Как ни странно, но дело в неумелых руках спорилось, а душа требовала песню. И когда я затянул “В каморке, что за актовым залом репетировал школьный ансамбль”, Чиж застыл. С молотком в руках и гвоздем соткой в губах.
А я весело и задорно, в такт пению, отрывал гнилое, отмерял целое и пилил новое.
- Это ты что ли сочинил? - изумился Чиж, когда я кончил эксперименты со своей луженой глоткой.
- Не, эт тезка твой. Серега Чиж, - подмигнул я малому. - Тоже, кстати, патлатый, как и ты.
- Круто, - выдал моментально загордившийся подросток. - Прям, как будто про нашу школу. А меня в этот ансамбль не взяли. Сказали, медведь на ухо наступил. И даже батя не помог, - сокрушался малой.
- Фигня, - махнул я рукой. - А не спеть ли нам песню. А? О любви!
И работа вновь закипела, но уже в другом темпе, задаваемом молотком юного падавана. Финальный “бамс” и мы с Чижом сорвали реально бурные аплодисменты. Оказывается, мы так увлеклись, что не заметили, как вокруг нас собрался местный девичий бомонд в количестве четырёх человек. Пришлось смущенно раскланиваться.
- Тааак. Граждане. Что за несанкционированный митинг? - вернул нас в реальность рык участкового.
- Да вот, работники поют душевно так, - оправдывались из толпы. - Заслушались.
- Песни - это хорошо, - пробасил приближающийся к нам голос.
Едва я успел спрятать под кустом сирени бутыль с самогоном, как источник рыка появился перед нами. Благо пробка закрученная была.
Петрович бегло оглядел наше рукотворное извращенство, в нашем понимании бывшее первосортным забором, хмыкнул, снял фуражку, протер носовым платком лысину и крутанул будёновский ус.
- Продолжайте граждане, - разрешил представитель власти.
Но петь уже как-то расхотелось от слова совсем.
- Ну, спой еще, а. Ну пожалуйста, - канючила жиденькая толпа новоявленных поклонниц.
- Если вы просите, - смутился я.
На публике я не выступал лет десять. Да и в юности орал под гитару только по-пьяни. А тут. Почти трезвый, без инструмента и настроя. Ловя кураж, передал привет печени и желудку, залихватски выхватил из под куста мятый пластик, смочил горло и, сморщившись от дикого аромата и послевкусия, закурил.
- Сигарета, мелькает во тьмеее, - дрогнувшим голосом затянул я. - Ветер пепел в лицо швырнул мнеее.
Толпа слушала мои жалостливые вопли, как мне казалось, похожие на блеяние козла во время гона, раскрыв рты.
- А если покультурнее репертуар подобрать и инструмент тебе дать, честь нашего участкового пункта отстоишь? - ухмыльнувшись, поинтересовался Забалуйко, куривший в сторонке.
- Нуууу, - смутился я.
- А ты подумай. Ты же на все лето к нам приехал, а оно длинное. Много чего напортачить можно, - начал гнуть свою линию участковый.
- Товарищ майор, - протянул я расстроенным голосом.
- И малого к делу пристрой. Дуэт он патриотическую песню задорнее исполняет, - пошел на уступки Забалуйко.
Чиж открыл рот, порываясь отмазаться. Но мельком глянув на меня, промолчал. Так мы сами того не желая влипли в сельскую самодеятельность. А если точнее - самонадеятельность.
Толпа наше мычание приняла за согласие и начала требовать продолжения концерта. Я попытался отмазаться, что куры не доены, заборы не достроены и вообще, я стесняюсь и инструмента нет. А нужна, как минимум гитара марки “Мейд ин Бобруйск”. Но все было бесполезно.
Наш концерт привлек внимание вездесущих подростков. Так эти засраны, расценили мои отмазы по-своему. И через пять минут мне вручили замызганую гитару с видавшее всякое струнами. Бабы одобрительно загудели, выкрикивая, что сейчас песни, а в субботу они запрягут своих мужиков поставить у ДК нормальный забор, взамен нашей порнографии. А в случае неповиновения введут против своих половин половые санкции.
Тройка мужиков, отиравшаяся неподалёку, погрозила мне кулаком.
- А и хер с вами, - сдался я. - Только маэстро на сухую более петь не согласен. Горло нужно промочить. И не абы чем. Как минимум, перцовкой.
Намек был распознан моментально. Не успел я докурить, как напротив меня уже была накрыта поляна. Страждущие рассаживались рядышком, передавая по кругу рюмки с самогоном. Причем женская половина общества участвовала в разогреве перед концертом, слегка активнее мужской. Пришлось смириться. Ибо пьяная, да ещё и неудовлетворенная баба - это тот ещё геморрой. Поддержки Чижа тоже ждать было бессмысленно. Тоже мне, друг называется. Взял и в самый ответственный момент по тихой грусти свалил в неизвестном направлении. Не иначе, как за очередной порцией люлей. А и пофиг на него.
С видом знатока я уселся на пенек, взглядом велел услужливому подростку наполнить для маэстро тару, а сам начал терзать гитару, пытаясь понять, до какой степени можно тянуть струны. Ибо настойкой по музыкальным канонам это действо назвать было нельзя.
Взывать к тишине для настройки по тюнеру было бессмысленно. Да и не по-пацански это. Решил проверенным способом.
