уюпаутину. Светпробивалсявсарайчерезщелиидырывстаройдощатойкрыше.
Удальнегоконцасарая, влегкойполутьме, стоялавысокаябочка, покрытаятяжелойкаменнойкрышкой. Вдольстеныстояликитайскиебутыли. Таллисчастобывалаздесь, ноникогданезаглядывалавнутрьбочки. Костисдвинулкаменнуюкрышкуипосмотрелнасодержимое. ПотомулыбнулсяТаллис:
— Выглядитнеплохо. Хочешьпопробовать?
— Да, — храбросказалаона, истарикхихикнул.
— Хорошозабродило, — прошепталон, вытащилизбочкиогромнуюмертвуюкрысу, сшерстикоторойкатилисьянтарныекапли, имахнулеюпереднаполнившимисяужасомглазамидевочки. — Скорозагниет, ибудетвкуснотища, какнадоть. Нопитьужеможно. Ну, юнаяТаллис, хошьпопробовать?
Унееперехватилогорло. Черноечудовищепоболталосьмеждуегопальцамиисплескомупалообратно; опятьондразнится, инаэтотразпопал. Таллиспокачалаголовой. Костиопятьхихикнул.
Онанемоглаповерить, чтовбочкедействительнонаходитсясидр. Почтинавернякатамдождеваявода, акрыса — однаизмногочисленныхжертвКости. Новдруг... онаникакнемоглаубедитьсебядоконца. Икогдаоннаполнилоловяннуюкружкуизоднойизкитайскихбутылей, онаотказаласьиприслониласькстенесарая.
Костинедоуменнопосмотрелнанее.
— Отличныйсидр, юнаяТаллис. Нетвнемничертаплохого. Акрысуженетути, растворились. — Онпосмотрелвкружку. — Нуразвечтопаразубовилапа, нонаэтонаплевать. Выбросишьих — ивседела.
— Спасибо, недляменя.
— Какхошь.
Онипосиделиснаружи, втени, глядянаширокийсадитениоблаков. Костиосушилоловяннуюкружкуипричмокнулгубами. Таллиспнуластенусараяподскамьей, пытаясьпридумать, чтосказать. Ейоченьхотелосьпоговоритьобисчезнувшемдомевлесу, ноонабоялась; что-тоудерживалоее. АКости, конечно, долженбылзнатьонем.
ВнезапноТаллиссообразила, чтоонвнимательносмотритнанее. Онапогляделананегоинахмурилась. Костигляделслишкомпристально, наверноопятьсобиралсяспроситьееодыме. Однакоонспросилсовсемодругом:
— Тыкогда-нибудьвиделапризрака?
Таллиспопыталасьскрытьвнезапнуютревогу. Онавсвоюочередьпристальнопосмотреланастарика, лихорадочносоображая, чтосказать. Наконецонапокачалаголовой.
ОднакоКостинесдался:
— ДаженаКамняхТрактли?
— Да.
— АвТеневомЛесу?
— Тоже, — совралаона.
— Явидел, кактыиграланалугу… — прошепталон, наклонившиськнейпоближе. — Ислышал, чтовТеневомтынашластарыйдом... — Онвыпрямился. — Ипослеэтоготыговоришь, чтонезырилапризраков? Врешьинекраснеешь.
— Нетутитакойхреникакпризрак, — по-деревенскивозразилаемуТаллис. — Иязырилатамчегой-тодругое.
— Несмейсянадомной, юнаяТаллис.
Таллиснесдержалаулыбку.
— Явиделачто-то, — повторилаона. — Нонепризраков. Тени.
Костихихикнул, потомкивнул:
— ЧтоещеможнопозыритьвТеневом? Толькотени.
— ПочемутыназываешьегоТеневымлесом? ЭтоРайхоупскийлес...
— Унеготысячиимен, — рассеянносказалКости, потоммахнулрукойистукнулпоскамье. — Онвезде, этотТеневойЛес. Дажездесь, гдемысидим. Скамейка, сад, сарай, дажеэтотчертовдом... всесделаноизТеневоголеса. — ОнзадумчивопосмотрелнаТаллис. — Вдревноститакназываласьвсяокруга, тыдолжназнать. Нетолькодеревня, все. Теневойлес. Многосотенлетегозвалитак. Нотени... неотсолнца, аскорееот...
Онзаколебался, иТаллисрискнула:
— Отлуны?
