Теперь о демонстрациях. Мои предки жили в Боброве и рассказывали, что это никакая не демонстрация была по большому счету. Всего рабочих шло человек 14, причем неплохо вооруженных. И вот представьте: идет вооруженная братва от Боброва к городу с неизвестными целями, в стране творится черт знает что, и как сие понимать – непонятно… – Он помолчал, словно успокаиваясь, и продолжил: – Я случайно наткнулся в «Церковных ведомостях» на информацию о священнике Горском, который служил в одной из коломенских церквей. В разгар городских бунтов он отслужил молебен о здравии августейшей фамилии и пошел с крестным ходом вокруг города, что считается старинным средством от болезней и разных напастей. Крестный ход набрал 3000 человек. Ядром шла колонна хоругвеносцев, организация, созданная при Успенском соборе для несения икон, хоругвей и соблюдения порядка во время крестных ходов. У них была своя форма – зеленые кафтаны с серебряными бляхами.
И вот рабочая и монархическая (по сути) демонстрации встретились. Поскольку «мирные демонстранты» были вооружены до зубов, да и хоругвеносцы, на всякий случай видимо, прихватили легкое стрелковое оружие, конфликт можно было считать априори состоявшимся.
Сработал и еще один момент, – справедливо напомнил Валерий. – Заводские – это слобода, а здешние – это город. Они дрались между собой постоянно, ни одной Масленицы не пропускали! А тут, как говорится, сам Бог велел. Рабочие махали дрекольем, а крестный ход, вероятно, резво отмахивался подручными средствами. При желании ведь и хоругвью можно навернуть так, что мало не покажется. Уж не беремся сказать, имело ли место некрасивое обращение с церковными атрибутами, но побитых с обеих сторон было предостаточно. Поскольку рабочие в тот день оказались в количественном меньшинстве, им наваляли. Жертвами потасовки стали, увы, очень молодые люди: 17-летний гимназист Ваня Марков и 16-летняя Катя Зубачева. Известно, что погибший гимназист имел при себе браунинг. Возможно, это и спровоцировало кого-то из более взрослых.
Как бы то ни было, а на этом месте поставили камень и сочинили, будто царские войска разгромили тут демонстрацию. Художник А. Солодков написал картину: казаки на лихих конях рубят шашками несчастных мастеровых у городского кладбища. И никто не задался вопросом: а почему царские войска (если таковые вообще были в городе) тогда не пошли дальше, не навели порядок на заводе? Коломзавод тогда ведь бушевал не на шутку… Но, судя по всему, искать ответы на этот вопрос, как и на многие другие, связанные с демонстрацией 11 декабря, никому не надо. И этот ларчик открывается просто: нужна была революционная легенда, ее и создали, – улыбнулся краевед. – Когда начинаешь разговаривать с местными профессиональными историками, отвечают они странно: «А сейчас лучше, что ли, да?!».
Наша беседа перешла в спокойное русло. Краевед оказался весьма сведущ в истории своего города и рассказал массу интересного. Начал он с центра, где стоит главный храм Коломны – Богоявленский собор. Собор этот известен с XIV века. Кирпичная ограда собора была создана в 1778 году по проекту корифея своего дела архитектора Матвея Казакова. И краевед рассказал нам еще одну удивительную историю.
Появление Матвея Казакова в Голутвине и в Коломне было не случайным. После Пугачевского бунта правительство стало принимать меры к укреплению власти дворян на местах. С этой целью Екатерина II отправилась по городам России. Ее интересовало настроение не только дворян, но и купцов. В октябре 1775 года Екатерина II прибыла в Коломну. Остановившись в Архиерейском доме, государыня посетила Успенский собор и Голутвин монастырь. В подарок императрице были преподнесены несколько кусков шелковой материи, ситцев и платков местных фабрик. Подарками и приемом, устроенным купцами города, Екатерина II осталась довольна. Вскоре после визита императрица утвердила герб города: белую колонну в лазоревом поле, увенчанную короной. Высказала государыня и неудовольствие. Ей не понравилось, что город запущен, застраивается беспорядочно, и она повелела «отцам города» привести его в порядок. Именно этому обстоятельству Коломна обязана тем, что в январе 1778 года сюда приехал М. Казаков с группой помощников.
Зодчий составил план города и кремля. По его проектам был перестроен Архиерейский дом, пострадавший от пожара, домовая церковь на Архиерейском подворье и само подворье. Территории Голутвина и Брусенского монастырей были обнесены кирпичными оградами с белокаменными деталями, многоярусными башнями и стрельчатыми воротами. Предполагают, что Казаков был автором и проекта Вознесенской церкви.
Именно здесь архитектор впервые опробовал архитектурные приемы, которые затем широко применял в своих знаменитых московских постройках. Здесь сформировалась школа Казакова. Здесь становились на ноги такие мастера как Родион Казаков, Иван Еготов, Константин и Петр Поливановы. Памятником их творчества в Коломне служит центр старого города – ансамбль русского классицизма. Возможно, именно тогда родилась поговорка «Коломна городок – Москвы уголок».
Древние коломенские храмы произвели на Матвея Казакова большое впечатление. Именно после посещения города он стал использовать в своих постройках приемы и формы, восходящие, как он считал, к древнерусскому зодчеству. Архитектор был уверен, что древнерусские постройки сооружались в «готическом вкусе». Отсюда появился в России романтический стиль псевдоготики, в котором построены Царицынский и Петровский дворцы в Москве, ограды Голутвина и Бобренева монастырей.
