я, чтоэтадеревняоченьтесносвязанаспризраками.
ПреждечемТаллисуспелаответить, Поттенферпрохрипел:
— Этоттанецстаршеслов. Почемубывам, юнаямисс, непомолчатьинепонаслаждатьсязрелищем?
МистерУильямсподнялброви, какеслибыхотелсказатьТаллис, чтопоразакончитьразговор.
— Встретимсявполе? Завтра? Передзавтраком? — прошепталон.
Таллиссэнтузиазмомкивнула, онповернулсяисталсмотретьнатанцоров, которыеужевыстроилисьибылиготовыкТеневомуТанцуТеневогоХолма.
Сумеркидавносгустились, насталатемнота. Всталалуна, сиялаогнямицерковь. Налужайкевсеещегорелифакелы, которыебылиперенесенысюдасокраиндеревни. Ихмедленноумиравшийсветосвещалразодетыхтанцоров.
— Ялюблюэтоттанец, — прошепталмистерУильямс.
— Аменяонпугает, — призналасьТаллис. — Оннекакдругие.
— Вотпочемуонтакочаровываетменя. ТанецРоговЭбботсБромлииэтотТеневойТанецпришликнамизоченьглубокойдревности. Этотебене «счастливыепроказыкрестьян». Заисключением, возможно, дикойджигивконце. [15]
Таллисвздрогнула, сужасомподумавобэтом.
ТеневыеТанцорывыстроилисьвдваряданалужайке, лицомдругкдругу. Междунимистоялавысокая, странновыглядящаяженщина, сголовыдоногодетаявчерноетряпьеизакутаннаявгрубыйшерстянойплащ. Еелицобыловыбеленонастолько, чточертылицаисчезли. Ееголовуукрашала «корона» изперьев, соломыисучков. Воднойрукеонадержала L-образныйкусокрогаоленя — перекладинуиверхушкукороны — вдругойльнянуюпетлю. Онастояламолча, нешевелясь.
Скрипказаигралапростуюипечальнуюмелодию, итанцорыначалисходитьсяирасходиться, медленнокружасьвокругодинокойженскойфигурывцентре. Внезапномелодияпревратиласьвбурнуюджигу, идесятькрепкихпарнейвысокоподпрыгнуливвоздухиударилисьдругодруга, громкокрича:
— Одинизнасдолженуйти, нонея!
Когдаонивернулисьназемлю, одинизнихотделилсяотгруппыискользнулвтолпу. Осталосьтолькодевять, затемвосемь, семь... ивотосталсяпоследнийТеневойТанцор, кружившийвокругнеподвижнойженщины.
— Этучастьялюблюбольшевсего, — прошепталмистерУильямс.
Таллисзнала, чтопроизойдетвконцетанца, исопаскойпосмотреланатолпу. Гдежетанцоры, убежавшиевполе? Гдеприезжиетанцоры, всеэтиПикельманы, Такерманы, ХаббихаузерыизЛестераивсеостальные? Онидолжнырыскатьсредизрителей, выбираясебежертвудлядикойджиги. Таллисвтайнехотелабы, чтобыеевытащилиналужайкуизаставилитанцевать, нобояласьдажедуматьобэтом.
Изасобойонаневиделаникакогодвижения.
Последнийизоставшихсятанцоров — ТеневаяКость — вытащилиз-запоясарогиначалдутьвнего, бросаявызовженщине... илипризываяее. Глубокиймрачныйпризывдлилсянебольшешестидесятисекунд; зрители, затаивдыхание, смотрелиназрелище.
И, внезапно, женщинавздрогнула. Из-подееюбоквыскочиладевочкавзелено-краснойтунике, сполностьюзеленымлицом. Толпазааплодировала, рогзамолчал. Девочкавыхватилаизрукманекенапетлюикусокрога. Она «ударила» рогомТеневогоТанцора, апотом «повесила» его. Каждоееедействиесопровождалосьодобрительнымревомзрителей, ивотаккордеонзаигралвеселуюиритмичнуюджигу.
Толпараздалась, ивосемьиздевяти «пропавших» танцоров — атакжевсеприезжиетанцоры — бросилисьналужайку; каждыйизнихтащилзасобойбрыкающуюся «жертву»: некоторыедетей, но, побольшейчасти, взрослыхмужчинилиженщин.
ПривидепротестующейпубликиТаллиссрадостьюзасмеялась, носмехперешелвкрик, когдадвесильныхрукиподнялиееввоздухипонеслиналужайкумимостариков.
