Рассказ закончился вместе с окончанием дробного стука ножа, крошащего зелень для салата.
– Ну вот, французский салат Бокер готов, – поливая оливковым маслом большую миску с зеленью, сказала Маша. – Сейчас достану кролика с маслинами и чесноком и… французский вечер приглашает вас в гости.
Она нырнула на кухню и через минуту появилась с дымящейся жаровней. Поставила ее на пенек и начала раскладывать по тарелкам аппетитные куски жареного кролика, сопровождая действо импровизированной лекцией.
– У знаменитой французской кухни долгая история, которая ведет начало со времени галлов. Любимым их блюдом был дикий поросенок, нашпигованный чесноком, зажаренный на медленном огне и гарнированный диким зайцем, каплуном, гусем или иной дичью. Тем самым вкусы галлов в корне отличались от вкусов римлян, которые, полулежа, поглощали самые абсурдные блюда, например, язычки соловьев или мозги страусов. Так говорит наука история. Тем не менее, французская кухня первоначально находилась под влиянием римлян и смахивала больше на… карнавал.
Огромные горы мяса, рыбы и птицы тащили с кухни слуги, снующие вдоль длинных столов. В моде, например, было такое блюдо: жаворонок в курице, курица в гусе, гусь в дрофе, а все это в лебеде. Хлеб был преимущественно ржаным, невысокого качества. Кроме того, горожане и крестьяне ели много каши, бобов под чесночным соусом и изредка – сыр и рыбу. Для овощей и фруктов рацион тоже был небольшой. Пище не хватало остроты: пряности стоили очень дорого, в обычной еде их заменяли соусами из чеснока, лука и всевозможных трав, а также уксусом и горчицей.
Мы привыкли, что французская кухня известна на весь мир изысканной кулинарной традицией. Названия сотен блюд пришли к нам из французского языка. Но вот пресловутая любовь французов к лягушачьим лапкам – явное преувеличение. Лягушачьи лапки действительно присутствуют в богатом спектре блюд, но повседневным блюдом француза их никак не назовешь. Чаще употребляются в пищу виноградные улитки с зеленью и пряностями, которых бывает так много, что вкуса улитки и не различишь. Наряду с Эйфелевой башней и Лувром, особенностью национального наследия Франции теперь является и фуа-гра. Это печень утки или гуся, специально раскормленных путем насильственного питания. Но мы сегодня будем есть блюдо старой французской кухни – кролика.
Она продолжала сервировать стол. Разложила салфетки. Зажгла свечи. И победоносно закончила:
– Одна из особенностей французской кухни – активное использование виноградного вина, коньяка и ликера в приготовлении самых разнообразных блюд. Или в их употреблении за столом.
– Браво мадемуазель, – зааплодировал Пилигрим, жестом фокусника извлекая из стоящей с ним рядом корзины и ставя на стол бутылки старого французского Бордо и коньяка. – Я ваш должник. Но, как там сказал поручик Ржевский? Но долго быть в долгу я не привык. Садитесь. Рассказ за мной. Откуда столько знаний?
– Стажировка в Сорбонне, – скромно потупилась Маша.
Когда свечи догорели до половины, и коньяк с вином плескались на самом донышке бокалов, Пилигрим напомнил, что за ним должок, и он готов его отдать.
– Долги надо отдавать, – философски согласился Борисыч.
– Тогда слушайте. Вот наша Сорбоннская стажерка рассказала, что были такие тамплиеры, и разгромил орден, по крайней мере, во Франции, французский король Филипп по прозвищу Красивый. В основе такого неблаговидного поступка элементарная алчность. Благо в столице его государства Париже стоял огромный Тампль, то есть хранилище казны тамплиеров. А они, по легендам, были сказочно богаты. Я правильно излагаю, мадемуазель? – повернулся он к Маше.
– Точно так, – улыбнулась девушка.
– Однако жадный король просчитался. Ровно за день до того как произошел арест братьев ордена… А надо вам сказать, произошло это 13 октября 1307 года в пятницу. Так вот, в ночь перед пятницей 13-го из ворот Тампля выехали груженые подводы в сопровождении 60 лучших рыцарей ордена. Они уехали в порт Ля Рашель, откуда отплыли 18 галер, нагруженных сокровищами храмовников. Следы этих галер теряются в в пучине морей и океанов. – Пилигрим поворошил угли длинной кочергой, и костер вспыхнул ярче, отбрасывая ломаные тени.
– И что сокровища, пропали? И нет никаких версий? – спросил Леша.
– Отчего же, версий как раз хватает. Одни говорят, галеры уплыли на север в Англию. Оттого, мол, и разразилась столетняя война. Другие – что на запад, в далекую Америку, задолго до Христофора Колумба. И есть целая отрасль, исследующая государства тамплиеров на Американском континенте. Но имеется версия, что корабли храмовников, переплыв Балтийское море, вошли в устье Невы и через Ладогу, реку Свирь, Онегу и северные реки, так называемым Соловецким путем, пришли на берега реки Москвы, туда, где стоял Чудов монастырь. Били челом князю Владимирскому, которому тогда принадлежала Москва, люду московскому и митрополиту с просьбой приютить «темпличей Соломоновых, галльским королем обиженных». Вот с тех пор и засияли над Русью золотые купола, и с тех самых пор поднялся город Богородицы Москва во главе всех городов русских.
– Ну, это уж байки! – махнул рукой Леша.
