— У тебя есть пятнадцать минут, чтобы все рассказать, — заявил ему усталый следователь, — штука, которой тебя угостили, называется РАН2454. Официально он не применяется. Ну да твоя профессия тоже официально не существует. В общем, если ты не расскажешь, через пятнадцать минут твои мозги закипят от боли.
— А если расскажу?
— Получишь противоядие.
— Что вы хотите знать?
— Все.
И он рассказал все.
Доктор как раз закончил думать очередную денежную сумму, когда одновременно вылетели двери и окна. Со всех сторон в квартиру хлынули менты. Они направили на Доктора короткие стволы автоматов, но бить или ругать не стали: мало ли что может с тобой сделать человек, способный просто так выдумывать деньги.
— Господин Доктор? — спросил старший мент.
— Да, — ответил Доктор так, словно у него спросили время.
— Вы арестованы.
— Я могу одеться?
— Только без своих штучек. Мы предупреждены.
— Разумеется.
Всю дорогу до отделения менты вели себя сдержанно-насторожено. Доктора они боялись, и это было видно даже по их маскам.
В отделении его проводили в приличного вида кабинет, где за столом сидел интеллигентной наружности человек и пил чай.
— Хотите чаю? — спросил он Доктора.
— Буду признателен.
— Очень хорошо. Чаю, пожалуйста, — человек сказал это в никуда, совершенно не скрывая того, что кабинет прослушивается.
— Думаю, вы понимаете, что против вас выдвинуты весьма серьезные обвинения? — спросил он, когда хмурый сержант поставил перед Доктором стакан с чаем и тарелку с бутербродами и удалился.
— Вы ведь не из милиции, — сказал вместо ответа Доктор.
— Вы правы.
— Тогда оставим лирику для детективных романов.
— Как скажете. Вы нам нужны, Доктор.
— Кому это нам?
— Стране.
— Насколько я понимаю, вас интересуют не деньги.
— Не деньги. Вы незаменимы в качестве полевого агента. Думаю, вы легко сможете добыть необходимую информацию, не выходя из кабинета или гостиничного номера, или также безболезненно устранить опасного человека, причем совершенно без оружия или других технических средств.
— Не пробовал.
— Мы предоставим вам такую возможность. Скажите только «да», и вы немедленно выйдете на свободу.
— Мне нужен аванс.
— Говорите.
— Я хочу провести сутки со своим бывшим приятелем. И чтобы нас не беспокоили. Желательно в какой-нибудь отдельной камере без свидетелей. Это возможно?
— Думаю, да.
— Через двадцать четыре часа после этого я ваш.
— Договорились.
Глава девятая
Особняк Отголоскова выглядел по спартански по сравнению с жилищами новых аристократов в первом поколении. Он был изысканно прост и абсолютно лишен роскоши. Только ценители и знатоки такого минимализма понимали, что эта холодная простота стоит на порядок дороже золотых унитазов и прочих предметов китча, которые у нас принято ассоциировать с богатством. Сам он тоже не был похож на разбогатевшего на торговле наркотой или оружием нигера. На нем не было ни золотых цепей, ни колец, ни других заменителей пресловутого гвоздя в носу.
Он был в очень простом на вид домашнем халате, в свободных полуспортивного типа штанах и комнатных тапочках. Встречал гостей он с трубкой в руках. Обычной трубкой (работы настоящего мастера трубок), курение которой приносит покой и равновесие души и тела. Курил он дорогую смесь табаков, пропитанных коньяком и еще чем-то.
Отголосков не экономил, но и не подчеркивал свое богатство и социальный статус. Он был выше этого.
— Добрый день, господа, — сказал он, открывая дверь.
Он сам открыл дверь, не боясь, что его перепутают с дворецким.
— Здравствуйте.
— Проходите, пожалуйста.
Он впустил Леденца и Зину (они пришли вдвоем) в просторную светлую гостиную, где кроме камина, стола, дивана и нескольких кресел ничего не было.
— Не желаете чаю?
— С удовольствием.
— Тогда вам придется поскучать. Я сам открываю дверь и готовлю чай.
Чай был дорогим (около тысячи долларов за сотню граммов) и искусно приготовленным. К чаю Отголосков подал сушеные фрукты. Во время чаепития не было произнесено ни слова.
— Культура чаепития позволяет говорить об этом божественном напитке и о красоте, но я предпочитаю молчать. Тем более что слова меркнут, как перед чаем, так и перед красотой. Эти вещи способно передать только молчание.
— Иногда для этого годятся стихи. Например, Бассе, — поддержала разговор Зина.
— Бассе… — рассмеялся Отголосков, — он не был поэтом в обычном смысле этого слова. Скорее, этот человек был привратником или ключником. Каждое его стихотворение — это дверь в иную вселенную, такую обычную и такую волшебную одновременно.
— Так что привело ко мне столь знаменитых сыщиков? — спросил Отголосков, когда лимит вежливости был исчерпан.
