Муравьев-Карсский, Николай Николаевич
Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах
Издание: Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах, гвардейского Генерального Штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. — М.: тип. Августа Семена, 1822.
Создатели электронной версии книги:
- OCR, правка: Андрей Мятишкин (amyatishkin@mail.ru)
- Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
- Создание fb2 книги с разметкой примечаний и добавлением изображений и раздела "Об авторе": Вадим Вадимов
{1} Так помечены ссылки на примечания.
Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах, гвардейского Генерального Штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. — М.: типография Августа Семена, 1822.
О книге: Первый том сочинения Н. Н. Муравьева-Карсского представляет собой дневник путешествия в Туркмению и Хиву. Второй том — подробная аналитическая записка о состоянии Хивинского ханства и прилегающих к нему территорий в начале XIX века. — (Смолянин)
Содержание
Часть первая. Путешествие в Туркмению и Хиву
Предисловие
Глава I. Путешествие в прибережную Туркмению
Глава II. Путешествие в Хиву и пребывание в ханстве Хивинском
Глава III. Обратный путь
Часть вторая. Записки о Хиве
Глава I. Общее обозрение Хивы
Глава II. Междоусобная война в Хивинском ханстве, перемена прежнего правления, водворение самовластия, нрав властителя и нынешнее управление ханства
Глава III. Ходячие монеты, взымание податей, состояние финансов, общая промышленность и торговля хивинцев
Глава IV. Военное состояние Хивинского ханства
Глава V. Нравы, вероисповедание, обычаи и просвещение узбеков
Примечания
Печатать дозволяется с тем, чтобы по напечатании, до выпуска в публику, представлены были в Ценсурный Комитет: один экземпляр сей книги для Ценсурного Комитета, другой для Департамента Министерства Духовных дел и Народного Просвещения, два экземпляра для Императорской публичной библиотеки и один для Императорской Академии Наук Июня 27 дня, 1821 года.
Книгу сию рассматривал Адъюнкт Дмитрий Перевощиков.
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ МУРАВЬЕВУ.
ОСНОВАТЕЛЮ МОСКОВСКОГО УЧЕБНОГО ЗАВЕДЕНИЯ ДЛЯ РОССИЙСКОГО ЮНОШЕСТВА.
ГОСПОДИНУ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ И КАВАЛЕРУ.
*
Желание исполнить долг мой одушевляло меня в трудном моем путешествии; Рука Провидения подала силы ослабевшему. И привязанность к Отечеству, и Веру в Небесное Покровительство внушило мне попечение родительское. Да будет же и слабый труд сей озарен именем почитаемого Отца и Соревнователя Просвещения.
Всепокорнейший сын Николай Муравьев.
Часть первая
Предисловие
Господину Главнокомандующему в Грузии Генералу от Инфантерии и Кавалеру Алексею Петровичу Ермолову, угодно было послать экспедицию к Восточным берегам Каспийского моря, дабы склонить Туркменов по оным обитающих к приязненным сношениям с Россией. Намерение Господина Главнокомандующего было, устроить на тех берегах пристань, в которой купеческие суда наши могли, бы лежать спокойно на якоре и безопасно складывать товары свои; почему и предполагал устроить для сего не большую крепость.
Поручение сие клонилось к исполнению видов Императора Петра Великого, который желал установить чрез обширные степи, называемые нами Татариею, постоянною торговлю с Индиею. Исполинское намерение сие рушилось тогда с умерщвлением князя Бековича ходившего с отрядом в Хиву, и погибшего там с войском. Нарушив договоры и клятвы, по коим Князь явился в лагерь к Хивинцам, они схватили его, принудили под предлогом недостатка в продовольствии на столь значительное количество войска расположить отряд по селениям и пользуясь таковым раздроблением сил его, перерезали всех и самого его умертвили мученически. Прочие войска, высаженные еще кроме того в трех местах на берег Каспийского моря, именно: в Мангышлаке, Александр Бае и Красноводск принуждены были отплыть обратно в Астрахань, оставив начатые ими укрепления. Несчастная участь Бековича показала хищнические и коварные расположения Хивинцев, и с тех пор правительство наше не возобновляло сего предприятия.
Для совершения оного должно было сперва завести связи с Туркменами народом кочевым, разбойническим, без промышленности, почти без нравственности, и по различию вероисповеданий, издревле не примиримым во вражде с Персиянами.
В 1813 году бывший Главнокомандующий в Грузии Господин Генерал от Инфантерии Николай Федорович Ртищев, посылал в Туркмению Дербентского купца Армянина Ивана Мурашова, которой прежде занимаясь торговлею с Астрабадом, имел знакомство в тех странах. Мурашов, передал предложения Николая Федоровича Ртищева некоему Султан Хану, которой в то время
предводительствуя племенами Туркменскими и ополчив оные, наносил Персиянам значительной вред. Султан Хан в надежде соделаться со временем законным повелителем необузданных Туркменов, был чрезвычайно порадован обещанному покровительству от нашего Главнокомандующего и послал к нему своих послов из людей почетных и старшин; испрашивая на первый случай милостивого только воззрения правительства нашего, на положение Туркменов. (коих Персияне наказывали за их воровства и грабежи.)
