– Ясно. Если случится, что ты опять встретишь Стегинта – так зовут мальчика, что был со мной, – расскажи ему об этом. Или просто передай ему от меня такие слова: «черный камень». Ты поняла?
– Да.
– Спасибо тебе, что принесла молока. Уходи теперь.
Гостья попятилась, но прежде, чем покинуть храм, спросила:
– Можно ли креститься во второй раз?
– Нет… – твердо ответил Патрик.
Девушка прижала пустой горшочек к груди и направилась к дверям, но Патрик добавил:
– Нет в мире таких вод и заклятий, которые могли бы смыть первое крещение.
Выйдя из храма, Судислава столкнулась лицом к лицу с Криве. Он стоял и смотрел на нее в упор – высокий, красивый и жуткий старец с густыми бровями и пронизывающим взглядом. Судислава опустила глаза и прошла мимо, чувствуя на спине его взгляд и с трепетом ожидая, что он ее окликнет, но этого не случилось.
Прошло несколько дней, и Судислава увидела на жертвенном камне босую девушку с завязанными глазами. Вокруг нее стояли вайделоты.
– Бирута, – позвал один из старцев, – подойди ко мне, дочь. Возьми у старухи серое платье и жди у себя. Поможешь ей облачиться.
Новая девушка была сильно напугана. Когда ее привели, Судислава сказала ей снять повязку, но она словно не услышала, и Судислава сама освободила ее глаза.
– Оденься…
Пленница надела серое платье.
– Не бойся меня, – сказала Судислава.
– Как тебя зовут? – спросила она, посмотрев исподлобья.
– Зови меня – Бирута. А твое имя?
– И мое – Бирута.
– Тебе дали это имя здесь?
– Нет, меня от рождения звали так. Что они со мной сделают?
– Ты станешь такой, как мы.
– Как это произойдет?
– Лучше тебе не знать…
– Расскажи!
– Лучше тебе не знать… – повторила Судислава.
– Прошу тебя!
– За тобой придут. Сегодня или завтра. Напоят медом допьяна. Ты почувствуешь жар в теле и легкость в голове. Тебе опять завяжут глаза и отведут к источнику с холодной красноватой водой. Тебя с головой окунут, чтобы смыть крещение. Тогда тебе опять станет страшно. Ты начнешь задыхаться, захочешь, но не сможешь всплыть, потому что тебя будут крепко держать. Тогда ты вдохнешь воды и успеешь подумать, что умираешь.
– Они убьют меня?
– Нет. Ты не умрешь. Ты очнешься на траве, ослепленная светом солнца. На тебе будет белое платье. Старый вайделот назовет твое новое имя и будет говорить с тобой, и ты будешь верить ему. Потом ты увидишь дуб – такой большой, что не поверишь глазам. Затем вайделот велит тебе принести в жертву птицу. Ты отсечешь ей голову на том камне, на котором сегодня стояла босиком, и будешь пить жертвенную кровь. Тебе дадут веревку. Один конец ты привяжешь к лапкам и направишься к священному дубу. Обходя дерево, ты вступишь в сумрачную область. Под твоими ступнями будут лежать кости и черепа, присыпанные палой листвой. Ты услышишь над головой поскрипывание ветвей и жужжание мух. Ты поднимешь глаза и увидишь…
– Что?
Судиславу вдруг охватил озноб. Она непроизвольно дотронулась до шеи. Потом поднялась и направилась к выходу. В нескольких шагах против порога стояла черная старуха. Судислава поспешно закрыла дверь изнутри, опустилась на лежанку и закрыла лицо ладонями.
«Они придут за мной, – подумала она, – сегодня или завтра утром. Или ночью. Старуха стережет меня. Или ее?» Судислава встретилась глазами с Бирутой, которая испуганно следила за ней из угла. «Если она не выживет, все останется, как прежде, – подумала Судислава, – если она умрет этой ночью…» Судиславе стало страшно от своих мыслей. «Не обязательно убивать ее. Надо только, чтобы она исчезла. Надо дождаться темноты. Только бы они не пришли раньше».
Судислава прильнула к стене и посмотрела в щель. Дыхание воздуха играло рваной паутиной. В рыжих просветах клонящегося к лесу солнца беспорядочно кружилась мошкара. Казалось, время остановилось. Черной старухи не было видно, но на земле лежала ее тень. Тень не шевелилась – только медленно удлинялась.
– Тебе страшно? – спросила Судислава новую девушку.
– Да, очень…
– Я могу тебя спрятать.
– Ты, правда, можешь это сделать? – Бирута посмотрела с мольбой и надеждой.
Сумерки медленно сгущались над Ромовом. Изнуренная страхом Бирута уснула, доверившись новой подруге. Судислава залезла рукой под оленью шкуру на лежанке, нащупала и извлекла деревянный нож, давно укрытый в этом месте. Она приблизилась к спящей пленнице. Бледный луч лунного света падал через оконный проем на ее белую неприкрытую шею. Отринув искушение, Судислава протянула ладонь и толкнула ее в плечо.
– Просыпайся.
Бирута протерла заспанные глаза. Возвращение к яви было для нее мучительным.
– Нам пора.
– Что это у тебя в руке? Где ты его взяла?
– Он деревянный. Я сама заточила его о камень.
– Кто тебя научил?
– Не помню.
Судислава не видела в темноте, но почувствовала, как напряглась Бирута.
– Ты готова идти? – спросила она.
– Я не пойду никуда! – решила вдруг Бирута.
– Как не пойдешь?
– Не пойду…
– Ты должна спрятаться. Ты обещала.
