В свите Дария был муж египтянин, обладавший самым громким среди людей голосом. Этому-то мужу Дарий приказал, став на берегу Истра, звать Гистиэя милетянина. Он это й делал, а Гистиэй, услышав, по первому же зову предоставил все корабли для переправы войска и навел мост.
Персы, следовательно, ускользают вот таким образом, скифы же во время поисков и во второй раз разминулись с персами. Что до ионийцев, то, с одной стороны, их, как свободных людей, скифы обвиняют в том, что они самые подлые и трусливые из всех людей, с другой стороны, скифы утверждают, что если судить об ионийцах, как о рабах, то это невольники, любящие своего господина и ни в малейшей степени не склонные к бегству от него. Вот такое обвинение брошено скифами ионийцам» (IV, 140–142).
Так Дарий спасся от полного разгрома. Своим спасением персы были обязаны главным образом Гистиэю. Хорошо сказал об этом, как передает Геродот, брат Дария Артабан. Много лет спустя, уже после смерти Дария его сын Ксеркс, заняв престол отца, задумал построить мост через Геллеспонт и идти войной на Элладу. И Артабан, отговаривая царя, приходившегося ему племянником, от этого, произнес такую речь: «О царь! Я не советовал твоему родителю, моему брату, Дарию идти походом на скифов, людей, у которых вовсе нет городов. А он меня не послушал в надежде покорить скифов, которые все-таки были кочевниками, и выступил в поход. Однако ему пришлось возвратиться назад, потеряв много храбрых воинов из своего войска…
…Могу представить себе, какое несчастье нас едва не постигло, когда родитель твой построил мост на Боспоре Фракийском и на реке Истре и переправился в Скифскую землю. Тогда скифы всячески старались убедить ионян, которым была поручена охрана моста на Истре, разрушить переправу. И если бы тогда Гистиэй, тиран Милета, согласился с мнением прочих тиранов и не воспротивился, то войско персов погибло бы. Впрочем, даже и подумать страшно, что тогда вся держава царя была в руках одного человека» (VII, 10).
Очень верно подметил Артабан, что «тогда вся держава царя была в руках одного человека» — Гистиэя. Точнее не скажешь. И Дарий не забыл этой огромной услуги. Сразу же после похода он вызвал к себе Гистиэя вместе с Коем и, как уже говорилось, щедро наградил обоих согласно их желаниям. Гистиэй получил во владение местность Миркин, где собирался основать город, а Кой стал тираном Митилены.
Правление Коя закончилось, как мы уже знаем, весьма плачевно: во время ионийского восстания митиленцы прогнали его из города, побив камнями.
А Гистиэй окончил свои дни еще хуже. Жизнь и деяния этого человека, который спас Дария от справедливого возмездия скифов, весьма показательны и стоят того, чтобы немного рассказать о них.
Получив в награду от Дария местность Миркин на р. Стримон (совр. р. Струма) во Фракии, Гистиэй развернул там бурную деятельность и начал строительство нового города. Его энергичность и вызвала опасения у Мегабаза, особо приближенного военачальника Дария. Прибыв в Сарды, Мегабаз, как сообщает Геродот, обратился к своему повелителю с вопросом, зачем он разрешил «этому дошлому и хитрому эллину построить город во Фракии». Своей речью Мегабаз внушил царю опасения, что Гистиэй укрепит свое положение, станет вождем местного населения и начнет войну против Дария. И дальновидный царедворец советовал призвать к себе чересчур энергичного эллина, заставить его прекратить работы, захватить в свои руки и больше никогда не отпускать от себя.
Дарий быстро понял, какие тут могут быть последствия и сразу же послал к Гистиэю вестника с приглашением явиться ко двору и стать царским советником.; Гистиэй поверил этому и с радостью прибыл в Сарды, где царь встретил его с такой речью: «Гистиэй! Послал я за тобою вот почему. Как только я возвратился из Скифии и ты пропал с моих глаз, я вскоре почувствовал, что больше всего жалею о твоем отсутствии и о том, что не могу беседовать с тобой. Я убежден, что высшее благо на земле — это мудрый и верный друг. То и другое я обрел в тебе, и моя судьба подтверждает это. Итащ хорошо ты поступил, придя ко мне, и я предлагаю тебе вот что: оставь Милет и вновь основанный город во Фракии, иди со мною в Сузы и там разделяй со мною как мой сотрапезник и советник все, что у меня есть» (V, 24).
Быть сотрапезником царя — это величайшая честь, огромные привилегии. Но для Гистиэя сотрапезничество оказалось золотой клеткой. Он быстро понял это и стал искать выход из положения. Его хитрый, изворотливый ум подсказал такой путь: поднять в Милете восстание против персов, рассчитывая на то, что Дарий отпустит его навести там порядок.
И Гистиэй послал верного слугу к Аристагору, своему зятю и двоюродному брату, который стал после него правителем Милета, с призывом к восстанию.
Восстание вспыхнуло в Милете и быстро распространилось по всей Ионии. Так началось известное ионийское восстание против персидского господства. Вот — поистине непредсказуемые повороты судьбы. На переправе через Истр Гистиэй из-за своих личных интересов, можно сказать, собственными руками задушил возможность освободить Ионию от господства персов. И теперь он же, и опять-таки из-за своих сугубо личных интересов, задумал восстание против Дария!
