В голосе Шнырялы не было обычного яда, поэтому Санда не обиделась. Тео приподнял голову с ее плеча. Силы возвращались, хоть мутило, как прежде…
– Я пошла за вами. А потом… То, что делает мэр… Если бы в Китиле узнали…
– Но не узнают. Потому что линчует он только нежителей.
– Но, Теодор! Это ужасно. Вангели просто садист!
– Ага, только догадалась? Поздравляю, ты вышла из общества любителей Самого-Идеального-Мэра-В-Мире. Можешь достать его зацелованный портрет из-под подушки и выкинуть.
– А эта штука… Вы видели? Я чуть с ума не сошла! – Санда обратилась к Тео: – Теодор, это… ты правда ее вызвал?
Этот вопрос явно вертелся на языке у каждого. «Вызвал, – подумал Тео убито. – Вызвал? Я был ею!»
– Титу Константин сказал, что ты – Открыватель. И ты открыл дверь теневым ключом при помощи этого… этой…
Змеевик опустился перед Тео на одно колено:
– Тео, ты нежитель? Только честно!
– Нет! Я же сто раз уже говорил!
– Ты уверен? Ты видишь сны, у тебя растут волосы? Есть какие-то… способности?
– Нет, – отрезал Тео. – Повторяю в сотый раз: я – не один из вас. Я живой. Можешь ты в это поверить?
Вик сдвинул брови.
– Я вижу. Ты живой. Просто… в тебе есть что-то от нежителя. От особенного нежителя. Чего никогда не бывает у людей.
«Тень. Он имеет в виду ее. Что еще он знает о ней?» Тео и Вик смотрели друг другу в глаза, и между ними происходил немой разговор. Каждый что-то скрывал. И каждый понимал, что тот, другой, скрывает.
Они не доверяли друг другу.
– Ты когда-нибудь еще вызывал тень?
Тео покачал головой:
– Но я видел ее. Она охотилась за мной.
– Ясно…
А вот Тео ничего не было ясно.
Змеевик поднялся на ноги, и вдруг Шныряла тоже подскочила, охнув и схватившись за бок.
– Ты! – Девушка грозно подступила к Вику. – О чем ты говорил с Вангели? Я слышала все!
Тео понимал, что она имеет в виду. Недоверие и холод к Вику усилились.
«Ты-то наверняка догадался, когда услышал стих. Хитрый. Потащил его за собой».
Его – Теодора?
– Послушайте, – Вик мрачно покачал мечом, который он не спешил убирать в ножны, – я был вхож в круг Александру Вангели. Титу Константин также меня знал. Но я… действовал с другими целями.
– Это с какими еще?
Вик поднял холодные глаза:
– Другими.
– Отличный ответ!
Вик нахмурился и не проронил ни звука.
– Ты не пойдешь с нами, – рявкнула Шныряла, – пока не расскажешь, какими делами занимался с этой мразью!
– Я не буду ничего объяснять, и я пойду с вами.
Все смотрели на него. Парень, чуть подумав, вложил меч в ножны и оглядел всех по очереди.
– Скажите, за все путешествие я давал кому-нибудь повод усомниться во мне?
Шныряла поджала губы:
– Ты стал другим.
Вик опустил глаза.
– Да. – В голосе ее чувствовалась дрожь. – Ты был моим другом. В прошлой жизни. Но что было – то прошло. Сейчас мы оба другие… И если ты сделаешь что-то… Не жди от меня защиты!
Вик потер черное кольцо, глядя под ноги. Потом поднял глаза – и в них не было ничего. Пустота.
– Нет времени на болтовню. Враги опередили нас. Они сейчас на полпути к карте, а может, уже нашли Путеводитель. Нельзя медлить. Мы должны вырвать у них карту, иначе все было напрасно.
Все молчали.
Змеевик пошел к провалу в земле, хлопая ножнами по бедру.
– Ноктумгард, – выдохнул Тео. – Горгулья сказала: «То, что вы ищете, находится в Ноктумгарде». Вы думаете, она и имела в виду…
– Карту?
– Что такое Ноктумгард?
Вик настойчиво позвал их, стоя на краю провала.
– Идти можешь? – Шныряла тронула Тео за плечо.
– Я помогу, – заторопилась Санда. – Пойдем!
Тео кое-как встал на ноги. Идти он мог, только чувствовал себя странно, будто часть его не вернулась из путешествия в мир теней, и это не шло из головы.
Они вчетвером столпились возле прямоугольной ямы. Вниз вели ступени, зеленоватые от плесени. Из темного прохода дохнуло запахом сырости и камня, точно из пещеры.
– Ну, где сумерки… – пробормотала Шныряла.
– …там рассвет, – закончил Тео любимой поговоркой нежителей.
Это значило, что, если ты столкнулся с непреодолимой задачей, если для тебя наступили сумерки, стоит продолжать бороться. Потому что за сумерками неизменно приходит рассвет. Если только переживешь тьму, дождешься восхода солнца.
Они зашли слишком далеко. Поздно отступать.
– Идем по одному, – сказал Вик.
Он поставил ногу на уходящие отвесно вниз ступени, и его корпус сильно накренился вперед – так, будто он вот-вот упадет. Но Вик не падал, приклеившись подошвами к скошенной лестнице. Парень шагнул еще. Казалось, еще чуть-чуть – и он ухнет в бездну.
– Странное место… – донеслось эхо его голоса.
– Вы еще не то увидите, – шепнула Санда. – Там такое…
Она двинулась вслед за Виком, тоже наклонилась вперед и через пару шагов исчезла в темноте.
