сумели бы произвести такого шума и грохота. Во время концерта я просил ставить меня как можно дальше от музыкантов, запирал в ящике окна, двери, задергивал занавеси и только тогда мог получить хоть какое-то удовольствие от музыки.
В молодости я учился играть на спинете — старинном подобии клавесина. Такой же инструмент стоял и в комнате Глюмдальклич. Три раза в неделю учитель музыки давал ей уроки, и однажды мне пришла в голову фантазия попотчевать короля и королеву одной английской матросской мелодией. Однако это оказалось невероятно сложным делом, ибо клавиатура инструмента имела в длину около шестидесяти футов, а каждая клавиша была шириною в фут. Вытянув руки в стороны, я мог охватить не больше пяти клавиш, а звуки извлекал лишь сильным ударом кулака. Понятное дело, кроме страшной усталости, я не достиг никаких результатов. Однако я придумал вот что: приготовил две дубинки с утолщенными концами и обтянул их мышиной кожей, чтобы не испортить клавиши и заглушить звук удара. Перед музыкальным инструментом поставили скамью, которая была примерно на четыре фута ниже клавиатуры. Я носился взад-вперед по этой скамье и колотил дубинками по клавишам — таким образом мне удалось исполнить жигу к большому удовольствию короля, королевы и в особенности Глюмдальклич.
Король, как я уже говорил, был весьма просвещенным монархом. Иногда мой ящик приносили к нему в кабинет, и нас оставляли с глазу на глаз. Я ставил стул на королевский письменный стол на расстоянии трех ярдов от лица монарха, и мы подолгу беседовали.
«Ваше величество, — однажды осмелился заметить я, — не кажется ли вам, что духовные способности далеко не всегда пропорциональны размерам тела? Наоборот: в нашей стране самые сильные и рослые люди часто уступают в своем умственном развитии тем, кто поменьше и послабее. Наукой доказано, что пчелы и муравьи гораздо изобретательнее, чем более крупные и сильные насекомые. И каким бы ничтожным я ни казался вашему величеству, мне бы хотелось, чтобы вы поверили, что я способен оказать важные услуги лично вам и всему королевству…»
Король внимательно выслушал меня, с сомнением покачивая головой, однако с тех пор стал относиться ко мне не столь высокомерно. Он даже пожелал узнать более подробно, на основании каких законов управляется Англия, сославшись на то, что в каждой, даже самой захудалой стране может найтись что-либо достойное подражания.
Мне не хватало красноречия, чтобы достойно прославить мое дорогое отечество, по которому я так тосковал!
Начал я с географического положения и поведал, что наше государство, в состав которого входят три могущественных королевства, управляемых одним монархом, лежит на двух островах, но кроме того имеет множество колоний по всему миру. Климат у нас умеренный, почва плодородна, о красоте пейзажей и говорить не приходится.
Затем я подробно изложил основы государственного устройства Англии. Итак, страной правят король или королева, однако существует еще и парламент, состоящий из двух палат. В палате пэров заседают лица знатного происхождения, владеющие обширными землями и титулами, полученными по наследству. Пэры — советники и преданные слуги короля, законодатели и верховные судьи, чьи решения не подлежат обжалованию, это люди, способные защищать свое отечество храбро и мудро. Они опора королевства, его украшение и достойны славы своих знаменитых предков.
В состав верхней палаты входит также несколько духовных лиц, облеченных епископским саном, известных своей святостью и глубокой ученостью. Их обязанностью является охрана веры и надзор за теми, кто несет христианские истины народу.
Что касается палаты общин, то ее члены свободно избираются самим народом и являются его представителями в парламенте. Как правило, это люди уважаемые и зажиточные, известные в стране своим патриотизмом и способностями. Таким образом, палата пэров и палата общин являются самым представительным собранием в Европе, издающим в согласии с королем законы для страны.
Законы толкуют опытные судьи; на них возложено разрешение тяжб по вопросам личных прав и собственности, определение наказания за уголовные преступления и оправдание невиновных. Судебная система в Англии опирается исключительно на букву закона.
Я также рассказал королю о бережливом расходовании финансов, о воспитании подрастающего поколения, о медицине, о подвигах нашей армии на суше и на море. Не забыл указать общее количество населения, уточнив, сколько людей относится к той или иной религиозной конфессии. Я упомянул о спорте и развлечениях и не упустил ни одной подробности, которая могла бы, как мне казалось, способствовать славе моего отечества. Закончил я кратким изложением истории Англии за последнее столетие.
Мой доклад занял не менее пяти королевских аудиенций. Король слушал меня очень внимательно, изредка делая пометки. Когда мы встретились в шестой раз, его величество, вздохнув, проговорил: «Давайте-ка, мой друг, кое-что уточним».
Его интересовало буквально следующее.
Что делается для физического и духовного развития молодых знатных джентльменов в школьные годы?
