| And because I had some skill in the faculty, I would, in gratitude to his honour, let him know the whole mystery and method by which they proceed. "Their fundamental is, that all diseases arise from repletion; whence they conclude, that a great evacuation of the body is necessary, either through the natural passage or upwards at the mouth. Their next business is from herbs, minerals, gums, oils, shells, salts, juices, sea-weed, excrements, barks of trees, serpents, toads, frogs, spiders, dead men's flesh and bones, birds, beasts, and fishes, to form a composition, for smell and taste, the most abominable, nauseous, and detestable, they can possibly contrive, which the stomach immediately rejects with loathing, and this they call a vomit; or else, from the same store-house, with some other poisonous additions, they command us to take in at the orifice above or below (just as the physician then happens to be disposed) a medicine equally annoying and disgustful to the bowels; which, relaxing the belly, drives down all before it; and this they call a purge, or a clyster. For nature (as the physicians allege) having intended the superior anterior orifice only for the intromission of solids and liquids, and the inferior posterior for ejection, these artists ingeniously considering that in all diseases nature is forced out of her seat, therefore, to replace her in it, the body must be treated in a manner directly contrary, by interchanging the use of each orifice; forcing solids and liquids in at the anus, and making evacuations at the mouth. | И так как я обладал некоторыми сведениями в этом искусстве, то в знак благодарности к его милости изъявил готовность посвятить его в тайны и методы их действий. |
| "But, besides real diseases, we are subject to many that are only imaginary, for which the physicians have invented imaginary cures; these have their several names, and so have the drugs that are proper for them; and with these our female Yahoos are always infested. | Но, кроме действительных болезней, мы подвержены множеству мнимых, против которых врачи изобрели мнимое лечение; эти болезни имеют свои названия и соответствующие лекарства; ими всегда страдают самки наших еху. |
| "One great excellency in this tribe, is their skill at prognostics, wherein they seldom fail; their predictions in real diseases, when they rise to any degree of malignity, generally portending death, which is always in their power, when recovery is not: and therefore, upon any unexpected signs of amendment, after they have pronounced their sentence, rather than be accused as false prophets, they know how to approve their sagacity to the world, by a seasonable dose. | Особенно отличается это племя в искусстве прогноза; тут они редко совершают промах; действительно, в случае настоящей болезни, более или менее злокачественной, медики обыкновенно предсказывают смерть, которая всегда в их власти, между тем как излечение от них не зависит; поэтому при неожиданных признаках улучшения, после того как ими уже был произнесен приговор, они, не желая прослыть лжепророками, умеют доказать свою мудрость своевременно данной дозой лекарства. |
| "They are likewise of special use to husbands and wives who are grown weary of their mates; to eldest sons, to great ministers of state, and often to princes." | Равным образом они бывают весьма полезны мужьям и женам, если те надоели друг другу, старшим сыновьям, министрам и часто государям. |
| I had formerly, upon occasion, discoursed with my master upon the nature of government in general, and particularly of our own excellent constitution, deservedly the wonder and envy of the whole world. | Мне уже раньше приходилось беседовать с моим хозяином о природе правительства вообще и в частности о нашей превосходной конституции, вызывающей заслуженное удивление и зависть всего света. |
| But having here accidentally mentioned a minister of state, he commanded me, some time after, to inform him, "what species of Yahoo I particularly meant by that appellation." | Но когда я случайно при этом упомянул государственного министра, то мой хозяин спустя некоторое время попросил меня объяснить ему, какую именно разновидность еху обозначаю я этим словом. |
