Мореходные качества каравелл были, по тем временам, действительно очень высокими. Они могли проходить в час 10, 12 или даже 15 итальянских морских миль, и скорость их, таким образом, достигала 22 км в час. Каравелла, на которой плавал Кадамосто, при ветре с юго-запада следовала западно-северо-западным курсом, т. е. держалась всего лишь в шести румбах от ветра.
По свидетельству одного моряка XV столетия, – «каравеллы отлично лавировали, поворачиваясь к ветру то одним, то другим бортом, как будто у них были весла». Всем этим качествам мог позавидовать и парусный корабль тяжелого типа XIX века. Огромное значение имела легкость и маневренность каравелл в условиях океанских плаваний у неизвестных или слабо обследованных берегов.
Первые, или, как их называют некоторые французские авторы, «классические каравеллы», были легкими однопалубными кораблями водоизмещением в 50–70 тонн, с тремя или четырьмя мачтами и латинскими (треугольными) парусами, которые растягивались на слегка выгнутых гафелях, прикрепляемых к мачте под углом, наподобие перекладины «журавля». Таким образом, эти каравеллы имели косые паруса (т. е. паруса, расположенные, когда корабль находится в покое, не поперек судна, а в его диаметральной плоскости).
Паруса такого же типа известны были уже тысячелетия. Они ставились на древнегреческих и римских рыбачьих лодках, они применялись и в средние века. Но эффективность парусного вооружения каравелл была несравненно выше, чем у кораблей XIII–XIV столетий. Это было достигнуто коренными изменениями в оснастке и введением новых парусов, которые позволяли кораблю идти по принятому курсу при боковых ветрах и лавировать, двигаясь зигзагами против ветра.
Если старые парусные корабли несли паруса на двух мачтах и не знали бушприта, то каравеллы получили при равной, а порой и меньшей, величине корпуса судна три мачты (фок-мачту, грот-мачту и бизань-мачту) и бушприт, к которому крепился небольшой треугольный парус – блинд.
Площадь парусов возросла почти вдвое, а благодаря строго продуманной системе управления ими, это приращение было весьма умело использовано.
Удачно была решена и конструкция корпуса каравеллы. При соотношении длины по килю к наибольшей ширине, равной 3: 1 (у старых парусных кораблей это соотношение редко бывало больше 2,5: 1), каравеллы обладали остойчивостью – качеством чрезвычайно важным, если учесть, что им приходилось выдерживать свирепые атлантические штормы.
Но за четыре-пять десятилетий, которые протекли со времен первых африканских открытий португальцев до путешествий Бартоломеу Диаша и Колумба, первоначальный тип каравелл значительно изменился. Появились каравеллы с прямыми парусами – родные братья крупных и надежных в плавании «navios redondos» – «больших кораблей с прямыми парусами» – основного типа португальского корабля дальнего плавания второй половины XV века[163].
Так же, как и косые паруса, прямые были известны с незапамятных времен. Они представляли собой квадратные или прямоугольные полотнища, растягиваемые не на наклонных гафелях, а на реях – поперечных бревнах, которые подвешивались к мачтам за середину. При прямом парусном вооружении все паруса при ветре, дующем прямо с кормы, располагались перпендикулярно диаметральной плоскости корабля. Они не позволяли кораблям держать так круто к ветру, как косые паруса, и были менее удобны при каботажных плаваньях.
Но прямые паруса обладали одним неоценимым преимуществом при противных ветрах, когда корабли, чтобы передвигаться вперед, вынуждены были лавировать, поворачиваясь под острым углом к ветру то правым, то левым бортом: каждый поворот требует при косых парусах перенесения гафеля с парусом с одной стороны мачты на другую – операция не только очень сложная, но и опасная при сильных ветрах; гораздо проще в этом случае управляться с прямыми парусами.
При парусах этого типа перемена их положения достигается брасопкой – т. е. поворотом рей в горизонтальном направлении с помощью особых снастей бегучего такелажа – брасов. Прямые паруса получили грот– и фок-мачты. На бизани остался закрепляемый на гафеле латинский парус, а на бушприте – треугольный блинд.
Найден был способ увеличить площадь парусов, ставя их в два яруса. На каравеллах это нововведение выразилось в появлении на грот-мачте верхнего паруса – марселя.
Большая нагрузка от парусов вызывала необходимость изменить конструкцию мачт. Грот-мачта, несущая нижний парус и марсель, стала делаться составной – к очень толстому и крепкому основанию, собственно мачте, прикрепляли съемную стеньгу, на которой подвешивался марсель, тогда как нижний парус несло нижнее колено мачты.
Помимо этих основных парусов, каравеллы получили еще добавочные косые паруса – лиселя или бинеты (в дневнике Колумба они носят название «bonetas»), в виде добавочных полос, пришнуровывавшихся снизу к гроту.
Вся последующая эволюция парусного флота, которая привела в XVIII веке к появлению многомачтовых кораблей-гигантов с пятью или даже шестью ярусами парусов, связана с прямыми парусами, которые получили уже в эпоху Колумба всеобщее признание мореплавателей. «Санта Мария» и «Пинта» имели при выходе из Палоса прямые паруса. А «Нинья» была вооружена латинскими парусами и переоборудована на Гран-Канарии, где под непосредственным руководством Колумба и Мартина Алонсо Пинсона косое парусное вооружение было заменено прямым[164].