— Ну, — тихоответилмистерКости. — Идажебольше. Тенивуголкеглаза. Тени, которыеползутотсновспящихлюдей, вродеменяилитебя; людей, живущихназемле.
— Лунныесны, — прошепталаТаллис, инемедленно, безприглашения, передеевнутреннимвзглядомвозникламаска, страннаяизагадочная, которуюонадолжнавырезатьиз... вырезатьиз...
Ноонанеуспеласообразить, какойсортдереваподходиткмаске. Костипрервалмоменттворения:
— ТактызырилавТеневомчтой-тонастоящее, а?
— Фигурывкапюшонах...
— Костииспуганновздрогнул, ноонапредпочланезаметитьэтогоипродолжала:
— Ихтри. Женщины. Онивсевремяпрячутсязаживымиизгородямииливподлеске. Явиделаидругих. Мужчин, ссучьямивволосах. Животных, которыевыглядяткаксвиньи, нослишкомвысокиеисчернойшкурой. Иногда, вбезветренныедни, ячувствуюветерислышупение. Иявиделавысокиедеревья, накоторыхбыливырезаныужасныелица. — ОнапосмотреланаКости, которыйнеотрываясьгляделнасад. — Иячувствуюснегпосредилетаислышупчелвразгарзимы...
Последнеебылоложью, нотолькопоследнее. Онаподождалаответа, ноКостимолчал.
— Иногдаяслышулошадей, — сказалаона; хорошо, воображаемыхлошадей, неделюназад. — Рыцарискачутпотусторонуизгороди. Вотивсе. Иянадеюсь, чтонайдучто-нибудьоГарри.
ТолькотутКостивстрепенулся:
— Тыслышаласобак?
— Собак? Нет.
— Рев? Какотбуйволов?
— Нет.
— Крикилюдей?
— Никакихкриков. Нимужских, ниженских, нидетских. Никакогосмеха. Толькопение.
— НародмноготьчеговидитуТеневого, — сказалКости. — ИнаКамняхТрактли. Иуручья. ИвседеревьяздесьсвязанысТеневым...
— Ноесливсеэтопризраки, — рискнуласпроситьТаллис, — топризракичего?
Костинеответил. Онсиделнеподвижно, сосложеннымируками, державправойпустуюкружку, иневидящимиглазамигляделчерезсаднадалекиелуга.
— Тыкогда-нибудьбывалвстаромдоме? — спросилаТаллис. —Деревьярастутпрямочерезнего. Итамживутлюди.
— Никтотамнеживет, — помолчав, ответилон. — Старыйдоммертвизаброшен.
— Нодедкогда-тобывалучеловека, владевшегоим... — Костивздрогнул, ноничегонесказал. — ИГарритамбывал. Тудаонпошелвтуночь, когдаисчез...
Костимедленноповернулсякней, водянистыеглазасузились, внихпоявиласьтревога, быстросменившаясяподозрением:
— ТыдействительнобылавОукЛодже?
— Да, однажды...
— Тывиделакнигу?
Онапокачалаголовой.
— Мужик, которыйтамжил, чертовскимногописал, — прошепталКости. — Вотпочемутвойдедпоехалтуда. Оннаписалчертовууймувсего, нониктонеповерилему...
— Опризраках?
— Опризраках. ИоТеневом.Говорят, чтослово«Теневой» оченьстарое. Такназывалилессамыепервыелюди, которыепрошлипорекеипоселилисьздесь. ТакчтоунашейдеревнисамоестароеимявАнглии. Нечаудивляться, чтонародвидитпризраковнакаждомуглу. ТотмужиквОукЛодже, он-тозвалихпо-другому...
Таллисвспомниластранноесловоизписьмадедушки, котороеонасумелапрочитать:
— Мифаго…
Костиопятьвздрогнул, новсе-такисказал:
— Ониприходятизснов. Изтеней, лунныхтеней. Кактыисказала. Тыправа, совершенноправа. Оннаписалоних. Янеоченьпонялто, чтоговорилонихтвойдед. Созданияизподсознания. Ожившиесимволы. Призраки, которыхвсемыносим. Призраки, которыхоживляютдеревья...
— Втомдомеживутлюди, — тихосказалаТаллис. — Явиделаихстатуи. Иихкостры. Иихсамих, восне.
ВнезапноКостиперевернулкружкудномвверх; натравувыплеснулисьостатки. Онвсталнаногииисчезвсараесяблоками. Потомопятьвышелнавоздух, застегиваякоричневыйкомбинезон.
