какмногожалкихтруповсобралосьнасеверномберегуреки. Умирая, онинеобращаливниманиядругнадруга, хотяиногдалежалинарасстояниивытянутойруки, идажесоприкасались, соскользнувпольду. Имосталосьодноединственноепутешествие — вниз; боевойзадор, любовьигордостьдавноужеушлиизихглаз, оставивзасобойбездушнуюоболочку, покрытуюбронзой, кожей, меховымплащомилиблестящимиштанами. Сверкалишлемы, некоторыеукрашенныевысокимиперьями, другие — изображениямизверей, третьи — ничем. Линияберегащетиниласьнаконечникамикопийимечами, вбитымивгрязь, большененужными...
— Бавдуин — вечнаябитва, — сказалУинн-Джонс, покаонигляделинамрачноесобраниепавших. Сдеревасоскользнулакостьисостукомпокатиласьпоржавымдоспехам. Собломанныхветвейсвешивалисьщиты, рваныефлагиицелыегроздьягниющихголов, подвешенныхзаволосы; ветертрепалих, отвисшиечелюстипелимолчаливыежалобы, тусклыеглазаследилизапутешествиемдушвневедомыекраясвоейэпохи.
Наскальныхполках, насклонахутесов, средикрушащихсяразвалинсверкалацелаяроссыпьогней. Инадними, нафоненеба, тожегореликостры; ветерразносилскорбныйплачтруб.
Скатахгромкокрикнулиподнялмеч, потомсунулоружиевножныисгорбилсявседле, возможноопечаленныймыслямиодрузьях.
ТаллисвспомнилаегоотрывочныйрассказобитвенаполеБавдуин — воспоминаниеолегенде, поймавшейеговловушку.
ОколоБавдуинатечетрека, икаждуюночьмертвыеприходяткводенапутивхолоднуюземлюихвремениипространства. Здесьонипризываютбоговистражеймертвыхсвоегонарода, ипризраки, какбешенныепсы, носятсяввоздухе, вслепойяростисражаясьиубивая.
ОнанаделаМорндуничерезеепризрачныеглазаувиделавоздух, наполненныйэлементалями: мерцающиеостролицыесущества, похожиенапризраков, свивалисьиизгибалисьнадрекой, вылеталиизртовиглазлюдейитеклиизчерепов, висящихнадеревьях. Рогатые, покрытыечешуей, принявшиеформупауковинасекомых, птицсюнымиженскимилицами… Таллиссодрогнулась, увидевмолчаливоесобраниесверхъестественныхсилвсехэпох.
— Покажимне, — прошепталУинн-Джонс, но, надевмаску, онувиделтолькотемноту. Таллисописалаемусвоивидения, ионипоехаличерезтихоемертвоеместо, сопаскойглядянамертвыхиумирающих. Вскореониоказалисьуподножияутеса — извилистаятропинкавеланаверх, взамок; дальше, вверхпотечению, простиралсялесизанимтасамаяравнина, гдеподтемнымнебомкипеластраннаявечнаябитва.
Ониукралиогоньумертвоговоина, кельта, судяповымазаннымизвестьюволосам, голойгрудиподотороченныммехомплащомикилту. Онпокончилссобой, исейчассидел, держарукойрукояткумеча, которыйвоткнулсебевсердце. Длинныепрядиженскихволособвивалипальцылевойруки. Слезызамерзли; нащекахиглазахсверкаллед. Скатахоттащилокостеневшийтрупкдеревьямиположилнабок. Потомвыпрямился, вздохнулиуставилсянаоткос. Доболисжавкулаки, онпрошепталименаДжагутин.
— Онибылиздесь, — прошепталон. — Все. Ядолженприсоединитьсякним.
— Небросайстарика, пока, — сказалаТаллис. — ДаймневремядобратьсядоруинипоискатьследыГарри.
— ИуйтивЛавондисс? Итыбросишьменя, оставишьждать, навсегда?
— Янеуйду. Поканепойму, чтоздесьпроисходитиневыслушаюсоветтвоегоотца.
Скатахнеувереннопосмотрелнанее. Онаущипнулаегозащеку. — Несколькоминутвруинах. Самоебольшеечас. Янетакаяопрометчивая, какты! Апотоммысможемпопрощаться, какследует.
ОнаобнялаСкатаха, ионприжалеексвоемусильномутелу. Ихмехабылислишкомплотными, ионинемогличувствоватьдругдруга, ноТаллисрасстегнулаегоплащибыстропоцеловалаегохолодноегорло. Скатахответилболеестрастно, инамгновениеотсутствующийвзглядвегоглазахсменилсявеселымпониманием.
