елалесвзглядом. ОнпроглотилГарри, потомотнялунееСкатаха. Оннаполнилееголовулегендами, всосалвсебя, какрыбу, иотправилвполет. Там, залесом, еедом. Иногда, внекоторыеособенныеночи, онапочтивиделасвет, лившийсяиз-задеревьев, светеедома; еслибыонапрошлавсегонесколькоярдовчерезподлесок, тамбылбысад, идровянойсарай, имать, иКости, иотецвночномхалате...
«Неуходи. Неуходи, ребенок. Небросайнас... Таллис, неуходи... »
«Яненадолго. Всегонанеделю.»
Неделю!
Онанекогданеперестанеткоритьсебя; такаянаивная, такаяглупая! Неделю, сказалаона. Апотомявернусь.
Нолесзакрылсязаней; затемушелСломанныйПарень, странныйиужасныйконецихсвязи; ивотСкатах, несмотрянавсесвоиобещания, тожепотерялся. Исовершеннонепонятно, чтолежитвконце. ТеперьТаллистолькоизредкаудавалосьоткрыватьворота; онипроходиличерезнихивсегдаоказывалисьнаберегуреки, опять.
«Ядолжнаизбавитьсяотнего. Ядолжнаизбавитьсяотуз, привязавшихменякнему. Ядолжнастатьсвободной.»
Какое-томгновениеТаллисстоялапереддомомсмерти, обеспокоеннаяинеувереннаявсебе. Потом, согнувшисьподкаменнойпритолокой, вошлавузкийтемныйкоридор. Оказавшисьсредикостей, Таллисрастерялась. Прислабомсвете, лившимсяиздырвкрыше, онаувидела, чтоздесьпобывалкакой-тозверь. Наполулежалонаполовинуразложившееирастерзанноетело. Вузкихнишахподкрышейстоялималенькиепогребальныеурны, лежаликучкичереповиконечностей. Таллиспрошламимоних, вглядываясьвполутьмуипытаясьнарисоватьвумеполнуюкартинухаоса, царившеговдомикемертвых. Вкрышенепрерывносновалиптицы. Накаменныйполвалиласьгрязь. Таллисвыпрямилась, огляделасьипосмотрелавверх. Ивскрикнулаотужаса, когдатемнаяфигуркасвесиласьсостропилаиповиславнесколькихдюймахотеелица.
СтранныеглазаТигаголоднопосмотрелинанее.
Потомонспрыгнулнапол, обошелееиприпалкземлепрямовпроходе, ведущемнаружу.
Таллисподождала, покасердценеупокоится, потомогляделасьиувиделачастьдома, гденаходиласьслабоосвещеннаякаменнаягробница. Подойдякней, онаположилаузелокназемлюиразвязалаволчьюшкуру. Костиеесынаувиделисвет; печальноедерево, раскрошенноеиобломанноепослемногихлет, втечениикоторыхонатаскалаихчерезлесвместесдругимисвоимисокровищами.
Тигсгоралотлюбопытства. Невыдержав, онподползкней, какосторожноприближающейсязверь. Ивыдохнул, когдаувиделкрошечныекости. Онпротянулрукувперед, нозаколебалсяипосмотрелнаТаллис, остававшуюсяспокойнойиравнодушной. Многиегодыонаносилассобойсмертьсвоегопервенца. Атеперьпыталасьдуматьобэтихреликвияхкакосломаннойдеревяннойстатуе, разрушенномвоспоминании. Ребенокпрожилвсегопятьмесяцев... онбылненастоящим. Онбыл?
Невозможнозабытьегокрики. Взглядегодетскихглаз. Забытьеговнезапноеспокойствие, когдалесныептицыоглашаликрикомсумеречныйлес. Невозможнозабытьчувство, чторебенокзналсвоюсудьбу…
Тигподобралкусочексломанногочерепа, которыйраскрошилсямеждуегопальцами, распалсянащепки, желтоватыедубовыещепки. Тогдамальчиксхватилдлиннуюкость, быстроподнесеекгубам, осторожнопососалипокачалголовой. Непонимая, онпосмотрелнаТаллис. Потомопятьпокачалголовойипочтительноположилкостьобратно.
— Да, — сказалаТаллис. — Егоснывсеещепринадлежатмне.
Оназавязалаузелокиотдалаегомальчику. Тигвзялпогребальныйузел, огляделсяиканулвотьме. Таллисуслышала, какзаскрипелотодвигаемыйкамень; потомзаскрипелопять, возвращаясьнаместо.
