молока, сырную нарезку и упаковку из шести йогуртов.
У меня колотится сердце, ведь я в любую минуту могу попасться. Но пока меня никто не замечает. Парень, который выкладывает продукты, свернул в мой ряд, поэтому я беру с полки сливки и изучаю упаковку, потом ставлю их на место и иду к другому стеллажу. Здесь я ухитряюсь засунуть в рюкзак пакет печенья с кремовой начинкой (аккуратно… пакет сильно шуршит) и мысленно подсчитываю свои запасы: молоко, сыр, йогурт, печенье, яблоко и апельсин; пирушки не выйдет, но мне, пожалуй, хватит.
Я уже почти у двери, когда этот молодой парень встаёт прямо передо мной – его руки сложены на груди:
– Что, чёрт побери, ты делаешь, а, Пай?
Я настолько ошарашен, что не говорю ни слова. Он стаскивает рюкзак с моего плеча и резко его открывает. Мужчина в тюрбане тоже подходит к нам.
– Пай Чаудхари, как, во имя всего святого, это вообще пришло тебе в голову? – он не кричит, да и не злится, а просто ошарашен не меньше моего.
– Я был… Я был… – я совершенно не знаю, что сказать, но сказать что-то нужно. – Я был… голоден.
– Голоден? И ты решил украсть у меня еду? Сколько раз я давал тебе еду просто так, а? Сколько раз ты сидел в этой подсобке и ел дал-бат[56] со мной и Таруном, а? Как же так, Пай, как так?
– Я… Я не Пай. Я просто похож на него. Меня зовут Альберт. Ал.
Они оба только смеются над этим.
Мужчина в тюрбане тихо, но резко говорит:
– Может, пусть твой папа определит, Пай ты или нет?
Он направляется к прилавку и снимает телефонную трубку. Я не всё понимаю из разговора, который идёт на пенджаби, но в то же время его смысл мне предельно ясен. Что он может говорить, кроме как:
– Байрон? Да, это Мужчина в Тюрбане, привет. Слушай, Байрон, у меня тут Пай, и я только что поймал его за воровством продуктов из моей лавки. Да, хотел украсть прямо у меня из-под носа, Байрон… Тарун это заметил, да, и у него в рюкзаке полно продуктов. А, и он говорит, что он не Пай, а кто-то другой… Ты заглянешь? Хорошо, увидимся через минуту, мой друг.
Он возвращается, пристально на меня смотрит и потом очень близко наклоняется – в его дыхании я чувствую жгучий аромат гвоздики, а от шеи пахнет мылом.
– Пай Чаудхари, вот что я тебе скажу. Наши семьи дружат много-много лет, и пусть твой отец разбирается с тобой сам. Ну а пока у меня есть свой способ борьбы с воришками вроде тебя.
Он кивает Таруну, который стоит за мной. Тарун крепко хватает меня за плечи, а Мужчина в Тюрбане замахивается и отвешивает мне хлёсткую пощёчину. У меня звенит в ушах, а голова дёргается от удара. Как будто издалека до меня доносится голос Мужчины в Тюрбане:
– Больше никогда, никогда, никогда не смей воровать у меня, ты неблагодарный маленький паршивец!
Слёзы боли и обиды жгут мне глаза. Тарун всё ещё удерживает мои руки за спиной, а Мужчина в Тюрбане замахивается для второй пощёчины. Но звенит дверной колокольчик, и внутрь заходит дедушка Байрон.
Бросив на меня быстрый взгляд, он говорит:
– Это не Пай.
Я вызывающе смотрю на Мужчину в Тюрбане:
– Я же говорил. Меня зовут Ал.
– Но, Байрон. Он… конечно же… это же Пай…
Дедушка Байрон, широко улыбаясь, перебивает его:
– Ты хочешь сказать, Бару, что я не узнал собственного сына? Его зовут Ал. Сингх. Они вроде бы недавно сюда переехали. Его отец – маратхи по фамилии Сингх. Знаешь их?
Я смотрю на дедушку Байрона и хочу подбежать к нему, снова обнять его и вдохнуть аромат биди и ладана, хочу смотреть с ним вместе «Игры разума» и заваривать горячий сладкий чай. И говорить ему «прости» снова, снова и снова, пока он мне не поверит.
Но в этот момент опять звенит колокольчик, и в дверь заходит полицейский. Для меня он выглядит старомодным в своём заострённом шлеме и тёмно-синей форме. Полицейский застаёт интересную сцену: Тарун держит меня за руки, моя щека горит от удара, а рядом с нами стоят ещё двое мужчин. Полицейский выжидающе молчит, и Тарун нехотя отпускает меня.
– Добрый вечер, Бару. Добрый вечер, Тарун, – медленно говорит полицейский. При этом он с озадаченным видом смотрит на меня – не на них.
– Добрый вечер, Глен, – дружно отвечают они. Полицейский переводит взгляд на дедушку Байрона:
– Мистер Чаудхари?
– Да, это я.
– Ваша дочь сказала, что вы здесь. Я бы, гм… Я бы попросил вас выйти со мной, пожалуйста, – он говорит это с очень серьёзным выражением лица, и я замечаю, как двое продавцов переглядываются.
– Что-то случилось? – спрашивает дедушка Байрон.
– Давайте, хм, выйдем, если вы не возражаете, сэр.
Полицейский и дедушка Байрон выходят за дверь магазина. Я знаю, о чём он сейчас сообщит дедушке. Выдержать ещё и это я просто не смогу. Я выбираю подходящий момент, проскальзываю мимо них и, сжимая в руках свой рюкзак, бегу изо всех сил.