— Попрощаться, какследует, — повторилаона, вглазахзакололо. — Дажевэтомхолоде. Ждименя...
— Ябудуждатьтебя, — тихосогласилсяон, потомдобавил, взглянувнатемнуюреку: — Янайдутебепищу, еслисмогу. Нанесколькодней. Мыможеместьмифаго...
— Нет!
Оносклабился.
— Тогдаянайдукого-нибудьскожейпотолщеимясомпожестче. Будьосторожнейподороге. Избегайвсего, чтозвучиткакбитва — илюбого, выглядящегомертвым. Инезадерживайся...
Крутаятропа, уходящаяотреки, извиваласьмеждунизкимикрепкимидеревьями. Шатающиесякамнииснегделалипутьдовольноопасным. Тропинка, вырезаннаявсклоне, иногдасуживалась, становиласьнеширетелалошади, аиногдашлачерезтелоутеса.
Из-подкопытОзернойПловчихисрывалиськамниипадаливсверкающуюдалековнизуводу. Забравшисьдовольновысоко, наплощадкупередзамком, Таллисостановиласьиуслышалазвуки, которыепомниласовременидетства, стогомгновения, каквызвалаобразыдругогомираиГаррипозвалнапомощь.
Тосамоеместо. ДушаТаллисзаликовала. Онаузналахрапсвоейлошади, звукеешаговполедянойтропинке, запахгорящеговкострахдереваитрескгрубых, сделанныхизшкурпалаток, стоявшихсразузаарочнымиворотамиразрушеннойкрепости.
Из-заколючихдеревьевнанеесмотрелиглаза. Онапроехаламимокостров. Людижилиздесьгодами, иуспелисоздатьхотькакой-тоуют. Нотолькодетиосмелилисьвыскочитьнаружуипоглазетьнанее. Лупоглазые, вмеховойодежде, волосызавязанывпучки, крукаминогампривязанысвязкикостейиполированныхкамней... Кактотмальчишка, которогоонавиделавОукЛодже.
Изнизкойпалаткинанеепосмотрелаженщинавтемномкапюшоне, наполовинускрытаяшкурами, мехамиидеревяннымиукрашениями. Онанепереставаябилавбарабан. Таллисувиделавстенеутесазияющующель, вглубинекоторойгорелмаленькихогонь, освещавшийнесколькодеревянныхстатуэток; некоторыеизнихстояли, другиевиселинадвходомвпещеру.
Онапоехаладальше, нагнувшись, чтобынезадетьголовойветкидеревьев, ивздрогнула, проезжаямимосторожевыхстатуйуразрушенныхворот. Статуиизображалиживотных, нелюдей, нововсехнихбылочто-тооткошмараипризраков; позубам, глазамикогтямонаузналалесныхзверей, носильнеевсегоеепоразилиэлементыбезумиявкаждомизних.
«Всевэтоммирерожденоизчеловеческогосознания; вселюди — сумасшедшие, вотониисоздалибезумныесоздания, безумнодействующие...»
ВоттакТаллиснаконецвошлавкаменныекоридорыигалереи, которыекогда-топривелиГарривпервыйлесивзапретнуюземлю, взимнихобъятияхкоторойонзаблудился. Онавзобраласьполестнице, слушаяшепотхолодногокамня, ичерезширокиеокнапосмотреланастеныущельяилесистуюстрану, протянувшуюсянаюгизапад. Пройдячерезанфиладумаленькихкомнат, онавошлавогромныйзалспрогнившейкрышей; темныесуществабесшумновлеталивнегомеждусогнувшихсябалок, черезупавшиекарнизы. Онахорошозналаэтотзал, егоогромныйкаминимраморныйпол. Онаподошлакместу, гдесиделкороль, ивсталатам, откудавиделаСкатаха; лицогерояееисториибылоневозможноотличитьотлицатогоюноши, скоторымонапутешествовала. Онаопятьвспомнила, каконглядитнанееповерхстола, игневвегоглазах. Итолькотутонасообразила, чтоонзлилсяненанее. Онзвалнапомощь — яростноумолялсеструпомочьему... тогда, вюности, оннемогуправлятьсвоимичувствамиилицом, ионазадрожалаотэтоговымышленногогнева, толькосейчасраспознавотчаяниевегоглазах.
«Ктоятакая? Почемуячувствуюсебятакойстарой? Еслиясестра, почемуятакаястараяихолодная?»