К несчастью его, послы Туркменские в числе коих был Киат Ага, (о котором в продолжении путешествия моего будет часто упомянуто) застали Главнокомандующего в Гюлистанском лагере что в Карабаге в то самое время, когда он заключал мирные договоры С Абул Гуссейн Ханом, полномочным и доверенным чиновником от Персидского двора. Абул Гуссейн Хан знавши сколь Туркмены поддержанные Россиею могут быть опасны для его отечества, требовал чтобы правительство наше не входило с ними ни в какие сношения. Главнокомандующий на сие согласился, и прилично подарив послов, отправил их обратно. Народ Туркменской был очень огорчен сею неудачею и не будучи более в силах противиться Персиянам, покорился им, дав залоги верности; те же из Туркменов, которые не хотели принять ига соседей, удалились к Балканскому заливу в места неприступные для Персиян, или в Хиву, где их принял нынешний
Магмед Рагим Хан, жесточайший враг Каджаров ;{1} Султан Хан к нему же удалился и до сих пор в Хиве находится.
Исполнение намерения своего вступить в дружеские сношения с Туркменами, Господин Главнокомандующий возложил на Елисаветпольского окружного Начальника Господина Майора Пономарева, а мне как офицеру Генерального Штаба поручено было, обозрев с ним вместе Восточные берега Каспийского моря, следовать в Хиву для сношения с владетелем оной и описания того края.
По сему поводу я был на берегах Туркменских и в Хиве. Записки сии были ведены мною тайно и для себя, в сохранении видимого памятника благости спасшего меня провидения.
Возвратясь в отечество, многие любопытствовали получить некоторые сведения как о стране мною посещенной, так и о приключениях моего странствования; записки мои были не в порядке и сделаны только для прочтения родным и малому числу друзей; но желание многих видеть записки сии напечатанными, заставили меня решиться издать их в свет; я излагаю просто все что видел и мог узнать, заключенному мало средств познавать край особенно среди подозрительного народа; я сделал все что мог, желание мое было быть полезным, виденное мною и сделанное описываю как было не желая делать книги; соотечественникам судить о моих действиях а моя обязанность посвятить им свои труды. Примечание. В продолжении сих записок, я часто называю, лица которые кажутся незначительными; но я почел себя обязанным сие сделать, дабы вперед облегчить пути нашего правительства в случае какого нибудь предприятия в сем краю; особы которых я называл имеют связи в той стране и знавши имена их и нрав, посланной будет уже несколько знаком с тамошними чиновниками, ибо большая часть из них занимают довольно значительные должности.
Глава первая.
Путешествие в прибрежную Туркмению.
Июня 17. 1819 года Июня 17 числа господин Главнокомандующий Грузинским отдельным корпусом Алексей Петрович Ермолов, снабдив нас всеми нужными бумагами, отправился на Кавказскую линию, куда призывали его военные действия против Чеченцов. К нам назначен был переводчиком Армянин Мурашов, который ездил во время Николая Федоровича Ртищева в Туркмению.
Того же дня, готовясь к отправлению мы отслужили в Тифлисской соборной церкви Сиона обедню, прося Всевышнего, о счастливом совершении возложенного на нас поручения.
Майор Пономарев имел особенное предписание, он принял также подарки назначенные для Туркменов. В предписании своем ко мне Господин Главнокомандующий, давая наставления, которыми надлежало мне руководствоваться в сношениях с Туркменами и Хивою, объяснялся между прочим следующим образом: «от ловкости в обхождении вашем можно обещать немалые успехи, и знание ваше в Татарском языке много способствовать вам будет. Не смотрите как Европеец на средства лести; между народами Азиатскими употребление оной обыкновенно, и вы имеете выгоду не страшиться быть расточительным в оном. Ваше Высокоблагородие можете сделать другие полезные исследования, к которым может дать повод ваше между ими пребывание, более нежели что могу я предписать, а паче о народе почти совершенно нам неизвестном. Я от способностей ваших и усердия могу себе обещать, что не останутся бесплодными делаемые усилия войти с Туркменским народом в приязненные сношения, и что доставленными сведениями облегчите вы пути к будущим Правительства предприятиям.»
Июня 18. Отправился я из Тифлиса. — Штабс-Капитан Ренненкамф провожал меня до половины дороги к Соганлугскому посту, где мы съехались с Пономаревым, отправившимся в путь за полчаса до меня; я прибыл на станцию Салаглы, где в то время располагался ночлегом сводной отряд войскового старшины Табунщикова в числе 250 ти казаков, он шел в Дагестан