Сегодня воскресенье – значит, мы пойдём на прогулку с дедушкой Байроном.
Он всегда спрашивает, куда бы я хотел.
Сегодня есть только одно такое место – и я уже Разработал План.
Глава 37
Итак, книга дедушки Байрона. Читается сложно – факт, но всё равно она классная.
Я немного расскажу вам о Дворцах памяти – не слишком подробно, чтобы не отвлекаться, но я хочу объяснить, что это такое. Это важно для понимания того, что будет дальше. (Кстати, эта штука намного, намного круче, чем стишок о королях и королевах).
В первую очередь вы представляете себе места – лучше всего комнаты, – которые вам хорошо знакомы, а потом рисуете в своём воображении совершенно безумные картинки и связываете предметы в комнатах с тем, что хотели бы запомнить.
Например, если вы хотите запомнить три случайные вещи – пусть это будут шимпанзе, трактор и жевательная резинка, – сначала представьте, будто стоите на пороге своего дома.
На первой картинке в голове – ваша входная дверь. Только вы собираетесь её открыть, как из ящика для писем высовывается лапа шимпанзе и хватает вас за горло. Это громадная, волосатая, дурно пахнущая лапа, и вы с нею боретесь. (В этом, кстати, вся суть: нужен яркий образ. Скучная картинка не сохранится в памяти.)
Предположим, вы справились с нападением воображаемого шимпанзе и зашли в дверь – что вы видите дальше? У нас в доме это половик. Но в моём воображении половик превратился в мини-поле. Крошечный трактор ездит по нему туда-сюда, оставляя борозды на кокосовой циновке, – нужно быть внимательным, чтобы случайно не наступить на него. Образ номер два готов.
Затем идёт вешалка. У нас около двери много крючков для верхней одежды – теперь же вместо крючков там огромные комки жёваной жвачки. Вы не вешаете пальто на крючок, а прикрепляете к стене липким комком жевательной резинки. Знаю: это глупо, но и смешно – а значит, запомнится. Конечно, нет смысла останавливаться на трёх предметах. Каждый может запомнить список из трёх вещей. Но как насчёт десяти, двадцати или сотни?
В книге «Дворцы памяти Шри Кальпаны» дедушка Байрон рассказывает об индийских мистиках. В своём воображении они могли пройти комнату за комнатой, в этих комнатах открывались двери в следующие комнаты, прихожие, сады и леса – и там они хранили воспоминания обо всём, о чём хотели, в виде безумно ярких образов.
Я начал осваивать эту технику: я уже легко могу запомнить десять вещей – а может, и двадцать.
И вот что нужно сказать о дедушке Байроне. Знания, с помощью которых он отвечает на вопросы викторин? Для него это просто игра. Самые важные воспоминания в его главном Дворце памяти – это летопись жизни: память о каждом прошедшем дне начиная с детства. Запомнить всю Книгу рекордов Гиннесса – лишь развлечение для него.
Глава 38
В тихое весеннее воскресенье Кальверкот не впечатлит вас ничем особенным. Море очень холодное для плавания и даже для гребли (хотя в августе и сентябре можно рискнуть – это делают только смельчаки или совсем малыши). С тех пор как закрылось поле для гольфа «Крэйзи гольф Арнольда Палмера»[30], здесь почти не осталось развлечений. Хотя есть кафе, закусочная с фиш-энд-чипс и, конечно, тандури-ресторан «Пряности пустыни». Народу не слишком много, но атмосфера в городке оживлённая.
Мы с дедушкой Байроном стоим на маленьком утёсе – отсюда открывается прекрасный вид на залив. Морской бриз играет с его шафрановым одеянием, солнце светит ярко и горячо. По песку гуляют люди с собаками, и несколько храбрецов сидят в шезлонгах – все в тёплых свитерах. Дедушка Байрон глубоко вдыхает ветер, закрывает глаза и улыбается. Пора приступать к реализации своего плана.
Я стараюсь говорить абсолютно спокойно:
– Может, мы сходим взглянуть на наш старый дом – как думаешь?
Конечно, дедушка Байрон знает, что я захочу туда пойти, – и его это совершенно не смущает. Понимаете, если бы я был с мамой, она бы сказала:
– О, Ал, зачем тебе туда идти? Это наш старый дом. Тебе не нужно вспоминать всё это. Ты должен смотреть вперёд… – и так далее. Она бы стала волноваться, что я «застрял в прошлом» и грущу из-за папы.
Что до дедушки Байрона, то он просто смотрит на меня, подмигивает и говорит:
– Полагаю, ты помнишь дорогу?
Мы идём по переулку от набережной к Честертон-роуд, проходим мимо джунглей кустарника, где живут лисы, и смотрим на дом через дорогу.
Всё это время я думаю о том, как проникнуть в подвал и забрать оттуда Алана Ширера – втайне от дедушки Байрона. Помните, я говорил, что Разработал План? Если честно, в нём очень много пробелов.
– Он выглядит точно как раньше, – говорю я. Дедушка Байрон неодобрительно фыркает:
– Немного краски не повредило бы.
Мы переходим дорогу, чтобы посмотреть на дом поближе.
– Мы не ведём себя бестактно? – спрашиваю я.
Дедушка Байрон усмехается:
– Это просто улица и просто дом на ней. Смотреть не запрещено!
Именно в этот момент из дома выходит дама, а я тяну дедушку за рукав.
