«Посмотри туда», — сказал он тихо, указывая на участок моря поблизости от нас. Всего в трех метрах от валуна, на котором мы стояли, плавала огромная акула, хорошо различимая в прозрачной воде. Ее треугольный спинной плавник разрезал водную гладь. Джефф быстро повернул камеру и снял, как она кружила вокруг валуна. Она трижды проплыла мимо нас. Затем она набрала скорость с помощью мощных ударов своего хвоста и уплыла в сторону центра залива, где мы в последний раз видели черепаху. Хотя мы больше не могли видеть ее целиком, мы могли следить за ее направлением по спинному плавнику. Затем и он исчез под водой.
Я был очень впечатлен. Обучить акулу и черепаху приплывать, когда их зовут, возможно, но для этого нужно награждать животных едой, а я был уверен, что жители Натамаки этого не делают. Может быть, то, что акула и черепаха появляются вместе, когда их зовет вождь, — это простое совпадение? Чтобы окончательно ответить на вопрос, нужно было молчаливо сидеть на вершине утеса каждый день в течение примерно недели, тщательно отмечая частоту, с которой акулы появляются в чистой голубой воде залива, а черепахи всплывают, чтобы дышать. Я очень сожалел, что мы были вынуждены покинуть остров той ночью.
Вернувшись в деревню, к нашему удивлению, мы обнаружили, что все жители переоделись в церемониальные костюмы. Когда мы подошли, группа девушек подбежала к нам и повесила нам на шеи гирлянды из цветов плюмерии. Вслед за ними подошел счастливо улыбающийся мбули.
«С возвращением, — сказал он. — Мы подготовили для вас большое шоу, потому что люди считают, что вы должны увидеть все наши лучшие танцы, прежде чем уедете».
Мы были крайне озадачены, потому что день уже клонился к концу, а я обещал капитану Брауну, что мы вернемся на борт «Мароро» задолго до заката, чтобы он мог преодолеть прибрежные рифы и выйти в открытое море до наступления темноты. Но мы не могли повести себя настолько грубо, чтобы отказаться смотреть подготовленные для нас развлечения.
Мбули привел нас к циновке, которая лежала на траве напротив его мбуре. Мы сели, затем он прокричал приказ, и группа мужчин и женщин неподалеку от нас начала воодушевленно петь, в унисон отбивая ритм хлопками. Ряд людей, с лицами, покрытыми черной краской, с копьями в руках маршировали на траве напротив нас и начали исполнять прекрасно отрепетированные воинские танцы, размахивая копьями и топая ногами. В старые времена песни, как правило, прославляли боевые заслуги племени. Такие песни продолжают петь, но та, что мы слушали, была более современной и описывала доблесть полка Фиджи, который с таким отличием и славой служил в Малайе.
Как только мужчины закончили, их места заняли дети, которые исполняли оживленный танец с дубинками, топая ногами и яростно хмурясь в подражание старшим. Стих следовал за стихом, когда дети размахивали своими дубинками.
Было уже довольно поздно, и я чувствовал, что мне следует спросить мбули, простит ли он нас, если мы уйдем. Потом 30 девушек в гирляндах, с телами, светящимися от масла, вышли из одного из мбуре и сели в линию напротив нас, скрестив ноги. Они начали исполнять сидячий танец меке и пели восхитительную песню, сопровождая свои слова выразительными жестами рук и голов и качая телом.
Наконец они закончили под бурные аплодисменты и смех всех вокруг. Я поднялся на ноги и с помощью Ману поблагодарил людей, как только мог.
«А теперь, — закончил я, — к сожалению, мы должны идти. Са-мофе (до встречи). До свидания».
Когда я закончил говорить, кто-то начал петь прощальную фиджийскую песню «Иса Лей». За несколько секунд вся деревня подхватила напев с большим чувством и в абсолютной гармонии. Мелодия очень сентиментальная, и она всегда вызывала ком у меня в горле. Сейчас она казалась еще более трогательной, чем когда-либо, поскольку для нас это в самом деле было прощание с Фиджи. Все собрались вокруг нас, прибавляя свои гирлянды к тем, что уже висели на наших шеях.
Ситивени, Джефф и Ману на «Мароро», покидающем Лау
Мы пожали руки мбули и вождю, а затем частью пошли, а частью нас понесли на пляж. За нами последовала толпа, продолжающая пение. Когда мы отплыли в лагуну, несколько молодых людей поплыло за нами.
Когда мы наконец достигли «Мароро», солнце в багряном сиянии уже тонуло в море. Капитан Браун запустил двигатели. Мы медленно двинулись вдоль лагуны в сторону прохода через рифы. Мы видели людей, бегущих по пляжу к мысу, мимо которого мы должны были пройти, и на зеленом склоне холма собралось несколько сотен человек. Приближаясь к ним, мы снова услышали мелодию «Иса Лей», разносящуюся над водой. Капитан Браун ответил тремя сигналами гудка. «Мароро» повернулся, экипаж поднял грот, и мы отправились в открытое море.