Меня никто не преследует.
Глава 68
В технической лаборатории есть телевизор, я включаю его и смотрю местные новости: идёт репортаж с побережья.
РЕПОРТЁР: Спасатели и обеспокоенные местные жители собрались у пляжа Кальверкота в ожидании новостей: поиски двенадцатилетнего мальчика, которого унесло в море, продолжаются уже несколько часов. По свидетельству очевидцев, Пифагор Чаудхари и как минимум ещё один его друг находились сегодня днём на волноломе, откуда их предположительно смыло мощной волной. Второго мальчика удалось спасти за 500 метров от береговой линии – он был доставлен в Больницу Северного Тайнсайда, его состояние оценивают как критическое.
ИНСПЕКТОР ПОЛИЦИИ ДЖОН КАЛВЕРТ: Мы очень довольны тем, что операция по спасению одного из мальчиков прошла успешно. Официально установлено, что это Пол Макфэдьен, 13 лет, житель Кальверкота. Поиски Пифагора Чаудхари были приостановлены с наступлением темноты и продолжатся утром.
РЕПОРТЁР: Полицейские также сообщают, что хотели бы поговорить с третьим участником событий. Свидетели утверждают, что ещё один мальчик убежал с места происшествия вскоре после падения двух подростков в воду. Подчёркивается, что его ни в чём не подозревают, но его показания помогут установить, что именно произошло. После трагедии местные жители снова заговорили о необходимости установки на волноломе защитного ограждения. В прямом эфире с новостями из Кальверкота был Джейми Бейтс для программы «Сегодня вечером».
Я проглатываю молоко, сыр, печенье с кремовой начинкой и йогурт, но они кажутся мне абсолютно безвкусными. Да, я почти сыт, и живот болит уже меньше, но вкуса еды я совсем не чувствую. Кормлю Алана Ширера кусочками сыра, и он благодарно шевелит усами – но я не улыбаюсь ему, как обычно.
Мне невыносимо грустно, а ещё очень страшно – я не знаю, что мне делать.
Я толкнул Макку. Меня видели на месте происшествия. Это не убийство, потому что он не умер – по крайней мере пока, однако полиция меня разыскивает. Полиция будет выяснять, где я живу и кто мои родители. А Пай… ну, если не случилось чуда, то он утонул. Мой папа мёртв. И это по большей части моя вина.
Папа Пая, дедушка Байрон, захочет узнать, кто я такой, что это за мальчик, который так или иначе причастен к смерти его сына, даже если и не убил его своими руками.
Оставаться в 1984 году и дальше я никак не могу. Мне нужно вернуться в мой мир, заметая за собой все следы путешествия во времени.
Но возможно ли это?
Допустим, я смогу вернуться в своё время – но что ждёт меня там? Буду ли я ещё существовать? Могу ли я существовать? В конце концов, у меня теперь нет отца.
Для путешествия во времени необходим жестяной таз – а он всё ещё стоит в бункере Макки. Я проходил неподалёку от его дома и видел там толпы людей: репортёров, полисменов, сочувствующих…
Очень долго я просто сижу, даже не моргая. Во рту кислый привкус сыра и молока, и больно в груди – то ли от быстрого бега, то ли от напряжения, а может, от ударов Макки. Или это просто болит моё разбитое сердце.
На улице уже стемнело. Печаль давит, она похожа на тяжесть в желудке, когда переел, я измучен и раздавлен. Но внезапно мне приходит одна мысль.
Несмотря на усталость, я включаю все шесть компьютеров, а потом иду в кладовую. На полке одно в другое составлены несколько вёдер. И это жестяные вёдра. Они-то и доставят меня домой.
Ещё мне нужны спички или зажигалка. Уж их-то я точно найду в кладовой?
Выясняется, что не в этой.
И вот тут мне на помощь приходит папа. Нет, он не переносится из другого измерения – и нет, я не верю в призраков. Просто у меня в голове звучит его голос – очень чётко, как закадровый комментарий в фильме. Я роюсь на полках и перебираю вещи в судорожных попытках найти хоть что-то, чтобы добыть огонь. И вдруг слышу:
– Ш-ш-ш. Не торопись, приятель. Вот так: тише едешь – дальше будешь. То, что тебе нужно, прямо перед тобой.
Я останавливаюсь и осматриваюсь, подчиняясь спокойному голосу папы.
– Нет, здесь! Перед тобой.
– Проволочная мочалка? – произношу я вслух. Ведь прямо передо мной стоит целая коробка металлических мочалок, которыми обычно счищают ржавчину.
– Да. Ты помнишь? Тогда на кухне?
Моё дыхание успокаивается, я вспоминаю каждую деталь. Закрываю глаза – и вот мы с папой на кухне, проводим очередной безумный эксперимент. Я вспоминаю. Я помню.
И потом, улыбаясь, я хватаю коробку с мочалками.
Глава 69
Я вернулся в техлабораторию. Теперь остаётся только одна проблема – если всё сработает, конечно: это код программы на суперкомпьютере Пая.
Если следы моего путешествия во времени будут тянуться из 1984 года, кто-то может наткнуться на них и пойти дальше. И это приведёт к катастрофическим последствиям.
Спасением стала бы программа самоликвидации, которую можно запустить на суперкомпьютере, – он бы перенёс меня домой, а потом отформатировал диски. Вот только я не знаю, как написать такую программу, даже не знаю, с чего начать, если честно.