- Малой, подь сюды. Мобила есть? - поинтересовался я у подростка, смотревшего на меня с нескрываемым восторгом.
- Мобила старая. Денег на счету нет, - отмазывался школьник.
- Да пох. Ты мне номер свой продиктуй, я тебе позвоню. Ты только трубку не бери, - огласил я вводную.
Школьник удивился, но промолчал. Я набрал его со своего мобильника и приложил свой телефон к левому уху, зажав его плечом. Слушал гудки и аккуратно подтягивал пятую струну.
- Ровно на тон ниже стандарта, - резюмировал я, после второго дозвона и пары трямков.
Толпа нихрена не поняла, но впечатлённая моим познанием, замолчала и закивала.
- А зачем вы мне звонили? - растеряно протянул телефонный помогатор.
- Телефонный гудок чистую “Ля” выдает. Проверенный временем тюнер, а не эти ваши телефонные гаджеты, - ворчал я, продолжая аккуратно крутить колки.
Гитара трещала. Казалось, ещё чуть-чуть и дерево начнет ломаться. Или струна, звякнув, порвется в самом неподходящем месте. Но всё обошлось.
Через минуту, заинтригованная и возмущённая нерасторопностью маэстро, толпа начала недовольно гудеть. Легонько брынкнул, привлекая к себе внимание. Гомон утих. Сельчане шикали друг другу, ожидая шоу.
Мне даже протянули стакан с мутной жидкостью, пахнущую дрожжами с нотками меда. Мол, давай, для смелости.
Вздохнув, ведь с утра не планировал же пить, а тут такое, опрокинул стакан и снова закурил. А когда самогонка освоилась в желудке, я запел. Ну как запел. Гнусавил, рычал, ныл и дико фальшивил, пытаясь скопировать артистов, исполнявших репертуар моей молодости.
Но деревенскому гитаристу так полагается.
Да и на лажу всем глубоко пофиг было. Люди просто кайфовали и вместе со мной веселыми голосами выводили “Я ядреный, как кабан и имею свой баян”, жалобно просили кольщика наколоть им маму и колокола.
- Да, в городе сейчас так уже не получится. Все на телефон снимать будут. Зачем, правда, совершенно непонятно, - пронеслось в моей голове.
Через полчаса после начала уличного концерта пальцы левой руки нестерпимо горели. Зато голос, разогретый самогоном, окреп.
- Перекур, - объявил я. - Желающие могут выпить, покурить и поублажать прекрасных дам.
Разновозрастная толпа, расположившаяся на полянке, захихикала. А я с наслаждением закурил, разглядывая позабытые сельские пейзажи.
- А как вас зовут? - прервал единение с природой женский голос.
- Санек, - представился я, без стеснения разглядывая заинтересовавшуюся мной девушку, на вид лет двадцати с небольшим хвостиком.
Ничего выдающегося я в ней не увидел. Приятная внешность. Белокурые волосы до плеч. Открытое лицо, густо размалеванное яркой косметикой. Да и с диетами, она, судя по всему, не заморачивалась: не толстая, но и не костлявая. Как говорится, самое то. А в любавинской волости она, была, скорее всего, первой красавицей.
- Света, - представилась девушка. - Может выпьем? - хищно облизнув ярко-алые губы, форсировала события местная красавица.
- Только если сразу на брудершафт, - согласился я.
Дальнейшие события развивались по банальному сценарию рядовой сельской пьянки. Солнце скрылось за горизонтом, а мы безудержно бухали самогон, орали песни, травили анекдоты, курили, пили и снова пели. Света с недвусмысленными намеками жалась ко мне. А после энного стакана я в отблесках зажигалки подивился ее красоте.
- Ты такая красивая, - еле ворочая языком, просипел я ей на ухо. - Настоящая звезда подиума.
Света смущенно икнула.
- Может прогуляемся? - предложил я, приобняв свою пассию за талию. - Ты мне местные достопримечательности покажешь. Природу там. Сеновалы, - недвусмысленно намекнул я. - Завершим этот вечер прекрасным романтиком.
Пассия на пару секунд зависла и томно задышала мне в ухо.
- Намек понял, - обрадовался я, запихивая в рукава видавшей виды косухи, пластиковую полторашку с остатками первака. Я был в том состоянии, что мне уже было абсолютно пофиг, что бухать. Лишь бы штырило.
Сборы были недолгими. В левый карман стакан, в правый закусь, что под руку попалась. И я готов. Гитару на левое плечо, правой рукой обнимаю Свету и мы, держась друг за друга, под пьяный галдеж отдыхающих отправляемся в веселое путешествие. Прям как в старые, добрые времена.
Путешествие было хоть и приятным, но не долгим. Через пару сотен метров левая нога не найдя в очередной раз опоры, провалилась в пустоту, скрытую лопухами. Я вместе со Светой, рухнул в придорожную канаву.
Вот везет мне на кюветы и канавы придорожные. Благо гитару не поломали, бутыль не раздавили. Да и стакан выжил.
В этот раз падение было действительно приятным. Меня накрыло пьяной Светой. И то, что она не заморачивалась с диетами, оказалось существенным, хотя и не легким, но плюсом.
Подруга лежала на мне и томно улыбалась.
- Тут мы друг друга поняли без слов. Ведь у нас очень чистая любовь. На фига слова нам, мы и так поймём, то, о чём думаем ночью мы вдвоём, - просипел я.