9. Королевство Тонга
Мы с Джеффом прислонились к перилам прогулочной палубы нескладного ветхого торгового судна, на которое сели в Суве. Со свинцового неба с угнетающей неизменной настойчивостью падал дождь, превращая поверхность моря в кованое олово. Тридцать шесть часов мы качались на волнах на пути через бурное море и сильный дождь к острову Тонга. Теперь двигатели снизили скорость, и мы поняли, что приближаемся к месту назначения. Впереди себя сквозь неистовые шквалы мы могли различить лишь горизонтальное серое пятно, которое должно было быть Тонгатапу, главным островом группы Тонга.
На пристани в гавани Нукуалофа нас встретил Джим Спиллиус, антрополог, который написал мне и предложил эту поездку в Тонга. Стоя на пристани под дождем, он представил нас Веехале, тонганскому аристократу и хранителю дворцового архива, с которым я также переписывался по поводу нашего визита. Джим вез нас троих по пустым затопленным дорогам, впечатляюще рассекая по гигантским лужам. Наконец он повернул на дорогу, вдоль которой располагались элегантные современные бетонные дома, и остановился. Веехала выбежал под дождь, открыл дверь одного из них и жестом подозвал нас войти.
«Это ваш дом, пока вы на Тонга, — сказал он. — Машина в гараже в вашем распоряжении. Здесь за вами будут ухаживать повар и слуга, а вашу еду будут присылать из дворца. Если вам будет что-то нужно, просто дайте мне знать, и это будет доставлено».
Следующие три дня мы провели в основном в беседах с Веехалой, Джимом Спиллиусом и его женой, которая тоже была антропологом, о церемонии Королевской кавы, поскольку перед тем, как мы попытаемся заснять ее, было необходимо понять ее значение.
Королевская кава — наиболее важный и священный из всех сохранившихся ритуалов древнего государства Тонга. Она обобщает и утверждает социальную структуру королевства. На Тонга, как и во всех полинезийских обществах, происхождение и статус всегда имели первостепенное значение. На некоторых других островах перед проведением церемонии представитель аристократа в длинной песне перечислял все подробности о предках своего господина, которые могли восходить к легендарным героям сотворения мира, так что каждый знал свое место в исполнении ритуала. Хотя на Тонга этот обычай не соблюдается, родословная и предки тем не менее являются предметом всеобщего живого интереса, поскольку островом управляет знать королевского происхождения и каждый наследует со своим титулом часть королевства. Но это не простая феодальная система, в которой господин получает богатства от своих подданных. Сам аристократ, несмотря на многочисленные привилегии, имеет много обязанностей перед своим народом и должен управлять своими деревнями, наделять землей молодых и часто тратит большую часть своего времени и денег на заботу об их благополучии. Но хотя эти титулы наследуются, королева должна дать свое согласие, прежде чем аристократ будет утвержден в своем достоинстве. Если он будет признан непригодным для поста, который причитается ему по праву наследования, в королевском подтверждении может быть отказано. Однако если же оно дано, то аристократ утверждается на церемонии Королевской кавы.
По сути, ритуал состоит в оммаже аристократа в присутствии всей знати Тонга, сидящей в большом кругу. Первым делом от имени дворянина его подданные преподносят королеве тщательно продуманные и необычайно щедрые дары. Затем они смешивают каву и подают ее величеству и всем членам круга. Порядок, согласно которому людям подносят напиток, и их место в круге кавы определяется их происхождением. Но когда собирается знать со всех островов группы, определение старшинства и относительного ранга бывает очень сложным, поскольку знатность передается как по мужской, так и по женской линии. Положение еще больше запутывают временные ненаследуемые должности, пожалованные королевой. Но недопущение ошибок чрезвычайно важно, потому что в круге кавы относительные ранги видны всем, и со временем важные вопросы протокола могут быть решены со ссылкой на последнюю церемонию. Именно по этой причине королева пожелала, чтобы весь ритуал был записан на пленку.
Чем больше мы об этом слышали, тем больше понимали, что съемки будут гораздо более сложной задачей, чем я себе представлял. Сама церемония продлится более четырех часов. Круг кавы будет достигать сотни метров в ширину, и нам можно будет входить в круг только в самом начале церемонии. Более того, во время самых важных и священных моментов нам не следует и думать о том, чтобы перемещаться даже за пределами круга, поскольку мы, без сомнения, глубоко оскорбим некоторых старших вождей, которые и так относились ко всему этому замыслу с подозрением. Несмотря на ограничение в передвижениях, крайне важно было сделать детальные приближенные снимки происходящего по обеим сторонам круга и делать записи на протяжении всей церемонии.
Чтобы достичь этого, нам нужно было тщательно продумать, где разместить камеры и микрофоны, когда нужно спешно переместиться на новые позиции и, когда одновременно происходит несколько вещей, какие действия нужно снимать, а какие — пропускать. Более того, чтобы претворить эти планы в жизнь, нужно было, чтобы мы могли отслеживать каждую изощренную деталь четырехчасовой церемонии, которая будет проводиться на языке, на котором мы до сих пор не знали ни слова.