- Скорая? Забалуйко на связи. Машинку бы, в Любавино. Около ДК. И если можно, поскорее. А то тут судмедэксперт уже в бой рвется, - доложил в трубку майор. - Что? Не, не констатация. Живой пока ещё, - вздохнул он, мельком взглянув на меня. - Ильич, так, рядом проходил. Ага. Он говорит, пациент шёл-шёл ,споткнулся и кукушку знатно стряхнул. Ещё и печенью на пенек напоролся. Ага. Пострадавшему лет тридцать пять. В состоянии опьянения, не буйный. Так точно. Да если что, я сопровожу. Чего ты начинаешь то? Да не будет, как в прошлый раз, - начал психовать Петрович. - Всё. Всё, я сказал! Ждем бригаду с дискотекой.
Если честно, я нихрена из этого монолога не понял. Какой пенёк, какая кукушка и что было в прошлый раз и нахрена мне тут дискотека?
Но уточнять не хотелось. Не до того было. Мне пить хотелось, а воды мне не давали. Пришлось тупо лежать и делать, что велено: сопеть в две дырочки.
Хотелось насладиться деревенской тишиной, но сделать этого мне не дали. Деятельный участковый, пошушукавшись о чем-то с Ильичем, всем немногочисленным зрителям нашел по заданию.
Кто за теплой водой побежал, кто за чистой одеждой, кто за тряпкой, а кто-то за одеялом.
- Щас мы его обмоем в лёгкую. Акуратненько так. Создадим, так сказать, бригаде все условия для работы, - объяснял он доктору свои действия. - А то лежит весь облёванный, пыльный и бледный, как смерть.
- Аккуратно только. Не кантовать, на живот не давить, башку не крутить, - посоветовал судебно-медицинский эксперт.
- А воды попить можно? - вклинился я.
- Можно. Но глотать нельзя. Рот прополоскать и сплюнуть обязательно, - вздохнул Ильич и немного подумав, добавил. - Положено так и точка. Потом, может, спасибо скажешь. Да и ко мне потом если на приём пожалуешь, работать сподручнее будет.
Гонцы вернулись оперативно. Правда в сопровождении жен и подруг. А потом началось приятное. Дородные сельчанки нежно меня умыли. Оттерли косуху и как бы между делом своими шаловливыми ручками нагло проинспектировали район лобка. Благо мужской пол уже потерял интерес к моему телу и оглашал округу тостами за мое здравие.
Я уже совсем было обрадовался и даже, про подлую Светку забыл. Но приятный расслабон обломила “скорая”.
Врачеватели меня осмотрели, поцокали языками, выслушали Саныча и с полагающимися почестями и матами погрузили, если выражаться пафосно, в карету “Скорой помощи”.
Дальше помню смутно. Ширнули вроде бы чем то или я сам вырубился. Хер его знает.
Глава 14. Здравствуй, новая жизнь.
Я завтра брошу пить,
Вот удивится свет
Прочту десяток книг
И натяну вельвет
Я выдавлю прыщи
И патлы постригу,
Тройной одеколон
Для рожи сберегу.
«Юрий Шевчук»
Именно так и никак иначе, подумал я, когда сознание соизволило вернуться ко мне.
Очнулся я в типичной больничной палате. Чего, собственно, и следовало ожидать. Тут всё было стандартно. Даже скорее шаблонно. Один в один, как в сотнях старых и новых фильмах, где герои попадают в больничку. Такое ощущение, что всё кино тут и снимали.
У изголовья стояла капельница, на мне и подо мной желтоватые и, пахнущие хозяйственным мылом, замызганные простыни. Колючее одеяло, про которое обычно говорят, вызвало теплые чувства. Ещё пыльное окно с раздолбанной форточкой было. А за окном - грязный тополь и воробьиное чириканье.
Правда, одно небольшое отступление от правил было - в палате я был один. Отчего и почему, разбираться не стал. Живой, и на том спасибо. Да и не до этого было.
Башка гудела, желудок крутило. Но бывало и хуже.
Шевелиться не хотелось, и я решил созерцать потолок. Повспоминать, если проще. Но вспоминать, как оказалось, нечего. Городские будни?
Да ну их к черту. Сельские каникулы? Так, по сути, за неделю нихрена интересного и не произошло. Только что бухал, как не в себя. Даже обидно стало.
- Ну нафиг. Так и это лето просрать можно, - зародилась в голове шальная мысль. – И дневник то я так и не начал
Поначалу я попытался отогнать от себя негатив, но гнетущие думки возвращались снова и снова. Самобичевание прервал хмурый доктор. Хирург, по-видимому. Вот этот был совершенно не киношный.
Зашёл этот дядька, посмотрел на меня. Пару вопросов задал, похмыкал. Угукнул на прощание и был таков. И никаких тебе, голубчик, как дела? Как себя чувствуете, как же это вас угораздило…
То ли с похмелья, то ли от лекарств, то ли кукушку так мне встряхнули, но как только за врачом закрылась дверь, я понял, что одиночество давит. Я даже сам с собой разговаривать попробовал.
- Сбор анамнеза завершён, - вздохнул я. - А ты чего хотел? Сексапильную блондинку в обтягивающем халатике?
И только я об этом подумал и снова горестно вздохнул, как дверь распахнулась и мысль материализовалась в дверном проеме. В смысле медсестричка вошла. Один в один, как в самых популярных роликах.
