| This writer went through all the usual topics of European moralists, showing "how diminutive, contemptible, and helpless an animal was man in his own nature; how unable to defend himself from inclemencies of the air, or the fury of wild beasts: how much he was excelled by one creature in strength, by another in speed, by a third in foresight, by a fourth in industry." | Он повторяет обычные рассуждения европейских моралистов, показывая, каким слабым презренным и беспомощным животным является по своей природе человек; как он не способен защищаться от климатических условий и ярости диких животных; как эти животные превосходят его - одни своей силой, другие быстротой, третьи предусмотрительностью, четвертые трудолюбием. |
| He added, "that nature was degenerated in these latter declining ages of the world, and could now produce only small abortive births, in comparison of those in ancient times." | Он доказывает, что в последние упадочные столетия природа вырождается и может производить только каких-то недоносков сравнительно с людьми, которые жили в древние времена[80]. |
| He said "it was very reasonable to think, not only that the species of men were originally much larger, but also that there must have been giants in former ages; which, as it is asserted by history and tradition, so it has been confirmed by huge bones and skulls, casually dug up in several parts of the kingdom, far exceeding the common dwindled race of men in our days." | По его мнению, есть большое основание думать, что не только человеческая порода была первоначально крупнее, но что в прежние времена существовали также великаны, о чем свидетельствуют история и предания и что подтверждается огромными костями и черепами, случайно откапываемыми в различных частях королевства, по своим размерам значительно превосходящими нынешних измельчавших людей. |
| He argued, "that the very laws of nature absolutely required we should have been made, in the beginning of a size more large and robust; not so liable to destruction from every little accident, of a tile falling from a house, or a stone cast from the hand of a boy, or being drowned in a little brook." | Он утверждает, что сами законы природы необходимо требуют, чтобы вначале мы были крупнее ростом и сильнее, менее подвержены гибели от незначительной случайности -упавшей с крыши черепицы, камня, брошенного рукой мальчика, ручейка, в котором мы тонем. |
| From this way of reasoning, the author drew several moral applications, useful in the conduct of life, but needless here to repeat. | Из этих рассуждений автор извлекает несколько нравственных правил, полезных для повседневной жизни, которые незачем здесь повторять. |
| For my own part, I could not avoid reflecting how universally this talent was spread, of drawing lectures in morality, or indeed rather matter of discontent and repining, from the quarrels we raise with nature. | Прочитав эту книгу, я невольно задумался над вопросом, почему у людей так распространена страсть произносить поучения на нравственные темы, а также досадовать и сетовать на свои слабости, обнаруживающиеся при борьбе со стихиями. |
| And I believe, upon a strict inquiry, those quarrels might be shown as ill-grounded among us as they are among that people. | Мне кажется, тщательное исследование вопроса может доказать всю необоснованность подобных жалоб как у нас, так и у этого народа. |
| As to their military affairs, they boast that the king's army consists of a hundred and seventy-six thousand foot, and thirty-two thousand horse: if that may be called an army, which is made up of tradesmen in the several cities, and farmers in the country, whose commanders are only the nobility and gentry, without pay or reward. | Что касается военного дела, то туземцы гордятся численностью королевской армии, которая состоит из ста семидесяти шести тысяч пехоты и тридцати двух тысяч кавалерии, если можно назвать армией корпус, составленный в городах из купцов, а в деревнях из фермеров, под командой больших вельмож или мелкого дворянства, не получающих ни жалованья, ни другого вознаграждения. |
| They are indeed perfect enough in their exercises, and under very good discipline, wherein I saw no great merit; for how should it be otherwise, where every farmer is under the command of his own landlord, and every citizen under that of the principal men in his own city, chosen after the manner of Venice, by ballot? | Но армия эта достаточно хорошо делает свои упражнения и отличается прекрасной дисциплиной, что, впрочем, не удивительно, ибо как может быть иначе там, где каждый фермер находится под командой своего помещика, а каждый горожанин под командой первых людей в городе, и где эти начальники избираются баллотировкой, как в Венеции. |
| I have often seen the militia of Lorbrulgrud drawn out to exercise, in a great field near the city of twenty miles square. | Мне часто приходилось видеть военные упражнения столичного ополчения на большом поле в двадцать квадратных миль, недалеко от города. |
| They were in all not above twenty-five thousand foot, and six thousand horse; but it was impossible for me to compute their number, considering the space of ground they took up. | Хотя в сборе было не более двадцати пяти тысяч пехоты и шести тысяч кавалерии, но я ни за что не мог бы сосчитать их - такое громадное пространство занимала армия. |
| A cavalier, mounted on a large steed, might be about ninety feet high. | Каждый кавалерист, сидя на лошади, представлял собой колонну вышиною около ста футов. |
| I have seen this whole body of horse, upon a word of command, draw their swords at once, and brandish them in the air. | Я видел, как весь этот кавалерийский корпус по команде разом обнажал сабли и размахивал ими в воздухе. |
| Imagination can figure nothing so grand, so surprising, and so astonishing! it looked as if ten thousand flashes of lightning were darting at the same time from every quarter of the sky. | Никакое воображение не может придумать ничего более грандиозного и поразительного! Казалось, будто десять тысяч молний разом вспыхивали со всех сторон небесного свода. |
| I was curious to know how this prince, to whose dominions there is no access from any other country, came to think of armies, or to teach his people the practice of military discipline. | Мне было любопытно узнать, каким образом этот государь, владения которого нигде не граничат с другим государством, пришел к мысли организовать армию и обучить свой народ военной дисциплине. |
| But I was soon informed, both by conversation and reading their histories; for, in the course of many ages, they have been troubled with the same disease to which the whole race of mankind is subject; the nobility often contending for power, the people for liberty, and the king for absolute dominion. | Вот что я узнал по этому поводу как из рассказов, так и из чтения исторических сочинений. В течение нескольких столетий эта страна страдала той же болезнью, которой подвержены многие другие государства: дворянство часто боролось за власть, народ - за свободу, а король - за абсолютное господство. |
| All which, however happily tempered by the laws of that kingdom, have been sometimes violated by each of the three parties, and have more than once occasioned civil wars; the last whereof was happily put an end to by this prince's grand-father, in a general composition; and the militia, then settled with common consent, has been ever since kept in the strictest duty. | Силы эти, хотя и счастливо умеряемые законами королевства, по временам выходили из равновесия и не раз затевали гражданскую войну. Последняя из таких войн благополучно окончилась при деде ныне царствующего монарха и привела все партии к соглашению и взаимным уступкам. Тогда с общего согласия было сформировано ополчение, которое всегда стоит на страже порядка. |
| CHAPTER VIII. | ГЛАВА VIII |
| The king and queen make a progress to the frontiers. | Король и королева предпринимают путешествие к границам государства. |
| The author attends them. | Автор сопровождает их. |
| The manner in which he leaves the country very particularly related. | Подробный рассказ о том, каким образом автор оставляет страну. |
| He returns to England. | Он возвращается в Англию |
| I had always a strong impulse that I should some time recover my liberty, though it was impossible to conjecture by what means, or to form any project with the least hope of succeeding. | У меня всегда было предчувствие, что рано или поздно я возвращу себе свободу, хотя я не мог ни предугадать, каким способом, ни придумать никакого проекта, который имел бы малейшие шансы на успех. |
| The ship in which I sailed, was the first ever known to be driven within sight of that coast, and the king had given strict orders, that if at any time another appeared, it should be taken ashore, and with all its crew and passengers brought in a tumbril to Lorbrulgrud. |