– Но вот чего не знал Казаков, – краевед опять замахал руками, – что это действительно готические здания и к древнерусским строениям не имеют отношения… – он многозначительно замолчал.
– Продолжайте, уважаемый, – ободрил его Пилигрим. – Это весьма интересно.
– Вы слышали, господа, отчего град наш прозывается Коломною? – поинтересовался краевед. Расценив молчание как незнание, он воспрянул и опять замахал руками. – О происхождении топонима Коломна существует множество преданий и легенд. По одним название Коломна связывается со словом каменоломня, поскольку в Коломенском уезде издавна добывался строительный камень. По другим – наименование Коломна восходит к слову колодня – «место, где сидели колодники, преступники». Одну из такого рода легенд «соорудил» (правда, как шутку) Н. М. Карамзин, но, что странно, она закрепилась в литературе.
– В каждой шутке, есть доля шутки, – поощрил его Пилигрим.
– Путешествуя вокруг Москвы, Карамзин написал 14 сентября 1803 года из Коломны: «Что касается до имени города, то его для забавы можно произвести от славной итальянской фамилии Colonna. Известно, что папа Бонифатий VIII гнал всех знаменитых людей сей фамилии и что многие из них искали убежища не только в других землях, но и в других частях света. Некоторые могли уйти в Россию, выпросить у наших великих князей землю, построить город и назвать его своим именем».
– И что? – уточнил генерал. – Это не так?
– Отчего же, – возмутился Валера. – По свидетельству историка И. К. Линдемана, издатель и редактор журнала «Вестник Европы» М. Н. Каченовский приписывает эту версию Хераскову и воспринимает всерьез: «Основываясь на весьма неясных заключениях Хераскова, начало Коломны следовало бы приписать одному из членов славной итальянской фамилии Colonna».
– Так-так, – пробормотал генерал.
– А в Ново-Голутвинском монастыре висел на почетном месте «Летописец архиереев богоспасаемого града Коломны», – разошелся краевед, увидев заинтересованность гостей. – Он заканчивался следующими словами: «Коломна сей город, некоторых летописцев по уверению, построен вышедшим из Италии знатным человеком, нарицаемым Карлом Колонною, около 1147 года». Заметьте: в тот же год, что и Москва!
– Есть другая легенда. Она основывается на приезде в Коломну Сергия Радонежского, который должен был благословить князя Дмитрия перед Куликовской битвой, – подзадорил его Пилигрим. – Согласно ей, Сергий попросил в одном доме воды, но какой-то человек прогнал его и ударил колом. После чего Сергий будто бы жаловался в Голутвине: «Я попросил у них попить, а они – колом мя!». Отсюда якобы пошло слово «Коломна».
– Ну уж, – задохнулся от негодования краевед. – Я ведь не о том. То, что видел Казаков, было действительно готикой, построенной Карлом Колонной. Именно это он принял за древнерусский стиль и взял его за основу псевдоготики. Вот в чем смысл! А версий хватает, – примирительно согласился он. – Есть такая, что в древности на территории Подмосковья жили племена, говорившие на языках угро-финской семьи. Можно предположить, что топоним Коломна может быть тесно связан с угро-финским корнем колм – «могила, кладбище». Древний могильник этих племен – колм – мог дать название реке, а затем и городу Коломне. Еще есть славянская гипотеза происхождения названия Коломна, которая связывает его с общеславянским корнем коло. В значении «круг, окружность». Или с русским диалектным словом коломень – «соседство, окрестности», – он вдруг резко остановился и всплеснул руками. – Вот, смотрите, Маринкина башня. Еще одна «священная корова» Великого прошлого…
– Что это вы так о ней? Без пиитета, – с удивлением спросил генерал.
– В России есть некое количество «священных коров», которых нельзя трогать ни при каких обстоятельствах, – неожиданно зло ответил краевед.
– Во всем мире тоже. Россия не исключение, – попытался поправить его генерал.
– В каждом городе есть свои «священные коровы», которых иногда даже позволяется немножко покритиковать, только ради Бога не задумывайтесь о том, что они значат на самом деле! – уже не слышал его Валера. – Этого вам не простят. В подмосковной Коломне набор «священных коров» стандартен: интеллигенция, власть, культура и Великое Прошлое. Последняя – самая большая и страшная. В наследники Великого Прошлого лезут все кому не лень. И уж коли пролез и, например, надел на голову железный шлем, то он в нем по историческим местам типа в дозоре ходит, и его уже не тронь, потому как и он теперь часть «священной коровы», и неважно, какая – часть, и все тут. И боже вас упаси начать анализировать: а какое именно прошлое он олицетворяет, и откуда взял, что оно таким было? Без сомнения, самая известная коломенская достопримечательность – Маринкина башня. Маринкиной ее принято считать в связи с известнейшей смутьянкой Мариной Мнишек. Впрочем, все, кто худо-бедно вникал в ее историю, не забывали добавлять, что доподлинно известно о визитах Мнишек в Коломну и некоторых ее любовных передрягах поблизости. А вот о мистической ее кончине в башне Коломенского кремля достоверных сведений нет. Есть легенда о башне и масса версий – в диапазоне от казни дочери польского воеводы в Москве до гибели ее под Калугой. Но сие мало кого волнует, потому что уже возникла целая специальность – «показывать Маринкину башню». Граждане в кольчугах стращают неискушенных туристов душещипательными историями о том, как по ночам в башне мечется неп