- Больной, вам доктор временно запретил двигаться. Поэтому расслабляемся и все свои делишки делаем вот в эту уточку, - состроив томное личико протянула гостья, демонстрируя металлическую емкость, знакомую всем посетителям хирургического и терапевтического отделений.
Я нервно сглотнул. Что-то было не так. Ну не вписывалась она в эту реальность.
Носительница халатика, не обращая на мое смущение никакого внимания, виляя задницей, подошла к моей постели и попросила приподняться.
Стрёмное это чувство, скажу я вам. Я, было, застеснялся и хотел запротестовать, но мочевой пузырь был другого мнения. Пришлось повиноваться.
- Больной, расслабьтесь, - хитро улыбаясь и продолжая сверлить меня томным взглядом, прощебетала медичка. - А то катетер придется ставить.
Ага, как же. Не было ещё в моей жизни такого, чтобы такие красотки утку под меня пихали и хрен мой не в себя направляли, а в холодное металлическое изделие. Но все бывает в первый раз.
Да и чтобы такие красавицы да в мой родимый пенис всякие инородные тела запихивали, как то совершенно не хотелось.
Вот если бы ей ввести… И не катетер…
Воображение уже начало рисовать интересные картины, а организм напомнил, что избавить от лишнего нужно не только мочевой.
- Больной, да вы прямо на глазах выздоравливаете, - с придыханием произнесла гостья, облизнув губы.
- Он сам, - буркнул я, отгоняя от себя фривольные мысли.
Подышал глубоко, глаза закрыл, отгоняя от себя всякие непотребства и потихоньку-полегоньку, а облегчил мочевой.
- А ты у меня умничка, - вновь вогнала меня в ступор медичка, с нескрываемым интересом наблюдавшая за столь интимным процессом.
Проведя наманикюренным пальчиком по моим губам, она, поправляя одеяло, наклонилась так, что из-под халата показался краешек ее беленьких трусиков. Я нервно сглотнул. А эта проказница улыбнулась мне, подмигнула, выдернула из-под меня утку и была такова.
Не успел я врубиться, что за херня только что произошла, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился Саныч.
- Какие медсестрички тут у тебя! - выдал дружан, подмигивая мне.
- А то! - радостно хмыкнул я.
Значит медичка была реальностью, а я то уж грешным делом подумал, что это был глюк, вызванный воздержанием, алкоголем и травмой. Стал бы на этом фоне к пенсионерке свои шары подкатывать.
- Бррр, - поежился я, представив, как писаная красавица, сидя верхом на мне, превращается в обрюзгшую бабку.
Саныч моих умозаключений и фантазий не знал, а потому кислую мину на моей морде воспринял на свой счет.
- Да ладно тебе, с кем не бывает. Братан, я ж к тебе на помощь спешил. Малой прилетел и кипишь навёл. Санька, говорит, пиздят. Спасать надо. А я ж за тебя. Ну, ты знаешь, - оправдывался фермер.
- Да ну тебя, - вяло отмахнулся я. - Забыли, проехали.
- А вот это правильно, - подметил друг детства. - Я тут тебе апельсинчиков принес. Ты это, как доктор добро даст, витамины трескай. Коньяк не разрешили. Так что, на сухую точи.
Я кивнул. Говорить не было никакой охоты. Хотелось дремать и ни о чём не думать. И я просто отмахнулся от сердобольного друга.
Саныч даже надулся немного. Поставил пакет (сука опять шаблоны и стереотипы) на тумбочку, подмигнул мне, пожелал скорейшего выздоровления и был таков.
- Вот какой дурак это придумал, - пробурчал я, когда сельский олигарх скрылся за дверью. - Лежишь себе такой, вокруг болезнь и смертью пахнет. Раскаиваться начинаешь, об исправлении думаешь, обеты себе даешь, а тут приходит такой, пышущий здоровьем товарищ и давай толкать речи, как у него все охеренно и кайфово. А ты такой лежишь и… Как там в мемах? “Ну да, ну да. Пошел я нахер”.
Вот такие невеселые мысли лезли в больную голову. Обидно. Но делать было нечего. Пришлось смириться и снова тупо пялиться в потолок. Как я задремал, даже не заметил.
Разбудила меня медичка. Но другая. Совершенно другая. Это была уже классическая медсестра - полноватая дама слегка за пятьдесят.
Она была не так приветлива. С натянутой улыбкой вкатила мне укол, поменяла систему. Скептически осмотрев меня, хмыкнула и ретировалась, переваливаясь как утка.
Дремать расхотелось. Мобильника не было, пришлось опять развлекать себя мыслями. Хотелось бы позитивными, но сегодня меня, как назло, тянуло лишь на минор.
Началось с классического, а вот если бы, а вот было бы круто бы, превратившееся в классическое “И нахрена я тогда…”.
В общем, ничего нового. Банальное самобичевание, так любимое отечественными классиками, перемешанное с творениями современных авторов, у которых все противоположно. Герои сплошь и рядом и все боготворят того, про кого идет речь. Причем, если в классической литературе, герой был, как бы абстрактным и он ассоциировался у читателя с собственной личностью, то сейчас почти везде идет гордое “Я”. Получается, и автор бахвалится собой, и читатель, примеряет на себя личину навязываемого героя, и на некоторое время превращается в Великого творца судеб.