– Кому поручишь это дело?
– Конечно, полковнику Рябинину. Мы его профессором называем. Лучше него никто не справится.
– Рябинину, так Рябинину.
Курпатова в урочный час Пронин легко нашёл в буфете, возле казачьих казарм. Он задумчиво потягивал кофе, явно нацедив в чашку и граммов 50 коньяку.
– Советским представителям горячий привет! – хмуро крикнул Пронину казачий командир.
Пронин шумно поприветствовал его – как будто не ожидал увидеть старого друга в этих стенах. А Курпатов сразу разоткровенничался:
– О вас уже легенды ходят! На приёме у этого еврейского миллионера чуть под пулю не попал, потом спас шаха от дервиша-террориста, потом выручил несчастного егеря на охоте… Признаться, мне приятно об этом слышать! Люблю, когда наши, русские, дают жару всему миру. – Он даже щелкнул пальцами.
– Странное стечение обстоятельств. Вы же понимаете, что ничего героического я не делал. А стреляю действительно метко. У нас хорошо развивается стрелковый спорт, я ещё студентом ходил в секцию.
– Я слышал такое новое советское слово – ГТО!
– Да, это такая система спортивной подготовки – «Готов к труду и обороне».
– Любите вы этот пафос! – сказал Курпатов не без зависти. – Но, видно, он помогает вам побеждать.
– В том числе и он. А как же без пафоса? Скажете, Гомер писал не в патетическом духе? А чем была бы без Гомера Эллада?
Курпатов стал еще мрачнее, даже седоватые его усы потемнели. Он глотнул кофе и глубоко вздохнул.
– Всё ещё скучаете по старому шаху? – спросил Пронин, – считаете, что на сыне природа отдохнула?
– Это вечная проблема всех монархий. У сильных, мощных отцов редко рождаются столь же сильные сыновья. Природа отдыхает на потомстве… На Резу-хана трудно было повлиять, Мохаммед в этом смысле… Как у нас говорят, труба пониже, дым пожиже.
– Всё еще надеетесь посадить на трон младшего Резу?
Курпатов покачал головой:
– Во время войны это невозможно и даже вредно. Я постараюсь убедить в этом свою мадам. Сейчас Ирану не до дворцовых переворотов. Страна и так изнывает от британских и советских сапог. Нужно сначала пережить это испытание, а уж потом будем шахов менять.
– Абсолютно согласен с вами, подполковник.
Пронину принесли фруктовый сок в высоком бокале. Он выпил сразу половину порции… И ответил Курпатову неумолимо:
– И всё-таки старший Пехлеви проиграл… Хотя был сильным шахом. И крепко держал страну под уздцы.
– Вы хотите сказать, что все мои товарищи проигрывают – и белые, и Реза-хан? Не очень-то это деликатно с вашей стороны. Хотя это правда. Но сейчас я радуюсь победам русских. То есть ваших, советских, над немцами, итальяшками, румынами, венграми – и всеми остальными народами, которых Гитлер пригнал к берегам Волги…
– В этом смысле мы едины. Кстати, – Пронин перевел разговор на другую, одному ему интересную, тему, – я тут был на американской базе. Там погиб офицер. Скорее всего, любовная драма.
– Дуэль?
– Нет, более грязная история. Но дело даже не в этом. Я там познакомился с одним странным американским офицером. Он превосходно говорит по-немецки. И, кажется, вхож в окружение молодого шаха…
– Американец? Что-то не знаю такого.
– Скоулз. Его фамилия Скоулз.
– А, этот. Он, действительно, вертится в Тегеране, бывает по военным делам во дворце, но до шаха его не допускают. Хотя, говорят, он состоятельный человек. В Америке же всё решают деньги и только деньги.
– А зачем же он бывает во дворце?
– Его принимают генерал Бхутти, да и другой генерал – Али-хан… Наш недоделанный военный министр, – Курпатов иронически хмыкнул. – Генерал, который не выиграл ни одного сражения, спокойно открыл ворота и перед вашими, и перед англичанами. По сути, предал Резу-хана. Вот Мохаммед его и возвысил до министерского портфеля.
Курпатов сплюнул.
– И он приблизил к себе Скоулза?
– Он приближает к себе весь этот английский и американский сброд. Не удивлюсь, если они ему платят. Или угрожают шантажом. Мало ли… Да и этот толстяк Бхутти тоже птица бойкая. Этот Скоулз выглядит простачком, но не удивлюсь, если у него есть компромат на несчастного Али-хана. Ведь ворует наш главнокомандующий с размахом. Вот недавно закупили 20 танков у американцев. А этих танков нет. И не было в природе. Они существуют только в бюджете и в кармане Али-хана… На Востоке всё это не редкость, но если шах узнает – скандала все-таки не избежать.
– Ну, тогда Али-хан просто нашел бы возможность убить Скоулза. Несчастный случай на дороге – и адью. Гоняют эти американцы на своих джипах – будь здоров.
Курпатов засмеялся:
– Как у вас всё просто! Да этот паркетный генерал даже дельного покушения организовать не сможет. Он просто ленивый вельможа.
После разговора с Курпатовым Пронин понял главное: ему необходимо как можно скорее представиться военному министру. Сделать это после недавних событий было нетрудно: он мог воспользоваться репутацией «спасителя шаха». Кабинет военного министра располагался в отдалённом корпусе шахского дворца.