Еслибыонамоглавглядетьсявегоглаза, тосмоглабыувидетьсвоеотражение. Итогдасмоглабыпонять, почему.
Былочто-тознакомоеиудобноевэтихбезумныхруинах, замке-мифаго, многолетназадсозданнымобожженнымлетчикомвовремяпутешествиявсамоесокровенноеидревнееместовмире. Отблескисобственныхисторийзаставилиееулыбнуться, эхошаговГарри — опечалиться. Онапочувствовала, кактеплоокружилохолодноетело, какеслибыбратобнялее, прижалкгруди; ейсталоуютноибезопасно. Онакоснуласькаменнойстены, какеслибыкоснуласьщеки, осторожноимедленно. Какойстранныйкамень, какойтемный. Мокрый, инеобычайнолипкий. Узоры, высеченныенанем, казалисьзнакомыми; ажурноесплетениелинейзаставилоеевспомнитьвеликолепныезавиткииаркиготическихокон, такиежетонкиеипрекрасные, какчертымаминоголица.
Онапоняла, чтопереднейкамень, которыйненастоящийкамень, ночтоонтакое? Мысльещенесозрела, невсплыланаповерхностьсознания, ионапродолжалаискатьответнанесложнуюголоволомку, хотяонлежалпрямопередней.
Бродябезвсякойцели, онаподняласьнабашнюипоизвилистымгалереямпошлавглубьутеса. Сумеркиуступилиместоночи; заворотамияркогореликостры. Пошелмелкийснегивыкрасиллесвбелое. Порывыветраразгуливалипопустомучерепукрепости, тяжеловздыхая, какумирающийчеловек. Воднойизкомнатонанашлаобрывкиштандарта, белые, сэмблемойптицы.
Черезширокоеокнокомнатыонаувиделараскидистыедеревья, сгрудившиесявместе, нонесумевшиеспрятатьтропинку, ведущуювмаленькуюпещеру. Таллиснаходиласьоченьвысоко, наскальнойполке, близкойктемномунебу. Иейпоказалось, чтоеслионапройдетпоскальномукарнизуизаберетсянагрубообтесанныйкаменьрядомсовходомвпещеру, тоокажетсянасамомверхуущелья.Иоттудасможетувидетьвсюлеснуюстрану — откраядокрая.
Вкомнате — простой, холоднойимокрой — былотемно. Онапошлавдольстен, пытаясьпредставитьсебе, какГаррижилздесь, какжалсяукостра, которыйразводилвсередине, какгляделнапещеру, какходилвпервыйлес, становясьближекДревним.
Тусклыйсветлуныпронзилзимнеенебо, облаканамгновениеразошлись, ибледныймокрыйкаменьсвернул, отражаяхолодныелучи.
Что-тотакоевэтомкамне...
Онапересеклакомнатуинащупалапредмет, вделанныйвкамень. Всевыгляделотак, какеслибыкаменьобтеквокругревольвера; егоизвивающиесяполосыохватилидулоиспусковойкрючок. Металлзаржавел, деревосгнило. Ивсе-такинаоснованиирукояткиосталисьинициалывладельца.
Г.К.
ГарриКитон!
Револьвербрата, никакихсомнений. Онасрадостьюсмотрелананего, касаласьего. Конечноонанемоглавытащитьревольвер, ипростостояла, глядянаоружие. Дулоуказывалонапещеру. ДухГарринаполнялвсюкомнату. Инстинктивно, следуяоставленнымимвоспоминаниям, онапришлакместусмертибрата...
Отсюдадовозрожденияодиншаг...
Онавышлаиззамкачерезширокоеокноипошлакпещере. Слеванаходилсяобрыв, крутойиустрашающий, наднекоторогоискриласьрекаимерцалкостерУинн-Джонса.
Состороныгорлышкапослышалосьстранноежужжание, ичто-тотемноеикруглоесталоподниматьсяизпропастикверхушкеутеса. Сверхуонопоходилонатемноеколесосбелымикрапинками. Ионощебетало... Таллисзавороженосмотрела, как «колесо» приближаетсякней, итолькочерезнесколькосекундсообразила, чтокнейподлетаетвизжащееоблакоптиц, стремящеевверх, ксвободенебес. Замерев, онасмотрела, какогромнаястаясклекотомпролеталамимо, крыльяжужжали. Некоторыептицызапуталисьвдеревьях, некоторые, запаниковав, разбилисьокамникрепостиилизалетел