Как пополняется палата лордов в случае смерти последнего представителя древнего рода, не имеющего наследников?
Кому и за какие именно заслуги присваивается титул пэра и не было ли случаев, когда главную роль в этом играли прихоть монарха, взятка, протекция или интересы борющихся партий?
Действительно ли в парламенте все его члены так хорошо знают законы своей страны, что способны решать важнейшие государственные дела? И на самом ли деле парламентарии независимы, беспристрастны, чужды корысти и способны избежать соблазнов?
Все ли епископы безгрешны? Неужели ни один из них, будучи простым священником, не угождал интересам богатых и знатных мирян?
Затем король поинтересовался, как происходят выборы тех, кого я назвал членами палаты общин. Не может ли человек с туго набитым кошельком, но равнодушный к интересам народа, склонить избирателей в свою пользу? И почему, наконец, парламент так неудержимо притягивает к себе депутатов, если эта служба требует столько сил, времени, здоровья и огромных финансовых издержек?
Внимание короля привлекла и деятельность наших судебных палат. Мне было о чем рассказать — ведь я сам в свое время немало страдал от затянувшегося процесса в верховном суде и едва не разорился, несмотря на то что выиграл дело, а судебные издержки оплатил ответчик.
Вопросы его величества посыпались градом. Сколько времени требуется суду для выяснения истины? Могут ли адвокаты и стряпчие выступать ходатаями по несправедливым и противозаконным делам? Оказывает ли влияние на приговор принадлежность обвиняемого к той или иной конфессии или политической партии? Обязаны ли адвокаты иметь юридическое образование? Принимают ли судьи участие в составлении свода законов? Каково денежное вознаграждение судей, адвокатов и прокуроров? Могут ли все эти люди избираться в парламент?
Я терпеливо отвечал, не упуская ни одной детали.
Наконец королю вздумалось обратиться к нашим финансам — его величеству показалось, что в этой области он сможет извлечь для себя некоторую пользу. Для начала, сверившись со своими записями, он заметил, что я, вероятно, ошибся, приводя цифры нашего бюджета. Не может быть такого, чтобы расходы государства вдвое или втрое превышали доходы. Я сказал, что ошибки нет и записанные его величеством цифры верны. Король удивился: откуда же тогда берутся средства для уплаты государственных долгов? «И зачем вам такие дорогостоящие военные кампании? — не без ехидства поинтересовался у меня его величество и добавил: — Ваши генералы, наверное, богаче королей, а вы сами — народ вздорный и драчливый. Причем и соседи ваши ничуть не лучше».
Он спросил, какие интересы могут быть у нас за пределами наших двух островов, кроме торговли и защиты границ? И особенно поразило короля то, что нашему народу даже в мирное время необходима регулярная наемная армия. «Ведь при таком государственном устройстве вам нечего бояться и не с кем воевать, — недоумевал он. — Разве хозяин дома не защитит его от злодеев лучше, чем полдюжины случайных людей, нанятых на улице?»
Короля поразило также то, что среди развлечений нашего дворянства и знати я назвал азартные игры. Он захотел знать о возрасте, с которого допускается это занятие, поинтересовался, теряют ли игроки свои состояния, влияет ли эта пагубная страсть на окружающих и существуют ли мошенники, сделавшие игру профессией?
Но мой краткий очерк истории Англии окончательно возмутил его величество. «Ваша столетняя история, — воскликнул он, — не что иное, как бесконечная цепь заговоров, смут, убийств, революций, казней и ссылок! И порождено это жадностью, лицемерием, вероломством, жестокостью, ненавистью, завистью, развратом и честолюбием. Только и всего».
Затем король взял меня на руки и, с состраданием глядя мне в глаза, ласково проговорил: «Мой маленький друг Грильдриг! Вы, безусловно, были искренни, произнося похвалу своему отечеству. Однако она безмерно удивила меня. Вы только что абсолютно ясно доказали, что невежество, лень и пороки являются неотъемлемой частью вашей законодательной системы. Что законы толкуются и применяются на практике теми, кто заинтересован в их нарушении. Кое-что можно было бы признать разумным и целесообразным, но оно буквально тонет в море лжи. Я прихожу к выводу, что высокое положение в вашем обществе не требует никаких особых талантов, достоинств и нравственных качеств. Никто не стремится к совершенствованию. Священники не отличаются благочестием, военные — храбростью и благородством, судьи — уважением к истине и закону, а государственные мужи — мудростью и любовью к отчизне. Что касается вас, — продолжал король, — то вам повезло. Вы провели бóльшую часть своей жизни в трудах и путешествиях. И лишь поэтому вам удалось избежать влияния всего дурного, что происходит на вашей родине. Однако факты убеждают меня в том, что подавляющее большинство ваших соплеменников принадлежит, как это ни прискорбно, к породе самых несовершенных и зловредных тварей, какие когда-либо существовали на этой земле».