МгновениемпозжеТигпоявился, ползком. Таллиссизумлениемувидела, чтоонвсеещедержитузелоквруках.
Онвыгляделсмущенным, можетбытьрастерянным. Егопальцыгладилиоструюкость, проколовшуюгрубуюодеждуивонзившуюсявюноетело. Вглазахплескаласьболь. Онвсталипошелквыходуиздомасмерти. Таллисуслышала, каконнеистовонюхаетвоздух. Иплачет. Потомонвернулся, державрукахсухуютравуидвакремня. Опятьуселсяназемлюиразжегмаленькийкостер.
Онбралсухиедеревянныекости, однузадругой, иподкладывалихвогонь. Вскоресредимертвыхзабегалитени. Пламякостраотражаласьвглазахмальчика, как, наверно, ивслезах, бежавшихпощекамТаллис. Онисиделивмолчании, покамертвоедеревотрещалоивздыхало, уходявпепельно-серыйсветдругогомира.
БлижекконцуТигвытащилизмаленькогомешочка, притороченногокпоясу, кусоксухойрыбы, насадилегонакостьисунулвогонь. Ввоздухеприятнозапахлоедой. Подождавнесколькомгновений, Тиклизнулрыбу, понюхалееипередалТаллис, котораяпринялаподарокисъелаего, задыхаясьскорееотгоря, чемотжараеды.
НаверноэточастьпогребальногоритуалавновоммиреТига — поеданиеогня-жизниееумершегоребенка, которогосимволизируетсожженнаяплотьпловцавневедомыйкрай — ноТигнасадилдвакускаидлясебя, иещеоблизалгубы, когдарыбазапекласьвпламени.
Таллиспотянуловсон. Всветеугасающегокостраейказалось, чтоглазаТигаглядятнанеечерезсверкающиелинзы. Какое-товремяоначувствовала, чтонедолжнаспать — ктознает, чтовзбредетемувголову? Ноболееразумныйголосмягкоуспокоилееионасоскользнулавсон. Мальчикосторожнокоснулсяеелица, маленькиепальцыласковоощупалискулыичереп. Образыивоспоминаниянервнозадрожали, неохотнооткликаясь... маскавыпадаетизрук... мужчинанаклоняетсякводе, егокраснаяночнаярубашканамокла... онвыкрикиваетееимя, сгоречьюипечалью...
Голоскричит:
— Быстрее! Черезпустойпуть! Давай, Таллис!
Еесобственныйголосотвечает:
— Янемогускакатьтакбыстро. Яумеюездитьтольконапони... — Онаповорачиваетсявгрубомседлеивидитлицоотца, гигантскоеввидении, маскаприжатакгруди; ееохватываетчувствонеуверенности...
Потом, внезапно, лессжимаетсявокругнее, какбудтозахлопнулисьлиственныеворота, отрезаяееотлета.
Жестокийветер... Осень...
Онаскачет, потомпадает, Скатахсмеется, виноватоизвиняется, помогаетвстатьнаноги, волнуетсяиз-запорезанаееноге, сажаетналошадь. Онсамзабираетсявседловместесней, быстроцелуетиобнимаетзаплечи.
— Ясохранютебяцелойиневредимой, покатвоиногинестанутдлиннее. Итывернешьсянастолькобыстро, чтотвойотецнеуспеетосушитьсвоислезы.
Онаникакнеожидала, чтоотецувидит, каконауходит. Этонечестно. Жестоко. Нотеперь, когдаонувидел, онадолжнавернуться. Объяснить. Лошадискачутлегкойрысью. Онаплачет, горько, зло.
— Обратно. Отвезименяобратно...
НоСкатахиегодрузьянесутсявнизпотечению, какподхваченныеволной, всеглубжеиглубжевлес; хромойоленьбежитпередними, задеваярогамизанизкиеветви. Иногдаонипереваливаютчерезхолмы, иногдаосторожноедутпомелководью, исчезаявгустомтумане, частособиравшемусянадрекой. Ивнутрь, тольковнутрь, вседальшеидальшеудаляясьотполейфермыКитонов.
ИТаллиседетсними. Выбиратьнеприходится.
Лесстановитсягустымимолчаливым. Душнаятишинаопускаетсяназелено-желтуюземлю, лежавшуюподпологом. Что-тошепчетвода; деревьяпротестуютнеощущаемымветром, короткимпотрескиваниемивзмахамиветвей. Тонкиелучисветатанцуютнамокрыхлистьяхпапоротникаимшистыхкамнях. Дажеоленьбольшенеревет, амолчабежитчерезполумглуподлескаипересекаетречки, спотыкаясьнаскользкихсерыхкамнях; онведетихвсамоесердцелеса, наклоняясьиповорачиваясьбольшимтелом.
