я очень скоро останусь безнадежно один среди этих холмов. Мне было непонятно, почему дон Хуан побежал вперед вместо того, чтобы кругами бегать вокруг меня, если ему так уж необходимо держать этот темп.
Я обратил внимание, что слева от меня вроде бы тоже что-то двигается. Я почти видел нечто на периферии своего зрения. Я был готов удариться в панику, но в мозгу молнией мелькнула отрезвляющая мысль: я не могу ничего видеть в темноте. Я хотел было прямо взглянуть в том направлении, но не сделал этого, опасаясь потерять набранный темп.
Из размышлений меня вытряхнул крик совы, доносившийся слева. Я не повернул на него, потому что это был, вне всякого сомнения, самый приятный и мелодичный крик, какой мне доводилось когда-либо слышать. И он меня испугал. В нем было что-то призывное или даже призрачно-печальное.
Потом слева направо передо мной очень быстро промелькнуло темное пятно. От неожиданности я поднял голову, оступился и с шумом налетел на какие-то кусты. Я упал на бок, и тут же в нескольких шагах слева от меня раздался мелодичный крик. Я встал, но прежде, чем я успел двинуться дальше, раздался новый крик, более требовательный, чем первый, и неодолимо зовущий. Словно что-то требовало, чтобы я остановился и прислушался. Звук совиных криков был настолько протяжным и мелодичным, что все мои страхи прошли. Я уже почти остановился, как вдруг послышалась серия хриплых криков дона Хуана. Они, казалось, были ближе, чем в первый раз. Я подпрыгнул и побежал на них.
Через некоторое время слева в темноте снова появилось какое-то мелькание и пульсация. Это было нечто не столько видимое, сколько ощутимое. Но в то же время я был уверен, что воспринимаю это нечто именно глазами. Двигалось оно быстрее, чем я, и снова промелькнуло слева направо, пытаясь сбить меня с ритма и заставить оступиться. Но на этот раз я не упал, и это, как ни странно, вывело меня из состояния внутреннего равновесия. Я неожиданно разозлился, и эта неадекватность реакции повергла меня в панику. Я попытался повысить темп бега и хотел было крикнуть совой, чтобы дать дону Хуану знать, где я нахожусь. Но, вспомнив его предупреждение относительно молчания, не решился.
И тут мое внимание привлекло нечто неописуемо жуткое. Слева от меня я почувствовал что-то похожее на животное. Оно меня почти касалось. Я непроизвольно отпрыгнул и рванул вправо. Ужас буквально душил меня. Я мчался сквозь тьму без единой мысли в голове. Я просто не мог ни о чем думать, страх охватил все мое существо, и я несся вперед со скоростью, которая в нормальном состоянии показалась бы мне немыслимой. Я чувствовал страх телом, он действительно был телесным ощущением, не имевшим никакого отношения к моим мыслям. Это показалось мне весьма необычным. В моей жизни страх всегда строился на некоторой интеллектуальной основе и был обусловлен угрожающими социальными ситуациями или опасным для меня поведением людей. На этот раз, однако, страх имел совершенно новые свойства. Причина его относилась к неизвестной мне части мира, и возникал он, соответственно, в неизвестной мне части моего существа.
Я услышал крик совы очень близко и немного слева. Точно его тона я не расслышал, но мне показалось, что это – дон Хуан. Крик не был мелодичным. Я побежал медленнее. Еще крик. С хриплым звуком. Дон Хуан! Я побежал на звук немного быстрее. Третий крик раздался совсем рядом. Я различал перед собой темный массив то ли камней, то ли деревьев. Еще один крик. Я решил, что дон Хуан ждет меня, потому что мы находимся уже за пределами опасной зоны. Я подбежал почти вплотную к темной массе, как вдруг кровь застыла у меня в жилах, и я буквально прирос к месту. Пятый крик! Я изо всех сил вглядывался в темную массу. Вдруг слева что-то зашуршало. Я повернулся и вовремя успел заметить какой-то темный предмет, который катился или скользил сбоку. Я отскочил. Раздалось чмоканье, словно кто-то пошлепал влажными губами, а потом от темного массива то ли деревьев, то ли скал отделилось что-то большое, черное и прямоугольное, похожее на трехметровой высоты дверной проем.
