Когда видишь пальмы, то от них невозможно оторвать взгляд, смотришь ли на них на картине или в расстилающемся перед вами натуральном пейзаже. Серебристый могоно-но, который в тропических странах напоминает ливанские кедры, составляет приятный контраст с темным цветом мо-цоури. Последнее дерево, с его ярко-красными плодами, очень похожее на кипарис, видно на этой картине всюду. Некоторые деревья похожи на большой раскинувшийся дуб, другие напоминают наши вязы и каштаны, но все-таки никто не может себе представить красоту всей этой страны. До сих пор глаза европейца никогда не видели ее. В этой картине недостает только на заднем плане гор.
Водопад с трех сторон ограничен обрывами в 300 или 400футов [90—120 м] высотой, которые покрыты лесом. Между деревьями проглядывает красная почва. Когда мы были приблизительно в полумиле расстояния от водопада, то я оставил челнок, в котором приплыл сюда, и пересел в другой, более легкий, с людьми, хорошо знавшими быстрины. Эти гребцы, проведя челнок в среднюю часть потока среди водоворотов, образованных множеством выступавших камней, доставили меня на остров, расположенный в самой середине реки, и привели на край выступа, поверх которого переливалась вода. Когда мы плыли туда, то при высокой воде нам угрожала бы опасность быть унесенными вниз бурным течением реки около самых берегов острова; но теперь уровень воды в реке был низким, и мы плыли там без особых затруднений. Несмотря на то что водопад был очень близко, мы не могли определить, куда идет эта огромная масса воды; казалось, что она уходит в землю, так как противоположный выступ трещины, у которого исчезала вода, находился всего только в 80 футах [около 27 м] от нас. По крайней мере, я не мог понять этого до тех пор, пока не подполз со страхом к самому краю и не взглянул вниз в огромную расселину, которая тянулась от одного до другого берега во всю ширину Замбези, и пока не увидел, что поток воды в 1000 ярдов [более 900 м] шириной, низвергаясь на 100 футов [30 м][15] вниз, сразу оказывался зажатым в узком пространстве в 15 или 20 ярдов [13–18 м].
Весь водопад является просто щелью, образовавшейся от правого до левого берега Замбези в твердой базальтовой породе и продолжающейся от левого берега на протяжении тридцати или сорока миль между возвышенностями.
Глядя в глубь расселины, направо от острова, я не видел ничего, кроме густого белого облака, на котором в это время были две яркие радуги. Из этого облака вырывалась огромная струя пара, поднимаясь вверх на 200 или 300 футов [60–90 м]; сгущаясь наверху, пар изменял свой цвет, становясь темным, как дым, и шел назад градом мелких брызг, которые скоро не оставили на нас ни одной сухой нитки. Этот ливень падает главным образом на противоположной стороне расселины; в нескольких ярдах от края обрыва там стоят стеной вечнозеленые деревья, листья которых всегда мокрые. От корней этих деревьев бежит обратно в расселину множество ручьев. Но когда они стекают по крутой стене обрыва, то столб пара, устремляясь вверх, начисто смывает эти ручьи со скалы и снова уносит их вверх. Таким образом, ручьи постоянно бегут вниз, но никогда не достигают дна.
Налево от острова мы видим на дне воду; она кажется белой катящейся массой, убегающей дальше в расселину, за левый берег реки. С левой стороны от острова отвалилась глыба камня; внизу она выступает над водой; по ней я заключил, что вода падает вниз приблизительно на 100 футов [30 м]. Стены этой гигантской расселины спускаются отвесно вниз; они состоят из однородной породы. Край той стороны, с которой падает вода, размыт на 2 или 3 фута [0,6–0,9 м]; от него отвалились отдельные куски, придавая ему несколько зубчатый вид. Противоположный край совершенно ровный, только в левом углу его видна трещина, и кажется, что кусок породы скоро отвалится.
В целом расселина находится почти в том же состоянии, в котором она была в период своего образования. Порода, в которой она образовалась, имеет темно-коричневую окраску, но около 10 футов [3 м] снизу она обесцвечена ежегодным подъемом воды.
С левой стороны острова открывается прекрасный вид на массу воды, от которой поднимается один из столбов пара; совершенно прозрачная, она низвергается со скалы и образует вид густой сплошной массы пены до самого дна. Ее белизна вызывала у меня представление о снеге. Когда вода разбивалась (если можно употребить это слово) на куски, устремившиеся в одном направлении, то каждый из них выбрасывал пену, как горящие в кислороде куски стали выбрасывают снопы искр. Белоснежная пелена этой массы казалась похожей на мириады маленьких комет, устремившихся в одном направлении, и каждая из них оставляла за своим ядром хвост из пены. Я никогда не видел такой картины. Она создавалась, по-видимому, массой воды, сразу отскакивающей от камня и постепенно разбивающейся на мелкие брызги.
Я уже сказал, что мы видели пять столбов пара, поднимающихся из этой любопытной бездны. Они образуются, очевидно, от сжатия, производимого силой падения воды, низвергавшейся в воронкообразное пространство. Из пяти столбов пара самыми большими были два на правой и один на левой стороне острова.