— Нет, — закричалаТаллис. — МистерУильямс!
Новответуслышалатолькогромкийхохот.
«Ктосхватилменя? КакойизТеневыхТанцоров? Яобязанаузнать! Яобязанаузнать!»
Еенесловвихретанца, головакружилась. Казалось, чточеловек, державшийее, крутитсяпередеелицом, превратившисьводноцветноепятно; оначувствоваласлабыйзапахцветов, вплетенныхвегопояс, звенеликолокольчики, привязанныекегозапястьям. Онапопыталасьрассмотретьеголицо, ноувиделатолькооранжевуюбороду. Какойсимволонносит?
Сова? Камень? Железо? Перо? Какой? Какой?
И, наконец, онаувиделасучокспятьюкраснымиягодами, вышитыйнаегогруди.
Боярышник, онБоярышник.
Друг.
ПереднейпроплылДуб, ухмыльнулсябородатыйчеловек, сильныйкакдерево. Колокольчиккачалсявокругнее, бронзовыйколокольчик, приглушеннозвеневшийсегогруди. Еесхватилидругиерукиипотащилипоспираличерезтуннелинагнувшихсятелиподнятыхрук, внутрьхороводатанцоровморрисаинаружу, иопятьвнутрь.
Рукивверх, рукивниз, будоражащиекрики, бессмысленныеслова (риггери, джиггери, хоггери, хаггери), иопятьвокруг, вводовороттел. Онапосмотрелавверхиувиделабледноелицочасовнацеркви. Ночноенебобылополноискорокотогней, которыхбешенаяпляскавернулакжизни. Онаоказаласьрядомсрасщепленнымдубоми, пролетаямимо, успелазаметитьбелыхптиц, вылетевшихизпустогоствола. Мгновениетревоги. Что-тоударилоейвголову, шорохкрыльев. Онапосмотреланазад...
Дубвздрогнулинаклонилсякней...
Что-топоднималосьизнего... призрачное...
Танцоркинулееввоздух, поймал, закрутил, закружил. Оназасмеялась, потомспоткнулась.
Онаупаланахолоднуюземлю, ееруказапачкалась, ударившисьовытоптанныйдерн. Сильнаярукаопятьпоставилаеенаноги. Онапогляделанаверхииспугалась, увидевнагрудичеловекаголовусовы. Вэтомгновениееесхватилавтораяфигураиопятьбросилаввоздух; онаузналабледныечертылицаПера, наегошляпещетинилисьптичьикрылья. Музыкарастаяла; круговороттеликрикилюдей, собравшихсянафестиваль, сталидалекимиипризрачными, хотяонинеистовствоваливокругнее. Онаслышалатолькоптиц: всептицынасветезвенели, кричали, вылиистрекотали; ночноенебопотемнелооткрыльев, взбивавшихвоздухпрямонадееголовой.
СовасхватилееибросилПеру. Железо, смрачнымсерымлицом, всталмеждуними, всветефакеловблеснулстальноймеч.
Внезапноегорукахлестнулапоеелицу, заставивеезакружиться. Ещеоднарука, ещеодинудар. Онапровалиласьвсон, танцорыпревратилисьвтени, темнотасражаласьсогромнойстенойпламени, факелыгорелислишкомяркоижестоко, чтобыбытьреальными.
Птицыиздевалисьнадней. Онибилиеекрыльямиицарапали; из-заслезонаничегоневидела.
— Помогите! — крикнулаона. — Отпустите!
Ноклювыпродолжаликлеватьее. Откуда-топоявилсявысокийчеловек, одетыйвбелое. Еголицобылостянутовклюв, глазаяркоблестели. Появилисьидругиелюди—птицы, сзавернутымивперьятеламииощетинившимисяволосами. Онитанцеваликороткоирезко, каквороны.
Срединихвыступалонечтовысокое, страшноенавид; иногдаонооткрывалодлинныйклювииздавалоужасныйгневныйклекот. Онопоходилонаплясунанаходулях: тонкоетелоитонкиеноги, невозможновысокие, вдвачеловеческихроста. Клювдлинойвруку, коронасдлиннымиперьямисползланашею. Созданиеважноходилопокругу, неотрываявзглядотТаллис. Внезапноононалетелонадевочку, низконаклонилосьиткнуловТаллисклювом, отдернувеготолькотогда, когдаоназакричала. ИстелацаплинаТаллиспогляделидвасверкающихчеловеческихглаза.