Холодает. Взлетаютптицы, нарушаятишину. Колеблетсялиства, солнечныхсветльетсянаполяныилесныелощины, разгоняязеленыйполумрак; однаполянасменяетсядругой, онивседальшеуходятвдревниймир.
ПолеТрактли... тракт... тайныйпуть, известныйужетысячилет... ноповорачиваетлионназад, можетлионпривестикдому?
Днииночи. Таллистеряетсчетвремени.
Онанепровелаздесьинедели, ноужесбитастолкуусталостью, скачкой, клаустрофобиейибеспокойством. Стоитлионещетам? Ждетли, чтолесрасступитсяиегодочь, стриумфомразбрызгиваяводу, вернетсядомойпоРучьюОхотника?
— Яхочувернутьсядомой, — шепчетонаСкатаху.
ОдинвзгляднамрачноелицоСкатахаговоритей, чтотакуюроскошьонанеможетсебепозволить. Онкачаетголовойихмурится; егосимпатичноелицоискаженострахом, глазабеспокойнобегают: покаониехаливследзаСломаннымПарнемпокраюреки, черезузкиепроходывкамняхиглубокиегулкиепещеры, черезольховыйлесирощиизпадубовидубов, онтожечувствовалдержащуюихвзапертисилулеса, сопротивлениеветвей, давящийвесстволовиогромныхвалунов.
— Нампридетсяпробытьздесьнемногодольше, чемярассчитывал, — отвечаетон. — Яожидал, чтомыочутимсявзиме, анездесь. Янезнаюэтоместо, простоскачузатвоимгюрла.
«СломанныйПареньотведетменяназад», думаетона.
НоСломанныйПареньсыграетснейзлуюшуткуиумретуеехолодныхмокрыхног.
Внезапнооленьмчитсясовсехног, лошадилетятзаним. Дженваледваусиделвседле, когдаегочалаякобылавсталанадыбы, апотомпоскакалагалопом, ударяявсадникаонизкиеветки. Надпологомлесавстаетсолнце, воздухнаполняетпениептиц. Онискачутискачут, вырванныеизснаревомихпроводника. Рогазверя, ещеболееобломанные, чемраньше, лишенныеобычныхтряпок, сверкаютотросы. Егокрупдымится. Оннесетсячерезлестак, словнозанимгонитсястаяпсов. ТаллисскользитсседлаитолькосильнаярукаСкатаханедаетейупастьподкопыталошади.
— Скачилучше! — рявкаетон. Онахватаетсязадлиннуюгривулошади, нокогдаживотное, перепрыгиваячерезочереднойручей, спотыкаетсянагрязномберегуилипоскальзываетсянаупавшихстволахгнилыхдеревьев, ееподкидываетввоздухинещаднокидаетизсторонувсторону. Онанепереставаякричитотболиистраха. Маскистучатоседло, нонепадают.
Внезапноониоказываютсявтуманнойлощине. Сверхупадаютполосысвета, почтибожественноесияние. Сверкаеткрутящийсяжелтыйтуман; блестятлистья. Всевокругдрожитипереливаетсябесконечнымиоттенкамиволшебных, неимеющихназванияцветов. Туман, казалось, вытекаетизтемныхстволовдеревьев. Лощинатонетвпапоротникахимолодыхдеревьях. СломанныйПареньповорачиваетсяисмотритназапыхавшихсявсадников.
СмотритнаТаллис.
Онтрясетсломаннымирогами, изоткрытогортасочитсяслюна. Потоммотаетголовой, какеслибыотболиилистраха...
Вследующеемгновениеоленьзастывает. Ногипревращаютсявдерево, головаоткидываетсяназадивверх, какбывпоследнемприступеболи. Челюстирасходятся, лощинуоглашаетнизкийгулкийрев. И, слишкомбыстродляглаза, онменяется, становитсяогромным: головатянетсякверхушкамдеревьев, сломанныерогапревращаютсявогромныекостяныеклинки, ногирасходятся, удлиняютсяиуплотняются, иобразуютворота, черезкоторыевхолоднуюлощинуврываютсяклубыснега.
Лошадибрыкаются. Таллисопятьскользитизседла, ноееудерживаетсильнаярука, наэтотразДженвала. Воинусмехается. Маскитяжелоболтаютсявокругшеи. Головагудитотреваумирающегозверя.
О