{52}.
Несмотря па несообразность повествования мне не хотелось проехать мимо сего очарованного места не посетив старого Царя и не посмотрев на его дочерей красавиц, или не увидеть места в котором может быть прежде скрывалась разбойничья шайка. — Я полез с одним из моих Туркменов, к сим бывшим жильям: они более нежели на полвысоте берега. — Под входами в оные выдается уступ составляющий род галереи длиною сажень до 100 — рыхлая земля осыпалась под нами, я лез между берегом и отвалившейся с верху скалы в тесной ущелине. — Над головой моей висел ужасной величины камень, которой угрожал падением, и надобно было еще проползти чрез тесное отверстие им составленное, дабы выйти на вышеупомянутый уступ, с которого казалось уже легко было пройти в необитаемые пещеры.
Туркмен мой шел впереди и пробрался чрез оное, но вошед на галерею не мог далее идти потому, что в сем месте она перерывается на расстоянии 2 сажень, если бы мы только сие пространство перешли, то непременно были бы в пещерах до коих оставалось несколько шагов. -Я превозмог бы сие затруднение с помощью веревок, но керван уже далеко ушел, и я поспешил его нагнать. — Мне казалось что и прежде настоящий ход в пещеры был с сего места, но что его нарочно завалили сказанным камнем.
Я не знаю что заключить о сей гряде утесов, мне кажется вероятным предположить их берегам бывшего моря, или большого озера, коего обширность с одной точки необозрима.
В некотором расстоянии от Беш-Дишика перешел на другой берег Амин-Дерьи, я переезжал чрез многие водопроводы, в коих хотя и не было уже воды, но следы оной еще ясно видны. — Направление наше было O ten N.
В ночи с 30 Сентября на 1 Октября мы прошли еще 33 версты по направлению SO. На сем переходе оставался в правой стороне противоположной берег предполагаемого моря. — На берегу оного видны развалины залива Утин Кала {53}. — Упомянутые водопроводы и развалины не суть ли ясные доказательства прежней населенности сего края и что ныне сухое русло Ус бой прежде вмещало в себе воды торговой реки Амин Дерьи, или Окса.
Октября 1. Мы прошли после привала до вечера 34 версты по направлению SO переезжая часто через сухие водопроводы между кустарником, и остановились на отдых.
В ночи с 1-го на 2-ое Октября мы прошли 31 версту, и остановились после рассвета; неподалеку от сего места есть кусты ядовитого свойства. — Проводники мои опасались оных для верблюдов.
Перед рассветом встретились мы с большим керваном Туркменов, поколения Чодвур племени Игдыр, — верблюдов было до 1000 а людей до 200. Они шли с большим шумом, пели, хохотали, кричали, — обрадовавшись что выехали из Хивинского Ханства, закупя благополучно хлеб; — они шли на Мангышлак. Геким Али-Бай с своим керваном был впереди и я оставался только с 6-ью Туркменами. Так как мы сошлись в тесном месте между кустами, то и принуждены были ждать пока весь тот большой керван пройдет. Игдыры расспрашивая наших Туркменов об их поколении, столпились около нас, и узнали по шапке Петровича что он не Туркмен.
Они смотрели на нас с любопытством и спрашивали у проводников, что мы за люди, — это пленные Русские отвечали наши; нынче пришли суда их к берегу, мы поймали трех и везем продавать. — Везите, везите их проклятых неверных отвечали Игдыры с злобной усмешкою, мы сами трех Русских теперь продали в Хиве, и за хорошие деньги.
Октября 2. Мы прошли 33 версты по направлению SO. — Встречались со многими керванами, идущими из Хивы с хлебом. — Они сказывали нам что ныне Хан наложил по полу тиллу (2 руб. сереб.) подати на Туркменов, с каждого приходящего верблюда; что так как Туркмены не хотели сей подати платить, а просили отменения оной, то Хан приказал удержать прибывшие керваны, обещаясь сам приехать в крепость Ах Сарай {54} для личного свидания с их старшинами, выслушания их просьб и принятия от них подарков. Что несмотря на то многие керваны бежали, что Хан уже вероятно выехал из Хивы, и что мы с ним непременно встретимся в Ах-Сарае. — Известия сии были довольно приятны для меня потому, что предвещали скорейший конец моему поручению. — Я изготовил даже речь для первого свидания с Ханом и давши ее перевести Петровичу, приказал ему выучить наизусть; но как сильно ошибся!
С вечернего привала нашего, расходились дороги во все стороны в разные кочевья и селения Хивинского Ханства; большой керван Геким-Али-Бая весь разошелся за покупкой хлеба, и мы остались одни. По сторонам были видны огни, выезжающих в степь на Арбах {55} за дровами и для заготовления уголья; тут бывают очень частые разбои, однако никто к нам не подходил. — Я обрадовался увидев следы колес, и утешался тем что достигнувши населенной страны опять соединюсь с людьми, и не полагал чтобы могли со мною так дурно поступить, как в последствии оказалось.
Октября 3. В ночи со 2-го на 3-ье мы прошли 29 верст по направлению OSO довольно частым кустарником, сбились было с дороги, но после двух или трех часов, опять попали на настоящую. — По утру сделали привал, после которого прошедши 10 верст OSO пришли к водопроводу, ни имев воды четверо суток.
Водопровод сей выведен из нынешней Амин-Дерьи, которая истекает из гор лежащих на Севере от Индии, протекает через Бухарию, по Восточную сторону города Хивы и впадает в Аральское море. — Множество таких водопроводов идут через все Ханство, которое в иных местах имеет до 150 верст в поперечнике.