— Надотьбылодозаправитьсидр, — сказалон. Таллисскривилась, аондовольноулыбнулся, опятьселнаскамью, сложилрукииоперсяспинойостенусарая, закрывглаза. Внезапноегопозаизменилась. Таллиспочувствовалавнемнедовольствоиугрозу.
— Тыделалакукол, молодаяТаллис, — негромкосказалон. — Деревянныхкукол. Явидел, кактывырезалаих...
Онговорилтак, какбудтообвинялеевужасномпреступлении. Онасмутиласьинесколькосекундмолчагляделанасад, незная, чтосказать.
— Ялюблюделатькукол, — наконецпрошепталаонаипосмотреланапомрачневшегосадовника. — Имаски, тоже. Явырезаюихизкоры.
— Да, точняк, — сказалКости. — Иязнаюдлячего. Недумай, чтонезнаю.
— Идлячего? — раздраженнопрошепталаона, всеещеглядянаихсобаку, кравшуюсяоколодалекойкирпичнойстены.
Необращаявниманиянасердитыйвопрос, онспросилопять:
— Ктопоказалтебе, каквырезать? Ктопоказалтебе, чтовырезать?
— Никто! — резкоответилаонаиопятьсмутилась. — Никтонепоказывалмне.
— Кто-тодолженбылбыть. Кто-тошепталтебе...
— Любойможетсделатькуклу, — свызовомсказалаТаллис. — Берешькусокдерева, ножизсарая, садишьсяивырезаешь. Оченьпросто.
Итут, нежданно-негаданно, передеевнутреннимвзглядомвозникобразЗеленойМаски, ноонарезковыбросилаееизсознания, недаваязагадочнойфигурепрерватьразговор.
— Легкодлятого, ктознает, — возразилКостиипосмотрелнаТаллис, котораяхрабровстретилаегопронизывающийвзгляд.
Носерыеглазастемнымикругамитактяжелогляделискрасноговыдубленноголица, чтоонасдаласьиотвелавзгляд.
— Однихкукол, юнаямадам, делаютьдляигры. Других — чтобыиммолиться. И, такжеточно, както, чтосвиньявсегданайдетгрязь, тынеиграешьсосвоимикуклами.
— Играю, всевремя.
— Нет, тыпрячешьихвземлю. Идаешьимена.
— Увсехкуколестьимена.
— Утвоихкуколнетхристианскихимен, эт' точно.
— Именамоихкукол — моедело, — сказалаона.
— Именатвоихкукол — делодьявола, — возразилКостиипочтинеслышнодобавил: — КапризСломанногоПарня.
Потомнеуклюжевсталсоскамьи, потерпоясницуипошелвсад. Таллиссмотрелаемувослед, озадаченнаяиопечаленнаяеговнезапнымгневом. Онанемоглапонять, чтотакогоонасделала. Онбылтакимдружелюбнымиразговорчивым, апотомвнезапноразозлился. Итолькоиз-закукол.
Внезапноонкрикнул, необорачиваясь:
— Ты — внучкасвоегодеда, шобяпропал.
— Яегонепомню, — сказалаонаитаксильносхватиласьзаскамью, чтокостяшкипальцевпобелели.
— Немоглалиты... — сказалКости, повернулсяиуставилсянадевочку. Какое-томгновениеонколебался, новсе-такирешился: — Все, чтояхочузнать... еслиякогда-нибудьпопрошутебяпомочь... несейчас, конечно, инескоро... ноеслияпопрошупомочь...
Онопятьзаколебался, иТаллисподумала, чтоонвыглядиточеньнервным —онаникогданевиделаеготаким — исмотритнанеечутьлинесострахом.
— Еслияпопрошупомочь, — повторилон, — тыпоможешь?
— Помочьвчем? — спросилаона, нервноинедоуменно. Онадействительнонепонимала, очемонговорит.
— Тыпоможешьмне, — опятьповторилон, подчеркиваяударениемкаждоеслово. — Еслияпопрошупомочь... тыпоможешь!
Какое-товремяонамолчала.
— Убитькрысу?
Костихихикнулипокачалголовой, какеслибыхотелсказать: «слишкомумнаямаленькаячертовка».
— Ну, заключимсделку?
— Да, — сказалаТаллис. — Договорились.
— Заметано.
— Заметано, — повторилаТаллисипожалаплечами. — Да. Япомогу. Конечно.
— Обещаниедано, — сказалонипогр