В это время на Лиамбье был период низкой воды; насколько я могу предполагать, ширина потока воды, идущего к водопаду, равнялась 500 или 600 ярдам [450–550 м], а глубина его у водопада равнялась 3 футам [около 1 м]. Я надеюсь, что это место посетят другие, более меня способные судить о размерах издали, а я просто описываю впечатление, произведенное на меня в то время видом водопада. Я считал и считаю, что ширина реки выше водопада равна 1000 ярдов [900 м], но я плохо определяю расстояния на воде; будучи в Лоанде, в разговоре с одним моряком я узнал, что определяемое мной в 400 ярдов [360 м] расстояние в заливе Лоанды на самом деле равнялось 900 ярдам [830 м].
Водопад Виктория на реке Замбези
Рисунок середины XIX в.
Я пытался измерить ширину Лиамбье крепкой бечевой – единственным, что было в моем распоряжении, но когда гребцы отъехали от берега на две или три сотни ярдов [180–270 м], они занялись разговором и не слышали, когда мы кричали им с берега, что веревка запуталась. Все еще продолжая плыть, они совсем оборвали ее; их унесло течением вниз, а бечева потерялась, зацепившись за что-то под водой. Однако потом мне удалось произвести это измерение ниже водопада, и я узнал, что португальцы измеряли ширину реки около Тете. Она оказалась немного больше 1000 ярдов [900 м]. У водопада ширина такая же, как в Тете, если не больше.
По словам макололо, дальше на восток расселина становится гораздо глубже. Там есть одно место, где берега настолько отлоги, что привычные люди могут спускаться по ним в сидячем положении.
Период, в который на месте водопада раскололась базальтовая порода, относится не к очень отдаленному геологическому прошлому. Я очень сожалел о том, что не мог точно определить ширину расселины на месте водопада; если бы я определил ее точно, то в будущем можно было бы установить, продолжается ли процесс раскалывания в настоящее время. Тогда мне казалось, что над этой расселиной можно было уложить пальму.
Насладившись как можно дольше описанным зрелищем, я вернулся к своим друзьям и когда сказал Секелету, что в его стране нет зрелища, красивее этого, то он захотел посетить водопад на следующий же день. Я снова возвратился на остров с намерением провести на нем наблюдения над луной, но этому помешала облачность, поэтому мои наблюдения относятся к Калаи (17°5Т54» ю. ш., 25°41 в. д.). При возвращении на остров я имел в виду еще другую цель. Я заметил, что на нем растут деревья, семена которых приносятся, вероятно, течением с отдаленного севера; некоторых деревьев, которые растут на острове, я не видел больше нигде. Ветер часто гонит на остров сгущенные пары, благодаря чему почва на нем вся пропитана влагой и покрыта зеленой травой.
Выбрав местечко, не слишком близкое к расселине, – потому что там от постоянных осадков влаги развилось множество мясистых полипов, похожих на грибы, – я устроил там небольшой сад, посадив около сотни персиковых и абрикосовых косточек и несколько семян кофе. При мысли о судьбе сада я опасаюсь только гиппопотамов, следы которых видел на острове. Когда я окончил посадку, то вырезал на одном дереве свои инициалы и дату 1855 г. Если бы там не было гиппопотамов, то я не сомневался бы в том, что мой сад разрастется. Затем мы вернулись в Калаи.
Говорят, что когда река бывает полноводной, то столбы пара можно видеть за 10 миль [более 18 км] и шум водопада бывает отчетливо слышен за Калаи. Но в это время никто не может подплыть к острову.
20 ноября. Проводив меня за водопад и оставив со мной 114 человек, которые должны были доставить на восточный берег слоновую кость, Секелету со своими людьми отправился обратно. Мы распрощались с макололо и отправились на север к р. Леконе. Страна, находящаяся вокруг нас, очень красива и когда-то была заселена племенем батока, владевшим огромными стадами скота.
Когда Себитуане пришел сюда с небольшим, но испытанным в боях отрядом, все батока поднялись, чтобы уничтожить его, но его обычный успех сопутствовал ему и здесь. Рассеяв батока, макололо получили так много коров, что не могли уже обращать внимания на стада овец и коз.
В некоторые местности, в которых прежде было много скота, буйволы занесли цеце. Это заставило нас делать первые переходы ночью. При тусклом свете луны мы не могли хорошо проследить характерные черты местности; дорога вела, по-видимому, по высокому краю долины, которая до образования трещины в базальте была, наверное, древним руслом Замбези. Теперь в этой долине вьется р. Леконе, идущая в направлении, обратном тому, в котором в древности должна была идти Замбези.
Как Леконе, так и Унгвеси идут назад по направлению к центру страны. Их направление противоположно направлению главного потока. Было ясно, что чем дальше мы шли на восток, тем больше мы поднимались. Уровень нижней части р. Леконе почти на 200 ярдов [более 180 м] выше уровня Замбези у водопада и значительно выше ее уровня у Линьянти; следовательно, когда р. Замбези шла по этому древнему руслу, вместо того чтобы идти по расселине, то вся страна между этим местом и уступом, находящимся за Либебе на западе, между оз. Нгами и Зоугой на юге и на восток за Нчоко-цу, была одним огромным пресноводным озером.