В жаркий послеобеденный час Пронин доложился адъютанту:
– Иван Николаевич Пронин. Торговый представитель из Советского Союза. Нужно обсудить покушение на их величество…
Министр был готов немедленно принять советского гостя. Он, потомственный военный, с детских лет воспитывался в гвардии, среди казаков, и отлично говорил по-русски.
Курпатовкак как только его ни честил – и толстяком, и тупицей. А перед Прониным возник действительно крупный, рослый, щекастый генерал с пышными и не по годам черными – явно накрашенными басмой усами. Но держался он вполне деловито, да и глаза у генерала поблескивали интеллектом. Нет, он не был тупицей.
– Рад вас видеть, господин Пронин! Много слышал о вас и давно хотел познакомиться, – его русская речь действительно была почти безупречна.
– Взаимно, ваше превосходительство.
– Давайте посидим, покурим – и всё обсудим.
Они расположились на удобном пружинистом диване. Генерал угостил Пронина сигаретой. Пуская дым, толстяк рассуждал:
– Кто стоит за этим заговором, за этим дервишем? Мое мнение – это англичане. Они везде и всюду считают себя хозяевами. Привычка колонизаторов. Наша военная разведка кое-что докладывает мне… Вы, русские, ведете себя в сто раз приличнее, чем эти «сыны Альбиона». У вас есть одно важное качество – вы уважаете своих соседей. Наверное, именно поэтому ваши казаки с давних пор верой и правдой служат нашим монархам. Их здесь уважают – несмотря на религиозные противоречия. Мы же не так фанатичны, как арабы, не принуждаем всех и каждого принимать ислам… А британцы – это просто колонизаторы.
– А американцы?
– Это молодая нация. Они еще робеют перед нашей древностью. Я считаю, их можно использовать против англичан. Я дружу с одним влиятельным американским офицером – и, мне кажется, он откровенен со мной. От него я узнаю некоторые детали, – Али-хан перешел на шепот, – которые даже касаются будущей женитьбы шаха! Очень важные детали!
Пронин понял, что дальше раскапывать эту тему нельзя: это будет выглядеть подозрительно. Он заговорил о другом:
– Советский Союз готов торговать с Ираном. Вы понимаете, что через год-два война закончится. А мы за это время научились выпускать уникальное оружие в массовом количестве. Конечно, тут требуется и политическое решение, но мы уже сегодня можем многое решить… В чём в первую очередь нуждается иранская армия?
У генерала загорелись глаза:
– В танках! В лёгких и в тяжёлых. У нас с этим пока совсем плохи дела. А война показывает, что ваши танки лучшие в мире. Мы были бы готовы купить на первых порах по 300 легких Т-34 и тяжелых КВ. Это возможно?
– Отчасти именно для этого я сюда и прибыл.
Тут, как по заказу, принесли настоящий домашний лимонад и бутерброды с говядиной.
– Вы можете устроить нам 600 танков? Я понимаю, что в этом году такое вряд ли возможно. Но давайте подпишем договор на следующий год.
– Я предлагаю так. Давайте подпишем договор о намерениях, укажем там все количественные параметры. А исполнение договора начнём летом 1945 года. Это вполне реальная дата.
Али широким жестом поднял бокал с лимонадом:
– По рукам! Выпьем за это!
– Прошу учесть, что Советский Союз самый надёжный торговый партнёр в мире. Мы ещё никого не обманывали, у нас это просто не принято.
– Мы в Иране хорошо об этом знаем и, поверьте, чрезвычайно ценим.
Разговор о танках сразу повысил настроение министру. Что ж, придётся Пронину подписывать договор, а потом заботиться о том, чтобы он не стал пустой бумажкой.
Пронин откланялся и снова побрел к Курпатову. Его кабинет располагался неподалеку. Придворный казак был уже не слишком трезв.
– А, товарищ специальный представитель по торговым и иным делам! – он всякий раз выдумывал Пронину новый титул. – Садитесь ко мне. Выпьем местного винца. Оно не хуже советского грузинского, которым меня как-то угощали в вашем посольстве.
Пронин взял бокал, налил вина себе и Курпатову.
– Давайте выпьем за нашу Родину! Она сейчас сражается. И нуждается в нашей помощи. Даже моральной. За Родину!
– Как вы серьезны сейчас, Пронин, – пробурчал Курпатов, – но я согласен. За Россию! Как бы она сегодня ни называлась.
Они выпили кисловатого вина.
– А я побывал у министра, – признался Пронин.
– И как? Как вам этот глупый толстяк?
– Никак. Но мы обсудили контракт по продаже советского оружия в Иран.
– Не советую, – Курпатов покачал головой. – Как патриот России, искренне не советую. Казна-то у них полупустая. А спрос на советские танки после войны будет немалый. Имейте это в виду.
– Учтём и это, – согласил Пронин и добавил. – А Скоулз действительно к нему бегает. И знаете, о чем он заводит трёп?
– Кое-что знаю, кое о чем догадываюсь. Тут никто не знает всех тайн.
– Он заводит треп о сестрицах. Арзу и Сурие, – сказал Пронин наугад. Ведь Али-хан не говорил об этом ни слова!