Комтур дал указания. Двое прислужников подошли к девице и увели куда-то. Бертольд отошел в сторону, а к столу пригласили еще каких-то людей. Они говорили что-то рыцарям совета. Кудар пояснял их слова, но Стегинт уже почти не слушал. Он смотрел то на рыцаря Бертольда, то на деревянную дверь в замковой пристройке, за которой исчезла подсудимая.
Стегинт опомнился, когда комтур подозвал Кудара. Ятвяг обратил внимание, что их толмач говорит с рыцарями без особой почтительности, как равный с равными, не вызывая этим у них раздражения. Переговорив с советом, Кудар позвал ятвяга. Стегинт положил перстень на стол перед комтуром и отступил. Старый рыцарь осмотрел печатку. На жестком лице не отразилось никаких чувств. Он что-то сказал и отдал перстень одному из рядом сидящих. Тевтоны стали живо переговариваться, осматривая вещицу.
– Скажи, как здоровье брата Людвига? – перевел Кудар вопрос комтура.
– Он вполне здоров, – отозвался Стегинт.
– Угрожают ли его жизни?
– Мне кажется, вождь Скуманд оберегает его.
Один из тевтонов благодарственно возвел глаза к небу.
– Какое послание ты должен передать нам от брата Людвига?
– Людвиг обещал, что вы поможете освободить двух людей из плена вайделотов святилища Ромов, если я покажу путь.
– Ты видел своими глазами Ромов?
– Да.
– И знаешь путь?
– Я знаю путь.
Тевтоны переглянулись и начали негромко спорить. Спросили о чем-то Кудара. Тот ответил, и они опять советовались. Удары колокола возвестили час молитвы. Комтур сказал Стегинту:
– Мы благодарны тебе за то, что ты сообщил нам об участи нашего благородного брата. Матерь Божия не оставит тебя твоим покровительством. Можешь идти.
Стегинт растерялся и не знал, что сказать. Кудар положил руку ему на плечо, давая понять, что им пора.
– Но Людвиг обещал, что комтур снарядит войско… – воскликнул ятвяг.
– Пойдем-пойдем, – подтолкнул Кудар, – комтур все понял. Будет тебе войско.
На выходе Титу вернули коня и оружие. Кудар повел гостей по дороге мимо невысокого вала, на котором виднелись еще одни обугленные развалины. Солнце клонилось к земле. В небе кружили чайки. Когда дорога пошла вниз с горы, Тит со Стегинтом остановились.
– Куда ты ведешь нас?
– Я думал, вам нужна помощь?
Лицо у Кудара было бесстрастное, с еле уловимой тенью хитринки.
– Да, нам нужна помощь.
– Тогда доверьтесь мне. Если кто и может помочь вам, то только мои друзья.
Тит со Стегинтом переглянулись и пошли, куда указывал проводник.
– Что это за развалины? – спросил Стегинт.
– Здесь стояла первая крепость тевтонов, мой любопытный брат. А прежде этого – крепость пруссов – Твангесте, названная так по имени окружавшего ее леса.
Дорога спустилась к широкому пруду, образованному перегородившей ручей плотиной. У берега стояла мельница, походившая на маленький замок. Ее нижний ярус был сложен из крупных тесаных камней, верх – из толстых бревен.
Узкая лестница вела на второй уровень. Приземистый мельник проводил гостей, зажег лучину от фонаря и удалился, не проронив ни слова. Окон не было – только щели под кровлей. Вдоль стен лежало много холщевых мешков, набитых зерном, на которых можно было удобно разместиться. За стеной с тягучим скрипом вращалось мельничное колесо.
– Что мы здесь делаем? – спросил Стегинт, когда ему надоело сидеть на мешке.
– Ждем, – отозвался Кудар, лежа с закрытыми глазами.
– Кого?
– Моих друзей.
– Они тевтоны?
– Мартин и Накам – оба пруссы. У Конрада отец – тевтон, а мать – ятвяжка. Я ятвяг. А откуда Стовемел – этого никто не знает. Он об этом не рассказывает. Спроси у него сам, если хочешь. Кажется, я слышу его шаги.
Дверь скрипнула, и в помещение вошел высокий, немного сутулый человек, узколицый, с длинными спадающими усами, высоким лбом и зачесанными назад волосами. Кивнув Кудару, он расположился в дальнем углу так, что лицо оказалось в тени.
Следом пришел здоровяк, которого Стегинт и Тит видели днем в корчме.
– Где Накам? – спросил его Кудар.
– Я ему не сторож, – ответил тот, усаживаясь напротив, – рассказывай.
– Подождем всех.
– Я ждать не хочу. Говори. Что там, что там с Людвигом?
– Освободить Людвига – не наша забота. Об этом подумает комтур. Но надо также вызволить из плена некую девицу и священника. До зимы рыцари комтура бессильны. Тех пленников держат вайделоты в языческом святилище в глубине прусских болот. Есть некие ручательства, что русский князь Владимир хорошо заплатит за их спасение.
– Чьи ручательства?
– Ты опять не о том спрашиваешь. Послушай сейчас внимательно, Конрад. Святилище, о котором идет речь, – Ромов. А эти двое знают путь.
Здоровяк не поменялся в лице. Он продолжал пристально смотреть на Кудара, словно окаменел. Только его странные ноздри расширились и пошевелились. Стовемел подался вперед. Донесся звук шагов, и в помещение вошел Накам.
– Что здесь происходит? Этот ятвяг заколдовал вас?
Стегинт немного напрягся, пока не сообразил, что «этот ятвяг» – Кудар.
– Какое заклинание он применил? – спросил Накам. – Я хочу использовать его против врагов и сапожников. Скажите мне это слово!