От неожиданности я вскрикнул. В течение секунды мой испуг был безграничным. Но потом я вдруг обнаружил в себе жуткую мистическую невозмутимость и абсолютное спокойствие. Я созерцал черный прямоугольник.
Насколько я мог отдавать себе отчет в своих реакциях, они были чем-то совершенно для меня новым. Что-то во мне тянуло меня к черному объекту, а что-то – наоборот, отчаянно сопротивлялось. Было так, словно я хочу подойти поближе и как следует разобраться, и в то же время – истерически вопя, уносить ноги куда глаза глядят.
Я едва разобрал совиные крики дона Хуана. Казалось, он кричит где-то совсем близко и как-то странно: крики были продолжительнее и грубее, чем раньше, словно дон Хуан бежал мне навстречу.
Неожиданно для самого себя я вдруг обрел самоконтроль. Некоторое время я бежал в точности так, как предписывал дон Хуан.
– Дон Хуан! – выкрикнул я, налетев на него.
Он ладонью прикрыл мне рот и знаком велел бежать за ним. Мы двигались в среднем темпе и вскоре прибежали на тот выступ из песчаника, от которого стартовали.
Примерно час мы молча сидели на выступе. Начало светать. Открыв тыквенные фляги с провизией, мы поели. Дон Хуан сказал, что нам необходимо оставаться здесь до полудня, но ни в коем случае не спать. Лучше всего сидеть как ни в чем не бывало и разговаривать.
Он попросил меня подробно рассказать обо всем, что со мной происходило после того, как он от меня убежал. Когда я закончил, он долго молчал. Казалось, он глубоко ушел в свои мысли.
– Дело плохо, – проговорил он наконец. – Все, что произошло с тобой этой ночью, – очень серьезно. Настолько серьезно, что тебе больше нельзя в одиночку ходить по ночам. Отныне сущности ночи не оставят тебя в покое.
– А что именно произошло со мной, дон Хуан?
– Ты столкнулся с некоторыми сущностями, обитающими в этом мире. Сущности этого типа могут воздействовать на людей. И, как правило, не упускают возможности этим заняться. Ты о них ничего не знаешь, потому что никогда раньше с ними не сталкивался. Было бы правильнее назвать их сущностями гор, поскольку по большому счету они не относятся к ночи. Я называю их сущностями ночи лишь потому, что в темноте их легче воспринимать. Однако днем нам сложнее почувствовать их присутствие, так как дневной мир нам хорошо знаком и в нем воспринимается преимущественно то, что мы хорошо знаем. Ночью же все одинаково странно и нет ничего, что имело бы предпочтение в плане восприятия, поэтому мы восприимчивы к незнакомым аспектам мира, и в частности – к сущностям.
– Они реальны, дон Хуан?
– Разумеется! Они настолько реальны, что обычно при встрече с ними человек погибает, особенно тот, кто решился отправиться в дикие места, не имея личной силы.
– Но если ты знал, что они так опасны, почему же ты оставил меня одного?
– Существует один способ учиться – реальное действие. Праздные разговоры о силе бесполезны. С их помощью можно лишь призвать силу. Но только тогда, когда ты станешь на путь самостоятельного действия, ты действительно узнаешь, что такое сила, ощутишь ее в полной мере. Причем действие это должно быть полноценным, со всем, что ему присуще. Путь к знанию и силе очень труден и очень долог. Ты, наверное, заметил, что до сегодняшней ночи я тебя одного во тьму не отпускал. У тебя для этого не было силы. Теперь ты обладаешь достаточной силой для того, чтобы провести неплохую битву, но выстоять во тьме до конца ты в одиночку не сможешь.
– А если я попытаюсь?
– Ты умрешь. Сущности ночи раздавят тебя, как клопа.
– Получается, что мне теперь нельзя проводить ночь в одиночестве.
– В собственной постели – сколько угодно. Но не в горах.
– А на равнинах?
– Это касается только диких мест, где совсем нет людей, и в особенности – диких мест высоко в горах. Естественные места обитания сущностей ночи – скалы и ущелья. Поэтому с сегодняшнего дня тебе нельзя в одиночку ходить в горы. До тех пор, пока не накопишь достаточно личной силы.
– Но как мне накопить личную силу?
– Ты накопишь ее, если будешь жить так, как я советую. Мало-помалу ты заткнешь дыры и подберешь хвосты. Причем тебе не придется делать для этого что-то особенное.