– Ну, была не была! – Шныряла ступила на лестницу следующей и тут же зафыркала: – Что это? Что за ерунда?
Тео, замыкающий шествие, напоследок оглядел холм. Ему показалось, что невдалеке, за большой железной дверью, темнеет чей-то силуэт. Теодор поскорее нырнул в проем, утягивая за собой дверь, – и тень со скрипом упала, скрыв проход в Ищи-не-найдешь.
Тео стоял в полумраке. Он сделал шаг вперед и почувствовал себя очень странно. Нащупал поручень и схватился за него, чтобы не упасть. Тело накренилось сильно вперед, и чем ниже он спускался по закручивающейся винтом лестнице, тем более необычное ощущение охватывало его. Тело словно перевернули вверх ногами: кровь прилила к голове, появилось головокружение. Однако волосы и одежда оставались как были.
Пройдя лестницу до конца, друзья оказались в том же месте, что и вначале – на лестничном пролете. Рядом на земле чернел четырехугольник – тень от двери. Сквозь отверстие замочной скважины пробивался белый свет луны, светящей по ту сторону.
Но теперь она сияла под ногами. Они вошли в перевернутый Ищи-не-найдешь.
Глава 13О древнейшей тюрьме
– И какой из трех путей выберем?
Поправив на плечах собачью шкуру, Шныряла поковыляла к среднему – тот, как и два других, вел в угнетающую тьму.
– Леший их дери… А какую выбрали Вангели с воблой?
– Я… я не помню, – смутилась Саида. – По-моему, среднюю.
Вик подошел к проему, вытянул шею в гулкую глубину.
– Так и есть. – В проходе отдалось эхо. – Вон отпечаток ботинка, кто-то оступился и чуть не врезался в стену. А может, врезался.
– Надеюсь, он расшиб себе рожу, уродец! Нужно выбирать, и скорее. Левая, средняя, правая?
– Пусть будет средняя, – вздохнула Санда.
– Левая, – подал голос Тео.
Шныряла подошла к левому проходу, принюхалась. Тео руководствовался другим чутьем. Музыка. Из левого дойна завывала громче. Именно туда звала внутренняя тяга. Та, что он ощущал, когда увидел процессию теней и едва не пошел вслед.
– У меня ощущения, что я здесь была… – вдруг пробормотала Шныряла.
– И у меня тоже, – сказал Вик.
Он поправил сумку, висевшую через плечо, и скомандовал:
– Оружие приготовить, не выпускайте из рук. В проходе темновато, держитесь вместе.
– Темновато? – чуть не захныкала Санда. – Да я вообще ничего не вижу! Давайте пойдем в средний проход!
Вик встал перед ней и мягко заговорил:
– Санда, ты ничего не видишь потому, что живая. Так же как Алхимик и Вангели. Они выбрали этот путь потому, что он не для мертвых. Не знаю, куда он заведет наших противников. Мы с Дикой – мертвецы, и мы… – Он оглянулся на Шнырялу. – Были здесь. Мы узнаем это место.
– Мертвецы, – затряслась Санда. – Но вы-то совсем другие! Вы же как люди!
Змеевик покачал головой:
– Именно «как». Но не люди. Души возвращаются на землю отсюда, забывая пребывание в мире мертвых, но все-таки что-то помнят. Нежителю никогда не стать вновь живым. Не запомнить снов. Не увидеть цвета…
– Что? – вскинулся Тео. – Не увидеть цвета?
– Я же говорил, мы видим мир иначе. Это не жизнь, а существование.
По желудку прокатилась ледяная волна. «Просто в тебе есть что-то от нежителя. Чего никогда не бывает у людей»…
Они брели по темному коридору уже минут пять. Время от времени в обе стороны отходили другие пути. Однажды почудился свет, а после кашлянье Алхимика в ответвлении, ведущем налево, – видимо, противники не так далеко ушли, а может, просто заблудились. Непонятно откуда лился тускло-серый свет, которого Саида не видела. Девушка таращила глаза, как кошка, и вертела головой, но так и не привыкла к темноте и пробиралась на ощупь.
Может, Алхимик и Вангели потому и блуждали, что тоже не видели? А почему видел он, Тео? «В тебе есть что-то от нежителя».
Вик гнал вперед. Пытался уговорить Шнырялу обернуться собакой, чтобы понести ее, но девушка его не подпустила. Саида спотыкалась, и Тео пришлось взять ее под локоть.
Темнота глотала звуки шагов. Тео думал о спустившихся сюда тенях, и по его спине пробежал холодок. Никогда еще он не оказывался в столь мрачном месте и уже десять раз подумал, чтобы повернуть обратно. Темнота хватала за горло. Тео держал Саиду под локоть, боясь отпустить, будто тепло ее руки – единственное, что могло его спасти. Ведь только она по-настоящему живая в этом подземелье.
Во время приступов Тео видел мир черно-белым. У него странная тень. Но при этом он видит сны, волосы растут, он взрослеет. И Тео никогда не слышал, чтобы нежитель мог становиться тенью сам. Нежительские тени отображают сущность. У Шнырялы – собачья, у родителей были лисьи. У одного Вика человеческая. «Я погиб из-за того, что принял людское имя. Это – моя нежительская сущность, вернувшая к жизни того, кто должен был стать змеем».
Но что происходило на поляне…
Порез на ладони жгло, но сама рука превратилась в ледышку. Тео не мог пошевелить пальцами. Не будь тут темно, он бы наверняка увидел за собой дорожку из красных капель.