Созданиевыпрямилось, развернулокрыльяиунеслосьвнеподвижнуюночьнакрыльяхветра, которыйТаллиснемоглапочувствовать. Музыкапрекратилась, танцорызасмеялись, иистощенныелюдиупалинатраву; джигазакончилась.
ТрясущаясяТаллиспосмотреланаТеневыхТанцоров. СоваиПеросталисамымиобыкновеннымилюдьми, громкосмеявшимисявместесостальными; ониснималиссебятяжелыенаряды, чтобыдатьотдохнутьусталыммышцам. Таллисвзглянулананебо, накоторомсветилосьнесколькозвездочек. Никтонелеталнадееголовой.
Сон? Видение? Неужелитолькоонавиделаходившуюптицу? Неужелиниктоневидел, какПероударилееполицу?
Видение. Последствиесобытийнапустомпути. Единственноеобъяснение.
Онаувиделаназемлекусокрога, брошенныйвовремябезумноготанца. Онанаклонилась, чтобывзятьего, ночья-торукаопередилаее. Таллисвзглянулавверхиувидела, какдевочка, выкрашеннаявзеленое, прижалакостькгруди, отступиланазад, сглупойулыбкойналице, повернуласьипобежала, исчезнувсредирасступившейсятолпы.
ДомойТаллисвернуласьвоченьмрачномнастроении.
КЮНХАВАЛ
ЛесКости
СильныйливеньзаставилТаллиспросидетьбольшуючастьследующегоутравсвоейкомнате, унылоглядяназахваченнуютемнотойземлю. Итутонаувиделадвухвсадников, ехавшихлегкимгалопомчерезполяпонаправлениюкКряжуМорндун. Дождьнедавалувидетьдеталей, номозгзаработал. Онавоскресилавпамятипугающиесобытиявчерашнеговечераи, внезапно, поняла, чтопроизошло. Онанечаянносоздалапустойпуть. Ипылающиеместьюдухиптицпрошлипонемуинакакое-товремяовладелитанцем. Таллиспочувствовалаоблегчениеи, одновременно, сожаление. ЕйзахотелосьвернутьсяналужайкуТеневогоХолма.
Наконецдождьперестал. Онанаделапальтоисказалародителям, чтособираетсяделать. ОбычноонаходилавТеневойХолмпопроселочнойдороге, пересекавшейфермуКитонов. Носейчас, последождя, дорогуразвезлоионавсяиспачкается; надоидтипотропинке. ДжеймсКитоннастаивал, чтобыонавсегдаговорилаему, когдасобираетсяходитьтропинками.
Десятьминутспустяонаужебылавдеревне. Таллиссразуподошлакрасколотомудубуивсталанасамыйвыпирающийизземликорень.
— Язнаю, чтотыоченьстароедерево, — сказалаонаему. — Нотыдуб. Иядумаю, чтовседубы — моидрузья. ВродеПобедителяБури, которыйпомогмнеувидетьСкатаха. Иянадеюсь, чтовседубынамоейстороне. Нопрошлойночьюяоченьразозлилась, когдаподумала, чтотыпомогаешьпризракамптиц. — Онанаклониласьвперед, погладиламорщинистуюкоруиприжалаладонькдереву, чтобыеетепломоглопроникнутьвнутрьдерева. — Ноэтонетвояошибка! Японялаэтосегодняутром. Онииспользовалитебя, вотивсе. Этонетвояошибка. Ты — частьлеса. Ондалеко, нояточнознаю, чтоты — частьлеса. Исейчасязнаютвоеимя. Одинокий. Онииспользовалитебя, иянедолжнасердитьсянатебя...
Уголкомглазаоназаметиласвященника, безмантии, стоявшегоуоткрытойдверицерквииподозрительноглядевшегонанее. Онаприветливомахнулаему, отошлаотдереваипошлавдольмассивногообнаженногокорня, указывавшегонаеефермуиРайхоупскийлес.
Онабылаправа, почтинаверняка. Всюсвоюжизньдеревотянулоськстаромутемномулесу. Онамогласебепредставить, каккореньтянетсяподземлейнамилю — илидажебольше — исвязываетдеревоскраемлеса. Возможно, связьинепрекращалась, слабаясвязьмеждуодинокимпутешественникомвсовременномцивилизованноммиреимрачнымтаинственныммиром, вкоторомонродился.
Надорогеостановиласьмашинаидваждыпросигналила, вырвавТаллисиззадумчивости. СзаднегосидениявыбралсямистерУильямс. Таллисшлепнуласебярукойпорту, виноватоирастерянно. Онулыбнул