| I told him, "that a first or chief minister of state, who was the person I intended to describe, was the creature wholly exempt from joy and grief, love and hatred, pity and anger; at least, makes use of no other passions, but a violent desire of wealth, power, and titles; that he applies his words to all uses, except to the indication of his mind; that he never tells a truth but with an intent that you should take it for a lie; nor a lie, but with a design that you should take it for a truth; that those he speaks worst of behind their backs are in the surest way of preferment; and whenever he begins to praise you to others, or to yourself, you are from that day forlorn. | Я ответил ему, что первый или главный государственный министр[148], особу которого я намереваюсь описать, является существом, совершенно не подверженным радости и горю, любви и ненависти, жалости и гневу; по крайней мере, он не проявляет никаких страстей, кроме неистовой жажды богатства, власти и титулов; что он пользуется словами для самых различных целей, но только не для выражения своих мыслей; что он никогда не говорит правды иначе как с намерением, чтобы ее приняли за ложь, и лжет только в тех случаях, когда хочет выдать свою ложь за правду; что люди, о которых он дурно отзывается за глаза, могут быть уверены, что они находятся на пути к почестям; если же он начинает хвалить вас перед другими или в глаза, с того самого дня вы человек пропащий. |
| The worst mark you can receive is a promise, especially when it is confirmed with an oath; after which, every wise man retires, and gives over all hopes. | Наихудшим предзнаменованием для вас бывает обещание, особенно когда оно подтверждается клятвой; после этого каждый благоразумный человек удаляется и оставляет всякую надежду. |
| "There are three methods, by which a man may rise to be chief minister. | Есть три способа, при помощи которых можно достигнуть поста главного министра. |
| The first is, by knowing how, with prudence, to dispose of a wife, a daughter, or a sister; the second, by betraying or undermining his predecessor; and the third is, by a furious zeal, in public assemblies, against the corruption's of the court. | Первый способ - уменье благоразумно распорядиться женой, дочерью или сестрой; второй - предательство своего предшественника или подкоп под него; и, наконец, третий -яростное обличение в общественных собраниях испорченности двора. |
| But a wise prince would rather choose to employ those who practise the last of these methods; because such zealots prove always the most obsequious and subservient to the will and passions of their master. | Однако мудрый государь обыкновенно отдает предпочтение тем, кто применяет последний способ, ибо эти фанатики всегда с наибольшим раболепием будут потакать прихотям и страстям своего господина. |
| That these ministers, having all employments at their disposal, preserve themselves in power, by bribing the majority of a senate or great council; and at last, by an expedient, called an act of indemnity" (whereof I described the nature to him), "they secure themselves from after-reckonings, and retire from the public laden with the spoils of the nation. | Достигнув власти, министр, в распоряжении которого все должности, укрепляет свое положение путем подкупа большинства сенаторов или членов большого совета; в заключение, оградив себя от всякой ответственности особым актом, называемым амнистией (я изложил его милости сущность этого акта), он удаляется от общественной деятельности, отягченный награбленным у народа богатством. |
| "The palace of a chief minister is a seminary to breed up others in his own trade: the pages, lackeys, and porters, by imitating their master, become ministers of state in their several districts, and learn to excel in the three principal ingredients, of insolence, lying, and bribery. | Дворец первого министра служит питомником для выращивания других подобных ему людей: пажи, лакеи, швейцары, подражая своему господину, становятся такими же министрами в своей сфере и в совершенстве изучают три главных составных части его искусства: наглость, ложь и подкуп. |
| Accordingly, they have a subaltern court paid to them by persons of the best rank; and sometimes by the force of dexterity and impudence, arrive, through several gradations, to be successors to their lord. | Вследствие этого у каждого из них есть свой маленький двор, образуемый людьми высшего круга. Подчас благодаря ловкости и бесстыдству им удается, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, стать преемниками своего господина. |
| "He is usually governed by a decayed wench, or favourite footman, who are the tunnels through which all graces are conveyed, and may properly be called, in the last resort, the governors of the kingdom." | Первым министром управляет обыкновенно какая-нибудь старая распутница или лакей-фаворит, они являются каналами, по которым разливаются все милости министра, и по справедливости могут быть названы в последнем счете правителями государства. |
| One day, in discourse, my master, having heard me mention the nobility of my country, was pleased to make me a compliment which I could not pretend to deserve: "that he was sure I must have been born of some noble family, because I far exceeded in shape, colour, and cleanliness, all the Yahoos of his nation, although I seemed to fail in strength and agility, which must be imputed to my different way of living from those other brutes; and besides I was not only endowed with the faculty of speech, but likewise with some rudiments of reason, to a degree that, with all his acquaintance, I passed for a prodigy." |