– Я не пойду с тобой! Ты что-то от меня скрываешь.
– Тебя не должно здесь быть!
– Ты сумасшедшая! Не подходи!
Судислава остановилась в смятении. Ее замысел разрушился даже раньше, чем она ожидала. У нее остался один путь – уйти самой. Она заставила себя успокоиться.
– Ладно, оставайся, если хочешь, – сказала Судислава.
Дверные петли негромко скрипнули. Луна освещала площадку перед избой. Старуха, низкая, плотная, в черных лохмотьях стояла неподалеку и не двигалась. Ее голову покрывала накидка, скрывавшая лицо. Выждав немного, Судислава осторожно переступила порог. Старуха пошевелилась, и в ее руке показался большой нож. Беглянка сделала еще один робкий шаг. Старуха двинулась в ее сторону, раскачиваясь и ускоряя ход. Судислава отступила во мрак избы, но не закрыла дверь. Черная служительница остановилась у порога. Слух Судиславы различил булькающую скороговорку заклятий, чередующуюся с шипением. Глаза ведьмы привыкали ко мраку, а левой рукой она ощупывала пустоту впереди себя. Еще шаг – и она внутри. Судислава затаила дыхание. Отблески лунного света проникали в помещение через окно и дверь. Бирута сдавленно вскрикнула. Старуха зашипела и повернулась к ней. Судислава подняла руку, в которой сжимала деревянный нож, и ударила – острие пробило мягкую плоть. Хриплый вопль оглушил Судиславу. Она выскочила из избы и побежала прочь, но когда вопль оборвался, остановилась и обернулась.
– Бирута, – позвала она сиплым шепотом, – скорее! Пойдем…
Из избы никто не вышел. Мгновение Судислава колебалась и готова была вернуться, но когда на пороге зашевелилось черное тело, она со всех ног ринулась прочь.
Крона дуба закрывала половину ночного неба. Негасимый костер мерцал на стороне Перкуна. У огня дремал старый вайделот. Под ногами шуршала листва. Судислава помнила, что ветви клонятся низко только с полночного края. Подкравшись, она стала на цыпочки и вытянулась струной, хватая руками черную пустоту. Когда она наконец дотянулась до дерева, раздался хруст сломанной ветви. Судислава отошла в сторону и повторила попытку, нащупала что-то кончиками пальцев, подпрыгнула – и руки вцепились в холодный труп. Беглянка разжала пальцы и упала в листву.
Замерцали огни. Побежали тени. К дубу приближались стражи. Судислава прильнула к стволу, словно хотела слиться с ним. Она кралась в сторону, недосягаемые ветви поднимались все выше, жесткая кора царапала спину. Пальцы нащупали пустоту. Это было обиталище змей. Судислава знала, что ночью гады покидают свое жилище. Она забралась в проем, затаила дыхание и соскользнула внутрь.
Дупло оказалось глубже, чем она думала. Она боялась ступить на дно, но, сделав это, ощутила под босыми ногами лишь древесную труху.
– Я слышал ее, – раздался голос над самой головой.
Мерцающий свет факела проник в дупло, освещая своды древесной норы. Судислава чуть не вскрикнула, когда под боком раздалось шипение. Страж резко отступил – в дупле опять потемнело.
– Змеи, – сказал другой.
По шагам в шуршащей листве слышно было, как черноликие воины удаляются. Опять стало темно. Судислава старалась не дышать. Скользкое и холодное упругое тело медленно обвило голень и поползло по бедру. «Тсс… – прошептала пленница, – это я, не тронь». Змея подняла голову и медленно покачивалась. Звериный вой где-то совсем рядом нарушил ночное безмолвие.
Ближе к полуночи голоса стихли и огни факелов погасли. Тогда Судислава решилась покинуть укрытие. Она еще не знала, как покинет остров, но холод и жажда толкали ее вперед. Подкравшись к берегу, она опустилась на корточки, склонилась над топью и зачерпнула воды в ладони. Эту часть острова окутал туман. Врата Патолса никто не охранял. Змея соскользнула и поплыла. «Как бы я хотела быть тобой», – прошептала Судислава.
Утолив жажду, она решилась приблизиться к огню в надежде, что старик будет дремать или сидеть, как это часто бывало, с закрытыми глазами, медленно раскачиваясь, бормоча невнятные заклятия и не замечая никого вокруг. Когда она подкралась, вайделот распластался на земле, широко раскинув руки, словно был пьян или мертв.
Судислава замерла. Мимо проскользнула тень. Беглянка развернулась и попятилась. В этот миг кто-то сильный обхватил ее сзади и зажал рот ладонью. Она дернулась, отчаянно силясь вырваться из объятий, но ее ступни приподнялись над землей, и неизвестный оттащил пленницу в темноту.
Слово 24: Стовемел
Минула неделя с того вечера, как пятеро витингов с двумя проводниками покинули предместье замка Кенигсберг. Поклажу везли на трех вьючных конях вместе с тем, на котором прибыл Тит. Сами шли пешком.
Погода стояла теплая и ясная. Могло показаться, что идет середина лета, если бы не быстро тающие дни и все более долгие и темные ночи. На привалах Кудар с Накамом часто играли в кости. Бывало, к этим двоим присоединялся Конрад. Этот здоровяк был единственный из витингов, облаченный в броню – пластинчатый доспех, который он не снимал даже во сне. Не расставался он и со своей двуручной секирой. Остальные витинги не имели доспехов и были вооружены мечами и щитами. У Мартина был рыцарский меч с длинным клинком и удлиненной рукоятью