– Пойдём, – говорю я нервно.
– Ну вот это как раз может показаться подозрительным, не так ли? Будто мы собирались проникнуть в дом. Просто поздоровайся, – он верен своим словам и тут же радушно приветствует даму: – Доброе утро, мадам!
Она переводит взгляд с дедушки Байрона в его одеянии на меня в джинсах и отвечает:
– Доброе утро.
Если вы хотите знать моё мнение, её голос звучит настороженно.
– Мой внук раньше жил в этом доме. Он захотел ещё раз его увидеть!
Её лицо расплывается в улыбке:
– Ах да! Я помню тебя – надо же, до чего ты вырос! Как ты?
– Хорошо, спасибо, – я вежливо улыбаюсь.
Эта дама – старшего среднего возраста: она старше мамы, но точно моложе дедушки Байрона. У неё короткие седеющие волосы и очки, как у учительницы. Она оглядывается на дом, морщится и говорит:
– Мы особо не занимались домом с тех пор, как купили его. Он точно такой, как раньше. Но скоро это изменится.
– А, да?
– Да, за домом мы сделаем оранжерею, а этот старый гараж снесём и освободим место под офис моего мужа.
Внезапно я чувствую, что мне нечем дышать:
– Гм… гараж? – хриплю я.
– Да. О, там такой беспорядок. Наверное, ты знаешь о подземном бункере.
– О, э-э-э… да. Знал, – я стараюсь говорить безразлично и непринуждённо, но словно теряю нить беседы – вот и дедушка смотрит на меня вопросительно.
– Да, мы заглянули вниз пару недель назад. Я думаю, твой папа, да упокоится его душа, использовал бункер под кабинет. Там сейчас несколько старых компьютеров и какие-то вещи, а ещё древние двухъярусные кровати и туалет. Довольно необычное место.
– Но… но проход вниз всё так же закрыт, – говорю я и добавляю, запинаясь: – Наверное?
Она внимательно на меня смотрит, но я стою со своим самым невинным выражением лица. Кажется, сработало.
– Да. Что ж, нам придётся разобрать все завалы, когда мы приступим к делу.
Мне очень хочется узнать, когда это будет, но я и так наговорил лишнего, поэтому держу рот на замке. К счастью, дедушка Байрон спрашивает – просто из вежливости:
– Когда вы приступаете?
– Завтра или во вторник. Во всяком случае, так было запланировано. Но вы же знаете этих строителей. С ними никогда нет стопроцентной уверенности, да? – они с дедушкой Байроном смеются: ведь всем когда-то приходилось сталкиваться с «ленивыми строителями».
– Что ж, – весело говорит женщина, – мне пора ехать. Встречаюсь с мужем, была рада вас увидеть! – она садится в «Шкоду» и уезжает, помахав нам на прощание.
Я достаю руку из кармана, чтобы помахать ей в ответ, роняя при этом шерстяную перчатку, и мне в голову приходит идея.
Глава 39
Передо мной стоит тарелка с фиш-энд-чипс, но совершенно нет аппетита: я думаю лишь о том, как вернуться в бункер без дедушки Байрона и спасти Алана Ширера. Дедушка уже заметил, что моё настроение изменилось, – это я могу сказать точно. Пора воплощать план в жизнь. Я достаю из кармана перчатку и делаю вид, что ищу вторую.
– Я потерял перчатку, – говорю я. И сразу добавляю: – Мне кажется, я знаю где. Наверное, обронил около нашего старого дома.
– Ничего страшного, – отвечает дедушка Байрон. – Мы пройдём мимо на обратном пути и подберём её.
Но я уже иду к двери.
– Не волнуйся. Это недалеко. Я схожу и найду её, – и выхожу за дверь, а дедушка кричит мне вслед:
– Но, Ал, а как же твои фиш-энд-чипс?
От закусочной до нашего старого дома и правда недалеко – может, полмили или около того, – но всю дорогу я бегу, поэтому, когда оказываюсь на месте, дыхание сбито и голова кружится. Если я зайду в гараж незамеченным, спущусь в бункер и заберу Алана Ширера, то вернусь к дедушке уже через несколько минут – и никаких проблем.
Отлично. Да, отлично. Я делаю глубокий вдох, смотрю в оба конца улицы, перехожу дорогу и бегу к гаражу. Я уже почти пролезаю в щель между створками, но тут краем глаза замечаю серебристую «Шкоду» – она выезжает на улицу из-за поворота.
Где уж тут двигаться медленно и тихо! Как сумасшедший, я отбрасываю в сторону доски над подвалом. Я поворачиваю колесо на стальной двери в бункер и слышу, как «Шкода» заезжает на дорожку и из неё кто-то выходит.
Я закрываю за собой дверь; сверху доносится скрежет гаражных ворот и приглушённый мужской голос:
– Чёрт возьми, – а потом громче: – Белла! Ты это видела? Ты заходила сюда?
Я включаю свет в бункере. Никаких следов Алана Ширера – и нет времени посмотреть внимательно: мужчина уже идёт по лестнице и скоро будет у двери.
– Боже мой, Грэм! – это та женщина, с которой мы сегодня разговаривали. – Кто-то здесь был!
Понятно, что произойдёт дальше, поэтому я хватаю металлическое колесо со своей стороны стальной двери и держу изо всех сил, пока мужчина пытается повернуть его снаружи.