Гистиэй рассчитал все очень точно. Дарий отпустил его в Ионию восстановить там спокойствие. Стараясь усыпить бдительность царя, хитрец обещал подчинить Дарию огромный остров Сардон.
Высвободившись из почетного плена, Гистиэй поспешил из Суз в Сарды. А там Артафрен, сатрап Сард, спросил его, отчего восстали ионийцы. Гистиэй, конечно же, поспешил ответить, что ничего не знает и даже удивлен. Артафрен, поняв его притворство, как сообщает нам Геродот, весьма красноречиво сказал: «С мятежом дело обстоит, Гистиэй, вот так: сшил эту обувь ты, а надел ее Аристагор» (VI, 1).
Боясь, что его обман раскрыт, Гистиэй в ту же ночь бежал из Сард. И прежние планы его изменились. Вместо того, чтобы наводить порядок в Ионии и завоевывать Дарию остров Сардон, он решил стать во главе ионийского восстания. Аристагор к тому времени погиб в одном из боев.
С этими планами Гистиэй прибыл на остров Хиос. Хиосцы заподозрили, что он прибыл сюда по поручению Дария, чтобы совершить переворот в городе. Но потом они освободили его.
Когда ионийцы спросили Гистиэя, почему он так настойчиво призывал Аристагора восстать против Дария и «этим навлек страшную беду на ионян», тот скрыл истинную причину и ответил, что Дарий задумал переселить финикийцев в Ионию, а ионийцев — в Финикию. Этим вымыслом он рассчитывал напугать ионийцев.
Затем Гистиэй отправил тайные послания в Сарды, надеясь поднять там восстание. Ио заговор был раскрыт Артафреном, многие его участники казнены.
Тогда Гистиэй отправился в Милет. Но милетяне, избавившиеся от Аристагора и вкусившие радость свободы, не впустили в город новоявленного тирана. Ночью он попытался силой войти в свой родной город, но был ранен. И пришлось ему вновь возвращаться на Хиос. Однако хиосцы отказались дать ему корабли.
Отсюда он отправился в Митилену и там уговорил лесбосцев выделить ему восемь триер. Снарядив их, Гистиэй с митиленцами отплыли к Боспору Фракийскому, заняли у Византия удобную позицию и стали захватывать идущие из Понта грузовые корабли.
А в то время персы двинули на Милет огромное войско и большой флот. После ожесточенных сражений на море и на суше, длительной осады Милет пал. Произошло это, как отмечает «отец истории», на шестой год после начала восстания (VI, 18). Ионийцы поднялись против персов в 499 г. до н. э. Следовательно, Милет был захвачен где-то в 494 г. Город был разрушен и разграблен, жители угнаны в рабство. Бывшая жемчужина Ионии превратилась в руины.
Весть о событиях в Милете застала Гистиэя у Византия. Он снарядил лесбосские корабли и поплыл к Хиосу. Но его не пустили в город. Тогда он напал на хиоссцев, перебил многих из них, затем одолел остатки хиосского флота, уцелевшие после битвы с персами у Милета.
Из Хиоса Гистиэй направился к Фасосу и осадил его. Известие о том, что персы после взятия Милета направили мощный финикийский флот против остальных ионийских городов, заставило тирана снять осаду Фасоса и спешить к Лесбосу. Оттуда из-за нехватки продовольствия пришлось переправиться на материк, чтобы добыть там хлеб. Гистиэй высадился на берег у города Малена в Атарнейской области. На этот раз фортуна изменила тирану. В том месте как раз находилось большое персидское войско во главе с Гарпагом. Персы обнаружили высадившихся эллинов и двинулись на них. Эллины держались стойко. Но персидская конница стремительным броском опрокинула их и решила исход битвы. Эллины обратились в бегство, а Гистиэй, как рассказывает Геродот, «в надежде, что царь не покарает его смертью за теперешнее преступление, и малодушно пытаясь спасти свою жизнь, поступил так: во время бегства какой-то персидский воин настиг его и хотел было уже заколоть. Тогда тиран объявил ему по-персидски, что он — Гистиэй из Милета» (VI, 29).
Далее Геродот продолжает: «Если бы пленника привели к царю Дарию, то, как я думаю, Гистиэй не понес бы никакой кары и царь бы простил его. По этой-то причине, а также из-за боязни, как бы тиран, избежав наказания, вновь не приобрел большого влияния у царя Дария, Артафрен, правитель Сард, и Гарпаг, захвативший его в плен, велели привезти его в Сарды и казнить. Там тело Гистиэя распяли на кресте, а голову, набальзамировав, отослали в Сузы к царю Дарию. Узнав об этом, Дарий выразил свое неудовольствие поступком этих людей именно за то, что они не доставили тирана живым пред его царские очи. Голову Гистиэя царь повелел обмыть, обрядить и предать достойному погребению: Гистиэй ведь оказал ему и персам великие услуги. Таков был конец Гистиэя» (VI, 30).
Так бесславно закончил свой путь этот коварный тиран, по вине которого в Ионии пролилось столько крови. А отношение к нему Дария наглядно доказывает, что Гистиэй, сохранив переправу через Истр, действительно спас огромное персидское войско от верной гибели.