– Ромов, – сказал Конрад.
Ухмылка сошла с лица Накама. Он подвигал подбородком, словно разминая челюсти, и уселся.
– Меня что-то настораживает, – заговорил Конрад, – зачем русскому князю какая-то девица? Она что, его родственница? Что за священник? Как они оказались в плену? Почему русский князь сам не освободит их? – здоровяк повернул свою бычью голову и вперил глаза в Стегинта. – Ты знаешь, что с тобой будет, если я пойму, что в этом деле есть обман?
– Нет никакого обмана! Мой учитель и русская девушка в плену у вайделотов Ромова. Русский князь Владимир обещал щедро вознаградить того, кто доставит девушку.
– Как звать тех пленников?
– Ее зовут Судислава. А моего учителя – Патрик, хотя он и не достоин носить свое имя.
Конрад раскатисто рассмеялся.
– Я так скажу – идти или нет, здесь каждый решает сам за себя. Я в этот раз доверюсь Мартину. У него – нюх на эти вещи. Если он пойдет – пойду и я.
– А где Мартин? – спросил Накам.
– Комтур вызвал его к себе по этому делу, – сказал Кудар, – придется подождать его.
– А кто этот Мартин? – спросил Стегинт.
– Ты не знаешь, кто такой Мартин из Голина? – усмехнулся Накам. – Хотя откуда тебе знать? Я тебе так скажу: Мартин – лучший меч в Пруссии.
– Так он рыцарь?
– Нет, геенна огненная тебя поглоти! – ответил, словно уязвленный, Накам. – Мартин не рыцарь. Он не из знатного рода, не из этих заносчивых тевтонов, которые уверены, что они ближе к Богу, и думают, что это они победили в войне с язычниками. Мартин – струтер. «Кустарщик» на твоем языке. Таких людей, как он… как мы – называют по-разному – струтеры, витинги, христианские разбойники. Ты, юный ятвяг, пришел с той стороны и можешь не понимать кое-чего – так я тебе объясню. Когда два войска сходятся в поле для большой битвы, тевтонские рыцари непобедимы. Но в этой стране рыцари без нас ничего не смогли бы совершить – сидели бы, осажденные в своих замках, пока не сдохли бы с голоду. Мы распознаем пути, преследуем языческих разбойников, убиваем их разведчиков. Мы нападаем в любое время – зимой и летом, днем, ночью и в сумерки, в любом месте – в поле, на дороге, в лесу. Рыцари думают, что их искусство войны благороднее и важнее. Но многие из нас владеют оружием искуснее, чем они. А еще мы думаем головой. Мартин уж точно.
– Послушай, я расскажу тебе одну историю[110], – заговорил Кудар, – как-то один рыцарь из замка Редин ехал верхом через пущу. С ним тогда поехал Мартин. Высматривая кого-то, они сбились с пути и заблудились. В лесу они наткнулись на троих пруссов-язычников. Они напали на них и убили.
– Двоих, – поправил Накам.
– Да, верно – двоих убили, а одного пощадили, чтобы он вывел их на дорогу. Но этот обманщик привел их к своим. Увидев его обман, они убили его и устремились прочь. Пруссы помчались за ними в погоню. В конце концов пятеро всадников нагнали их и связали. Конь того рыцаря ускакал. Это был добрый конь, и трое из пруссов погнались за тем конем, а двоих товарищей оставили сторожить пленников. Видя, что Мартин не рыцарь, эти двое решили обезглавить его. Один уже обнажил меч, и тогда Мартин попросил снять сначала с него одежду, чтобы она не запачкалась кровью. Уверенные в своей силе, они согласились и развязали Мартину руки. Тогда он выхватил меч, приготовленный для его головы, сразился с ними сразу двумя и убил обоих. Потом освободил рыцаря, и вместе они убили тех троих. После этого они спокойно вернулись в замок Редин.
Товарищи слушали Кудара в тишине, хотя, видно было, что они уже знали эту историю.
– Однажды на меня тоже напали трое пруссов, – сказал Конрад, – и я один убил их всех.
– Тебя тогда сильно ранили, – заметил Кудар.
– Да, но я их убил. Так что эта история – не самый большой подвиг Мартина.
– Не самый, – согласился Кудар, – я рассказал о нем, чтобы мой брат из Ятвягии понял, что без Мартина благородный рыцарь пропал бы…
– Погоди, – прервал Конрад, – а ты, ятвяг, послушай. Однажды мы с Мартином ходили в глубь Пруссии. Стовемел был с нами, он подтвердит мои слова. Нас было шестнадцать человек – четыре тевтона в хороших доспехах и дюжина струтеров. Мы захватили деревню. Взяли такую добычу, на которую не рассчитывали. Людей – одних убили, других связали, чтобы отвести в плен.
– Это когда Мартин убил десятерых в бане? – спросил Кудар.
– Нет, – отозвался Кудар, – то было год спустя. Так вот. Обратный путь был далекий и проходил через враждебные пущи. Мы шли тихо, как волки, следили за каждым пленником. Третьего дня мы добрались до развалин крепости, заброшенной еще со времен первого вероотступничества. Отсюда начиналась наша земля. В этом месте мы могли отдохнуть и подкрепить силы, сидя за столом и отбросив страхи. Но когда настал вечер, враги напали на нас. Четырех тевтонов они убили, а мы разбежались, бросив оружие и припасы. Полночи пруссы веселились. Мартин же, разгневанный, бродил по темному лесу, пока не созвал всех уцелевших. У нас не было оружия. Но когда сморенные пруссы задремали, Мартин выкрал у них мечи, щиты и копья. Мы подкрались и перебили их всех, спящих. Кому – перерезали глотку, кому – пробили сердце.