На первом водопроводе у которого мы остановились для напоения верблюдов, жили в кибитках Туркмены многих различных поколений. — Они поселились в окрестностях городов Хивинских, и обрабатывают землю; по уборке же хлеба ездят на разбой в Персию и продают в Хиве привезенных ими невольников.
Селения в Хивинском Ханстве расположены по водопроводам, между которыми заключаются песчаные степи. — Земля при оных обрабатывается частью обывателями, частью же невольниками и представляет вид совершенного изобилия.
Плодородие удивительное. — Поля засеваются сарачинским пшеном, пшеницею, кунджутом из которого делают масло, и джеганом дающим круглое зерно поменьше горошины, белого цвета, и растущим толстыми колосьями на подобие кукурузы. — Джоган служит для прокормления лошадей, а иногда и самих жителей.
Октября 2. В стране Хивинской, есть также овощи и плоды многих родов, — из последних отличны дыни и арбузы. — Дыни сии бывают величиною в три четверти аршина и отменно сладкого вкуса.
Скотоводство у них очень значительно; домашние животные суть: верблюды, рогатой скот и овцы, из коих некоторые необыкновенной величины.
Лошади в Хиве отличной доброты, но лучшими однакож почитаются приводимые Туркменами с Гюргена и Атрека; — они выносят труды неимоверные. — Хивинцы и Туркмены отправляющиеся на разбой в Персию, обыкновенно ездят 8 дней сряду по 120 верст в сутки по безводным степям; лошади их бывают по 4 дни без воды, и другой пищи не имеют кроме 5-ти или 6-ти пригоршен джогану, которого запас на себе везут для всей дороги{56}.
Октября 3. Поднявшись по утру с привала, мы продолжали свой путь; — вдали был виден густой туман занимавший весь горизонт. — Я тщетно ожидал восхождения солнца; — когда же прибыл к вышеупомянутому водопроводу, то увидел что казавшийся мне туман происходит от песчаного вихря, которой продолжался без остановки целой день. — Я принужден был чрез оной ехать, и от водопровода до ночлега сделал еще 10 верст; — уши, глаза, нос, рот и волосы засыпало мне песком, лице же резало жесточее самой метели.
Верблюды наши отворачивались от ветра; — песчаной туман сей был столь густ, что в некотором расстоянии нельзя было различить предметов. — Часа за два до вечера, Сеид остановил керван, и пошел в сторону для отыскания пристанища в виденных им кибитках. Проходив с час, он с трудом нас отыскал и повел к кибиткам. Там жили Туркмены поколения Куджук Татар из Иомудов племени Кырык, коего старшина Атан-Ниас-Мерген тут же находился.
Из Туркменов которых я видел и знал, сей старшина мне более всех понравился. — Переселившись в Хивинские владения он вступил в службу Ханскую, и считался у него наездником; ходил всякую неделю на поклон к Хану и перед моим приездом только что возвратился из Хивы. — Кочевье его было расположено на водопроводе Даш-Гоус {57}. Он принял меня к себе со всем гостеприимством, показывающим человека бескорыстного и честного, что весьма редко между Туркменами, и прилагал всевозможное старание доставить мне покой; он заколол для меня лучшего барана, подал умыться, сварил пищу, И прогнал всех любопытных сбежавшихся смотреть меня.
Октября 3. Атан-Ниас-Мерген сказал мне, что до Хана уже дошли слухи о моем прибытии, и не советовал мне посылать в Хиву вестника, а ехать самому прямо в город, и по обыкновению их, подъехав к палатам Ханским объявить себя гостем и посланником; что поступив таким образом, без сомнения хорошо буду принят; я не совершенно верил, чтобы внезапное такое прибытие могло нравиться Хану, и потому поблагодарив хозяина своего за совет, которой от искреннего сердца мне дал, решился поступить иначе. — Он представил мне четырех сыновей своих, которые один другого были сановитее. — Они хвалились длинными пищалями подаренными им Ханом, и прекрасными жеребцами; второго сына своего Атан-Ниас-Мерген отправлял на днях на разбой в Астрабад с 30 человеками, собравшимися идти туда на обыкновенной свой промысел. 4. Мы выехали перед полднем после нужного отдохновения: почтенный хозяин мой провожал меня верст 12; настоящей дороги там не было и нам надобно было переехать степь, заключающуюся между водопроводами Даш-Гоусом и Ах-Сараем; пространство сие покрыто песчаными буграми; вихрь еще не переставал и нас заносило песком более прежнего; хозяин наш сам сбился с дороги. — Тут я в первой раз увидел как ветр сметает песчаные бугры с одного места на другое; — если находится в степи хотя маленькой кустик, то к нему наносится песок, и в короткое время образуется бугор. — Ветр стал утихать, и я приметил по сторонам несколько разрушенных крепостей и строений; — все же место по которому ехал, было покрыто обломками жженых кирпичей и кувшинов. Наконец проехавши 24 версты по направлению SO, нам открылся перед вечером водопровод Ах-Сарай, по коему расположено было множество кибиток и видны хорошо обработанные поля с несколькими деревьями. — Мы хотели в тот же день добраться по сему водопроводу до деревни, в которой жили родственники Сеида, но не могли и принуждены были остановиться в бедной Туркменской деревушке. — Тут уже начали появляться по местам и строения. — Туркмены живут в кибитках, а скотину держать в клевах загороженных прутьями и заваленных землею. — Жители сего места были отдаленного поколения с пределов Бухарии, и не знали поколений приморских Туркменов. — Они обступили меня и замучили вопросами; я не нашел иного средства отвязаться от них, как стращая их именем Магмед-Рагим-Хана, коего я назывался гостем. — Несмо