К сожалению, до нас не дошли ни чертежи, ни рисунки каравелл Колумба. Оценивая все ныне существующие модели «Санта Марии», «Пинты» и «Ниньи», можно поэтому сказать лишь одно: они воспроизводят подлинную конструкцию и оснастку этих кораблей с такой же точностью, с какой беглый карандашный эскиз, сделанный по памяти, может передать черты давно утраченного оригинала.
В своих кропотливых и нелегких изысканиях историки кораблестроения учитывают, во-первых, все замечания, касающиеся трех каравелл, в документах, которые относятся к первому плаванию Колумба. К сожалению, у самого Колумба, в его дневнике, который сохранился, как известно, лишь в сокращенной копии Лас Касаса, отсутствует описание кораблей, принимавших участие в плавании. В дневнике рассеяны, однако, весьма ценные замечания, которые хоть и не позволяют восстановить полностью типы кораблей, но дают возможность исследователям составить некоторое представление о конструкции и важнейших деталях оснастки «Санта Марии», «Ниньи» и «Пинты».
Исключительную ценность имеет запись дневника от 24 октября 1492 г., где точно описывается парусное вооружение «Санта Марии»: «Я поставил все паруса корабля – грот с двумя лиселями, марсель, фок, блинд и бизань…»; во-вторых, указания современников Колумба о конструкции, деталях оснастки и верхних надстройках каравелл «Санта Мария», «Нинья» и «Пинта»; в-третьих, данные, которые содержатся в самых разнообразных документах XV и XVI столетия о кораблях, сходных по типу с каравеллами Колумба. В этой группе источников следует выделить «Instrucciо́n nautica» – «Морскую инструкцию» Диего Паласио 1587 г., где приводятся типовые размеры испанских кораблей различных классов. Весьма интересны рисунки каравелл испанского мореплавателя и картографа, спутника Колумба в его последующих плаваньях, Хуана де ла Коса, которые помещены на полях его карты, датированной 1500 г.
Наиболее обстоятельные работы, посвященные каравеллам Колумба, принадлежат Фернандесу Дуро и Монлеону (1892–1893 г.), Альбертису (1892 г.) и Гильену (1927 г.). У всех этих авторов имеются, однако, существенные расхождения в оценке габаритов судов и деталей внутреннего устройства. Американец С. Э. Морисон, повторивший десять лет назад маршруты трех плаваний Колумба на корабле, построенном по образцу «Ниньи», приводит данные о размерах каравелл, близкие к расчетам Ф. Дуро и Монлеона (в работе Admiral of Ocean Sea). В таблице приводятся данные Ф. Дуро – Монлеона и С. Э. Морисона.
Все три каравеллы были легкими однопалубными судами с низким бортом, но высокими надстройками на корме и на носу. На «Санта Марии» – на юте была двухъярусная надстройка. Ее нижний ярус, «тольда», использовался для хранения различного корабельного имущества (канаты, якоря, блоки и т. п.). Верхняя, меньшая по площади надстройка – «толдилья» – предназначалась для адмирала и была его рубкой.
Часть палубы между ютом и фок-мачтой («камбес») не имела никаких надстроек.
Здесь помещались баркасы каравеллы, кухня и площадка, отведенная для компаса, который хранился в особом деревянном ящике – битакоре, колодец для деревянной трюмной помпы и брашпиль для якорного каната.
На баке, между фок-мачтой и носом, располагалась надстройка, где размещались матросы. В передней части перекрывающего эту надстройку настила, на самом носу, была наблюдательная площадка. Еще одна наблюдательная площадка – марс – («габия» – буквально – клетка) была на грот-мачте.
Каравеллы и необходимое для заморского плавания снаряжение Колумб получил в Палосе; через тринадцать дней после подписания договора (капитуляции) с ним, 30 апреля 1492 г., Фердинанд и Изабелла особыми указами на имя городских властей Палоса предписали им в десятидневный срок, не ожидая дополнительных указаний и разъяснений, обеспечить всем необходимым экспедицию, во главе которой стоял Колумб. Город предоставил два корабля – «Нинью» и «Пинту», «Санта Мария» была законтрактована Колумбом непосредственно у ее владельца.
«Нинья» – официальное ее наименование было «Санта Клара» – принадлежала Хуану Ниньо из Могера. Возможно, что по созвучию с именем владельца, но, может быть, и как самое малое судно флотилии (niña – по-испански – детка), она и получила кличку, вошедшую в историю как ее подлинное имя. Она была построена в верфях ныне занесенной илом гавани Ривера де Могер в устье реки Рио-Тинто, т. е. той реки, на которой расположен был и Палос.
Ни с одним из кораблей, участвовавших в первом путешествии Колумба, так тесно не связана история дальнейших заатлантических открытий, как с «Ниньей». Она принимала участие во втором путешествии Колумба, и адмирал избрал именно ее (из флотилии в 17 кораблей) в качестве флагманского корабля при плавании у берегов Кубы, а затем стал ее совладельцем.