Лицо Бенвика уже приобрело фиолетовый оттенок. Ника Сот пинком отшвырнула его руки от горла и слегка придавила ногой шею. Когда она убрала ногу, человек сделал длинный, резкий вдох.
Женщина нагнулась, схватила Бенвика за вьющиеся рыжие волосы и приподняла, поставив на колени. Потом, не выпуская его, обошла вокруг и встала к пленнику лицом. Она дернула его волосы так, что голова склонилась набок, и кивнула жрецу.
Из складок своего тюрбана Харрар извлек крошечную коробочку. В ней находилось ярко-зеленое существо. Он открыл коробочку и влил мелкого слугу в ухо человека.
Несколько мгновений Бенвик протестующе орал на всю каюту. Харрар с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. Люди противились сосуществованию с полезными тварями так отчаянно, что это было просто смешно. Они рассматривали неприкосновенность своих жалких, слабых тел как высшее благо, для них она значила больше, чем сила и эффективность.
Бенвик так бился и протестовал, словно его мнение могло на самом деле иметь какое-то значение. Наконец слияние завершилось, и человек с трудом поднялся на ноги. Зажав ладонью ухо, он впился взглядом в тело своего товарища.
— Это — ваша награда?
— Мы сможем общаться с тобой более прямо и эффективно, — сказал Харрар. — Имея такое преимущество, ты сможешь захватить Джейну Соло быстрее, чем любой пират. Теперь иди. Ника Сот будет очень недовольна, если узнает, что мой подарок был недооценен.
Рыжеволосый человек послал воительнице взгляд, который можно было бы назвать чистым ядом, но Харрару и Хали Ла поклонился с приемлемой почтительностью. Потом развернулся и зашагал прочь.
Ника Сот поклонилась Харрару, а затем опустилась на одно колено перед Хали Ла. Несколько смягченный этой демонстрацией уважения, тот жестом приказал ей уйти.
Жрец обернулся и внимательно посмотрел на молодого воина.
— Твои убеждения столь же тверды, как твои доспехи, но совсем не так гибки. Тебя беспокоит, когда что-то идет вразрез с твоими идеями, — заметил он. — Но отметь в своей памяти то, что мы сегодня узнали. Джейна Соло может оказаться более грозным противником, чем мы ожидали.
— Она же неверная!
— А мы, напротив, верные сыны Йун-Йуужаня, — подчеркнул жрец. — И преданность богам поможет нам постичь, насколько могучей может быть Обманщица.
Воин вперил в лицо Харрара пристальный взгляд.
— Вы ведь не равняете человеческую женщину с Йун-Харлой!
— Это было бы богохульством, — согласился жрец. — Я просто напоминаю тебе, чему учит нас Йун-Харла: ничто и никогда не является именно таким, каким кажется. Как и подобает Обманщице, богиня преподносит нам уроки, когда мы меньше всего их ожидаем, и в самых неожиданных обстоятельствах.
Произнося эти слова, Харрар ощутил дрожь предзнаменования. К счастью, воин, казалось, не заметил волнения жреца.
— Сейчас этот урок и вправду неожиданный, — согласился Хали Ла. — Тем не менее, только глупцы недооценивают своих врагов.
Он поклонился и вышел, а Харрар принялся размышлять над ересью, которую вслух только что отрицал.
Шептали, что джиидаи имеют больше общего с богами йуужань-вонгов, чем каста воинов соглашалась признавать. Ходили смутные слухи о ереси, возникшей на Явине-4 — там некоторые опозоренные даже считали джиидаи своими избавителями.
Харрар фланировал мимо окна каюты, невидящими глазами глядя на звезды — бесчисленные миры, ждущие формовки и очищения. Он думал о своих словах, обращенных к Хали Ла, и сравнивал свою преданность богине с непоколебимой верой воина. И уже не в первый раз задавался вопросом — можно ли беззаветно служить богине, которой никогда нельзя полностью доверять?
Путешествие длиною в жизнь породило в его душе жажду иметь родной мир. Возможно, вместе с этими еретическими мыслями в его жизни появится еще какой-нибудь признак постоянства. И после долгих лет жречества он ощутит огромное облегчение, поняв, что еще способен во что-то верить.
8
Огни на пульте «Сокола тысячелетия» беспорядочно помаргивали, словно вывеска дешевой кантины, когда ее солнечная батарея не может как следует зарядиться из-за череды пасмурных дней. Хан Соло нахмурился, глядя на пульт, а затем ударил кулаком по одной из консолей, уже порядком погнутой. Огоньки датчиков вспыхнули, пульт ожил. Он искоса взглянул на своего второго пилота и коротко, самодовольно улыбнулся.
Лея покачала головой, ее карие глаза изучали один из маленьких экранчиков.
— Ничего хорошего. Судя по данным, которые выдает R2, нам нужен более серьезный ремонт. И поскорее.
Он наклонился и изучил технические данные.
— Да, — признал он через несколько минут. — Проблема в том, чтобы найти тихое местечко.
— Хейпанский кластер, — невозмутимо предложила она, подняв глаза и гляда в лицо мужа.
Его вгляд стал осторожнее.
— Последнее, что я слышал о хейпанцах — они не особо любят гостей.