— Нам стало известно, что вы приобрели на аукционе «Раздумья» некоего К. Л.
— Надеюсь, с законностью сделки все в порядке? — спросил Отголосков.
— Абсолютно.
— Тогда в чем вопрос?
— Дело в том, что я был фактически свидетелем ее появления на свет.
— Очень интересно.
— Картина явилась результатом убийства.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Очень интересно. Я этого, честно говоря, не знал.
— Мы бы хотели, если это возможно, взглянуть на картину, чтобы убедиться, что речь идет именно о той самой картине.
— Только при одном условии.
— При каком?
— Вы мне подробно расскажете историю этой картины.
— Договорились.
— Тогда прошу за мной.
Они поднялись наверх по удобной лестнице из дорогих сортов дерева, прошли по просторному коридору и очутились в небольшой три на три метра комнате, в которой кроме картины не было ничего.
— Эту комнату я сделал специально для нее, — сказал Отголосков.
В кровь Леденца хлынул адреналин. Это действительно была та самая картина.
— Узнаете? — спросил Отголосков.
— Несомненно. Это она.
— Тогда ваша очередь выполнять обещание.
— А зачем вам это?
— Каждый коллекционер желает знать все о предметах своей коллекции.
— Вы коллекционер?
— Несомненно.
— У вас большая коллекция?
— Только один предмет. Картина. Вас это удивляет?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
— А дело в том, что вы и есть тот самый К. Л., черный человек, загадочный незнакомец, Китаец, благодаря которому мы оказались в этой пародии на реальность.
— Что ж, не плохо, Леденец. Вы хорошо поработали. Что вы намерены делать дальше?
— Арестовать вас по обвинению в убийстве, мошенничестве и неуважении к следствию.
— Мне вызвать такси?
— Позвоните лучше в милицию.
— Надеюсь, я могу воспользоваться услугами адвоката?
— Это ваше полное право.
— Замечательно.
— Ты? — удивился Леденец, когда в кабинет куэнзера вошел тот самый адвокат, друг Доктора и гроза всех ментов.
— Я, — спокойно ответил он.
— Какими судьбами?
— Нам по делам служебным и не такое приходится делать. Нам жиреть головой некогда.
Из уважения к арестованному допрос решили проводить в кабинете куэнзера. Присутствовали: Отголосков (он все еще был под этим именем), адвокат, куэнзер, Леденец и Зина.
— Приступим, — сказал куэнзер.
— Ладно, — начал защиту адвокат, — так в чем обвиняется мой клиент?
— В убийстве, краже, сговоре с целью завладения чужим имуществом, мошенничестве и неуважении следствия.
— Вы признаете себя виновным?
— Разве что в убийстве.
— Кого и как вы убили?
— Не далее как вчера я скормил одной даме невинных младенцев мужского пола.
— Вы сказали младенцев?
— Да.
— То есть, вы воспользовались множественным числом?
— Да.
— Какое количество младенцев вы убили.
— Точно не знаю. Но около пятидесяти миллионов.
— Сколько?! — переспросили в один голос Леденец и куэнзер.
— Шутки в духе Алистера Кроули? Старо, — поморщилась Зина.
— Больше в обозримом прошлом я никого не убивал.
— А кто тогда убил (я все еще не решаюсь назвать имя ТОГО покойного), Кирилла Мефодьевича Стародубского, и неизвестного на краю Земли?
— Не знаю, — спокойно ответил Отголосков.
— У нас есть неоспоримые доказательства вашей вины.
— Так уж они и неоспоримы? — вмешался адвокат.
— Что вы хотите этим сказать?
— Начнем по порядку. У вас есть доказательства того, что мой клиент является автором картины «Раздумья». Мы этого не отрицаем.
— Да, но она возникла в результате убийства.
— Совсем не обязательно.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что господин … к тому моменту был уже мертв.
— Как долго?
— Не более нескольких минут.
— В таком случае как вы объясните тот факт, что вашему клиенту потребовалось всего несколько минут, чтобы оказаться на месте преступления?
— Как вы уже знаете, мой клиент обладает набором неких паранормальных способностей. Это способности позволили «услышать», что господин … мертв. После этого мой клиент отправился к нему домой с целью создания картины.
— Да, но на каком основании?
— На основании договора с господином …. Вот текст, — адвокат положил на стол несколько печатных листков договора, который четко регламентировал поведение художника.
— Ладно. Что вы скажете по поводу убийства Кирилла Мефодьевича Стародубского?
— А разве он был убит?
— Что?
— Он поскользнулся в ванной. У меня есть видеозапись камеры наблюдения.
— Но позвольте.
— То, что вы наблюдали, было скульптурой, созданной моим клиентом согласно договору с господином Стародубским. Вот текст, — на столе вновь появились печатные листки, — вот копия видеозаписи. Оригинал снят в ином формате, и его нельзя посмотреть на имеющейся в наличии аппаратуре, — рядом с договорами появилась видеокассета.