– Байки не байки, а пришлось нам с соседом вашим окунуться в историю этих самых тамплиеров здесь вот, на нашей земельке Можайской. Так что слушайте про наши с вами мирские дела и про далеких рыцарей из легендарных крестовых походов, – Пилигрим помолчал немного. – Так говорите, были в Можайске?
– Были, – ответил Леша.
– И собор на горе видели?
– Видели.
– С этим собором связана наша история. Начнем с того, что покровителем города Можайска является святой Николай Чудотворец. Он даже имя имеет здесь соответствующее: Никола Можайский…
Святой Николай издавна почитался как защитник городов и крепостей. Сохранилось предание о его помощи жителям города Можайска, осажденного в XIV веке монголо-татарами. В ответ на молебен, что провели жители в одной из церквей города, последовало чудесное видение: Святой Николай возник на небе, в грозном виде стоящий над собором. Одной рукой он поднял сверкавший меч, готовый опуститься на головы врагов, в другой держал как бы град Можайск в знак охранения его. Меч и храм, как символы «военного одоления» и помощи в ратных делах, одновременно напоминали о горячей защите православной веры и учения Христа. Устрашенные грозным знамением, враги в ужасе бежали от стен города, а жители, в благодарное воспоминание могущественного заступничества, вырезали вскоре из дерева изображение чудесного образа своего святого покровителя таким, каким увидели на небе.
Но это всего лишь легенда. Скульптура Николы Можайского появилась, согласно летописям, в городе в начале XIV века, годах этак в 20-х. Редкая для того времени на Руси скульптура была предметом гордости. В древнем Можайске находилась на главных крепостных воротах кремля как охранитель города. Святой был украшен серебряно-позлащенной чеканной ризой и такой же митрой на голове с крупным жемчугом, драгоценными камнями, крестом наверху. Венец и под ним привеска, а также крест на груди были из червонного золота. Деревянный меч и град были позлащены. Известный под именем «Николы Можайского», этот образ стал одним из самых распространенных и любимых на Руси. Но. – спохватился Пилигрим, – ближе к делу, то есть к интересующему нас собору.
Тот самый собор, что виден в Можайске со всех сторон, называется Ново-Никольский. Собор этот в Можайском кремле начали строить в 1779 году и закончили только к 1814 году, так как строился он с перерывами. Архитектор, похоже, школы М. Ф. Казакова, о чем можно судить по готическим формам и романтическому декору. Свое название собор получил от соседнего Старо-Никольского храма. Величественное здание в стиле псевдоготики, или русской готики, поставлено на высоком кремлевском холме и видно издалека, практически со всех улиц города. Собор был возведен на месте Никольских ворот кремля и частично включил в себя их стены. По свидетельствам летописи от 1596 года, тогда ворота уже были каменными. В воротах изначально тоже был храм, где хранился тот самый чудотворный образ Николы Можайского. По преданию, образ неизменно в течение двух веков охранял город от врагов, и пал Можайск только когда икону увезли из города. Образ Николы Можайского был скопирован также на Никольских воротах Московского Кремля.
Сейчас эта древняя икона, скорее скульптура, хранится в Третьяковской галерее. Вот с этим собором и связана наша история, – Пилигрим повернулся к генералу. – Я правильно излагаю?
– Правильно, но ближе к сути, – кивнул Борисыч.
– Ближе так ближе, – кивнул рассказчик. – Здания и помещения в бывшем Можайском кремле были в запустении с 30-х годов прошлого века, когда там закрыли действующие приходы. Затем в них размещались различные промышленные предприятия и, наконец, в начале XXI века их передали Бородинскому музею и возобновили церковное служение. С этого все и началось.
Сначала поступили сигналы от сторожей, что в большом соборе по ночам горит свет и внутри притвора слышится шум голосов. На сигнал внимания не обратили. Мало ли кто по стройкам шлындает. Это могли быть и местные бомжи, и школьники, и молодежь, ищущая острых ощущений. Второй сигнал поступил от старосты церкви. Он написал докладную в епархию, в которой изложил, что под праздник ранним утром затемно, так как время было зимой, он, не дождавшись обычного звона к заутрене, пошел в собор сам. На чугунном полу паперти у предела Святого Николая лежал без памяти звонарь. Рядом стоял фонарь, который продолжал светить.
Когда звонаря привели в чувство, он рассказал, что, поднимаясь из сторожки по лестнице звонить к заутрене, услышал из-за двери придела Святого Николая голоса и увидел яркий свет. Думая, что в церкви воры, он тихонечко подошел к двери. На ней снаружи висел большой навесной замок. Тогда он заглянул в глазок двери.
Церковь, по словам звонаря, была залита внутри ярким светом, и там шла торжественная служба на каком-то не нашем языке. Посреди церкви на возвышенности между столбов притвора совершал службу архиерей в митре, окруженный сильным сиянием. Вокруг него стояла толпа священства, утопая в волнах кадильного дыма. Звонарь перекрестился – видение не пропало, из чего он сделал вывод, что это не бесовское наваждение. Он глянул наискось на правый столб, туда, где стояла статуя Николы Можайского. Ниша иконостаса была пуста и блестела гладким золотом. Царские врата были раскрыты. Звонарь опять глянул на совершающего службу епископа, стоящего в белом плаще с красными крестами, узнал в нем самого Святого Николая и упал у дверей без чувств.