— Достаточно верно. Тем не менее, не так давно Тенениэль Дьо в своем послании к Сенату сообщила, что может открыть Хейпс для беженцев. Я понимаю твои сомнения, — добавила Лея, вспомнив их «романтическое путешествие» на Датомир и недоверие, которое Хан все еще питал к своему бывшему сопернику Исолдеру, ныне мужу Тенениэль Дьо[9]. — Но я сделала свой выбор и до сих пор о нем не жалею. Этого более чем достаточно.
Она не упомянула о последней встрече с прежней королевой-матерью Хейпса, матерью наследного принца, Та’а Чум. Та взяла за правило постоянно говорить о брачных проблемах сына и о своем желании, чтобы Исолдер взял в жены принцессу Лею, а не Тенениэль Дьо, женщину-воина с далекого Датомира. Лея знала, как Та’а Чум умеет манипулировать окружающими, и она, конечно, не хотела своим присутствием усугублять и без того непростую ситуацию. Но в данный момент другие соображения перевесили.
— Тенел Ка была в ударном отряде джедаев, — напомнила Лея. — И это делает возможным и даже вероятным, что Джейна решит посадить вонгский корабль именно на Хейпсе.
В глазах Хана зажегся огонек.
— Имеет смысл. Она умная девочка, так что ты, вероятно, права.
Его удовлетворило такое решение, и он начал прокладывать курс к Хейпанскому кластеру.
— Может, посоветуемся с Люком и Марой?
— Конечно посоветуемся, когда будем лететь на их корабле.
Он коротко улыбнулся, придав своим словам еще большую язвительность, затем рассчитал курс и начал подготовку к гиперпрыжку.
Когда они уже летели сквозь гиперпространство, он добавил:
— Посмотри правде в глаза. Их не волнует, где мы сядем. На планете они останутся не дольше, чем нужно Маре, чтобы купить, выпросить или украсть корабль, который доставит их туда, куда Лэндо увез Бена.
— Наверно, — согласилась Лея. Она закрыла глаза, чтобы не расплакаться, и попыталась не завидовать брату и его жене, которые скоро увидят сына.
Своего сына, Энакина, она больше не увидит никогда. Она даже не увидит его тело, что послужило бы некоторым утешением, не сможет воздать почести мужчине, которым он стал, торжественно похоронив его по обряду джедаев.
Хан положил руку на ее ладонь.
— Я люблю тебя, ты знаешь. Ты держишься прекрасно, — тихо промолвил он. — Ты поддерживаешь нас обоих.
Она открыла глаза и повернулась к мужу.
— Это неправда. Ты — единственная причина, почему я еще не забилась в уголок и не рыдаю там.
— И это тоже неправда. Ты — боец, и всегда была им. Ты испытала адский удар, но, тем не менее, твердо стоишь на ногах. — Он невольно потер челюсть, поскольку метафора вызвала многочисленные воспоминания. — Тем не менее, тебе больно.
— Только когда дышу.
Он опустил голову, кивнул. Горе оставалось с ними, открытую рану тревожило каждое прикосновение, каждая новость. Через несколько мгновений он решил, что им обоим надо попытаться немного отдохнуть.
— Скорее всего, я не смогу заснуть, — сказала Лея и тут же поняла, насколько тяжелы ее веки. Вчерашний день длился так долго, вместил в себя так много битв и принес так много горя. Под этим давлением Лея опустилась в кресло второго пилота и забылась беспокойным сном.
Она внезапно проснулась: старый корабль подбросило и встряхнуло, он сбросил скорость, выйдя в обычное пространство. Она потянулась, взглянула на Хана, да так и застыла.
Хан сражался с пультом управления, его лицо было мрачным. Похоже, корабль его не слушался. Впереди маячило несколько больших темных предметов.
Лея выпрямилась в кресле.
— Астероидное поле?
Шквал лазерного огня вырвался из нижней турели — Люк и Мара поняли, что кораблю грозит опасность, и отреагировали на нее. Яркие лучи помчались прямо к своим целям — а затем просто исчезли.
Лея затаила дыхание, а затем сделала длинный выдох.
— Буду считать, что нет.
— Довины-тягуны, — кратко пояснил Хан. «Сокол», наконец, замедлился до скорости маневрирования, картина за иллюминаторами стала четкой. В пустоте плавали десятки больших объектов, похожих на камни в форме сердца какого-то гигантского чудовища — черные дыры на фоне ярких звезд.
Хан ловко маневрировал в живом астероидном поле. Когда пространство очистилось, он взглянул на навигационный дисплей.
— Те штуковины вытащили нас из гиперпространства. Должно быть, работают как заградительное поле.
Лея уже принялась определять их новые координаты, чтобы возобновить гиперпрыжок.
— Сколько раз «Сокол» может дергаться так прежде, чем развалится?
Он пожал плечами.
— Пять или шесть.
— Так сколько? — требовательно спросила она. — Пять или шесть?
Он поглядел на Лею, и его лицо немедленно стало серьезным.
— Ты придаешь этому слишком много значения.
Она поморщилась и потянулась к пульту.
— Когда я решаю, что предпринять, мне нравится начинать с худшего варианта развития событий.
Их еще два раза выкинуло из гиперпространства, прежде чем они достигли Барьерного тумана — зловещего облака, окружающего систему Хейпс.