Пока насекомое находится на некотором расстоянии, язык является чрезвычайно эффективным оружием, но вблизи у него есть свои ограничения. Однажды к верхней губе одного из наших самых больших хамелеонов прилип небольшой кусок кузнечика. Это сильно раздражало его, и практически пять минут он маневрировал своим языком, пытаясь загнуть его и достать кусок. Его усилия были уморительно неэффективными. Наконец он потерял всякую надежду убрать кусочек, счистил его о веточку и бросил.
Шлемоносный хамелеон
Мы кормили наших хамелеонов каждое утро, и часто за нами с ужасом наблюдали лесничий, его жена или другие проходящие мимо посетители. Все они были потрясены нашей глупостью. Они говорили, что эти существа не только ядовитые, но и чрезвычайно злые. Прикасаться к ним безрассудно. Мы никак не могли убедить их в обратном. По пути обратно из Анкарафанцики нам удалось обратить эту веру себе на пользу. Нам пришлось провести несколько ночей в маленьких городках в центре Мадагаскара, и однажды утром, когда мы вышли из гостиницы, мы, к своему ужасу, обнаружили, что воры взломали нашу машину, разбив одно из окон, чтобы открыть дверь. К счастью, они не прельстились столь ценными и незаменимыми для нас камерами, пленками и записывающими устройствами и украли только нашу еду и довольно поношенную пару замшевых туфель. Однако мы не смогли как следует отремонтировать окно, поэтому надежно запереть машину было невозможно. Решение было простым. Каждый вечер мы доставали одного из самых больших и ярко окрашенных хамелеонов и сажали его в один из футляров от камеры, а затем помещали его в центре груды багажа, которой была заполнена задняя часть нашей машины. Больше на нашу машину никто не покушался.
Искать коричневых лемуров — созданий, из-за которых, в частности, мы приехали в Анкарафанцику, — мы отправились в собственно лес, в дикие, густые, тесные заросли, начинающиеся за стройными рядами эвкалипта и хлопкового дерева. Предполагается, что распространены они очень широко, но поначалу мы не могли найти ни следа этих животных. Вскоре мы поняли, в чем дело. В лесу мы нашли расчищенное пространство, посреди которого стоял крепкий столб. От него отходили три шеста, похожие на спицы гигантского горизонтального колеса, дальние концы которых уходили в деревья на краю поляны. Три тонких упругих деревца были привязаны к центральному столбу и натянуты так, что петли, которые висели у них на концах, разворачивались широко и маняще над каждым шестом и затем фиксировались в этом положении простой защелкой. Легко представить себе, как работает это устройство. Коричневые лемуры — создания, в основном живущие на деревьях; они очень не любят спускаться на землю. Оказавшись перед поляной во время путешествия по лесу, они предпочтут пересечь ее по горизонтальным шестам. Как только они просунут голову в петлю, их передние лапы дернут защелку, изогнутое деревце откинется назад, и лемур повиснет в ловушке в воздухе и так и будет висеть, пока не придут охотники, которые достанут и убьют его ради еды.
Поскольку все лемуры защищены законом, эта ловушка была незаконной, и мы охотно помогли Жоржу ее уничтожить. Однако эта находка прояснила для нас одну вещь. Браконьеры, кем бы они ни были, наверняка изучили повадки лемуров и установили ловушку там, где эти существа появляются вероятнее всего. Очевидно, что лучшее место для поисков находилось совсем рядом. Мы установили камеру, сели и стали ждать.
Жорж с незаконной ловушкой
Долго ждать нам не пришлось. Через час я услышал щебетание. Посмотрев вверх в сплетение ветвей, я увидел маленькое коричневое существо. Морда у него была черная, а нижняя часть туловища — янтарного цвета. Оно смотрело на нас и возмущенно виляло хвостом. По форме и размеру оно напоминало крупного хорька, хотя и более коренастого. Вскоре на ветвях собралась уже дюжина лемуров, подозрительно пялившихся на нас. Мы не шевелились: только иногда Джефф менял линзы, чтобы получать более близкие фотографии. Минут через десять они, по всей видимости, потеряли к нам интерес и удалились, бегая по ветвям с ловкостью белок. Прыгали они, однако, совсем не так ловко, тяжело приземляясь на все четыре лапы. Им это явно давалось с усилием. Среди них было несколько самок с детенышами размером со щенков у них на спине. Когда они уходили, маленький детеныш, вероятно не старше года, который до этого носился самостоятельно, попытался вскарабкаться на спину одного из взрослых. Это была, вероятно, самка, которая резко возражала против незаконного «автостопа». Резко повернувшись, она дала затрещину малышу. Мгновение или два они препирались, пока другие члены группы бежали мимо. Самка, беспокоясь отстать, развернулась. В мгновение ока малыш схватился за ее грудь, и, когда они исчезли в листьях, он, казалось, прочно сидел в седле.
Однако стая ушла недалеко, поскольку мы слышали, как они бурно грохочут в ветвях неподалеку. Джефф отвинтил камеру от подставки и последовал за ними. Мы решили, что пойдет он один, поскольку вдвоем мы будем больше беспокоить животных. Он вернулся примерно через десять минут, и на мгновение я подумал, что он сильно заболел и его поразил внезапный приступ лихорадки. Все его лицо побелело, а тело бесконтрольно дрожало. Он понятия не имел, что с ним случилось, но Жорж понял сразу. Он случайно наткнулся на кустарник, покрытый ядовитыми жалящими волосками. Жорж быстро отвел его к ручью и помог помыться. Только через час он полностью восстановился. Перед отъездом в тот день мы втроем вернулись назад, чтобы найти этот ядовитый куст, который Жорж показал нам, чтобы запомнить его безобидный внешний вид и избегать подобных ему растений в будущем.
Как только мы обнаружили местонахождение коричневых лемуров, снимать их стало несложно. Это были любознательные существа, а так как мы не испытывали их терпение и не подбирались слишком близко, они позволяли нам наблюдать за ними часами напролет. Судя по их походке на четырех лапах и общему внешнему виду их длинных гибких тел, можно было сделать вывод, что они родственны ласкам или же мангустам и циветтам. Только их похожие на человеческие руки и ноги напоминали о тесной связи с обезьянами.
Пока они резвились на деревьях, беззастенчиво стрекотали друг на друга, возбужденно били хвостами из стороны в сторону, они, казалось, никого не боялись. Их стая, проходящая через лес, казалась сумасбродной бандой пиратов, сеющей хаос среди более нежных и сдержанных обитателей деревьев. Но на самом деле они практически полностью растительноядные. Однажды, правда, я видел одного лемура, запустившего голову глубоко в гнездо диких пчел, висевшее на ветке. Он энергично в нем копался, а затем сел, чтобы облизать липкие пальцы. Но их основная пища — листья, цветы, зеленая кора молодых веток и, главное, фрукты. Каждый день они приходили к одному из самых высоких деревьев в центре леса, чтобы насытиться сочными желтыми манго, висящими на нем. Под конец мы регулярно поджидали их возле этого дерева, где нам удалось сделать самые интересные и живые их фотографии: пиршество, брань и погоню друг за другом по ветвям. На них было приятно смотреть, и я был искренне расстроен, когда, пересчитывая коробки с пленкой, мы обнаружили, что пленки осталось всего на час, и пришло время заняться другими делами.
15. Человек с собачьей головой
Среди драконов, мантикор, гидр и единорогов, которых так изобретательно и подробно изображали и описывали натуралисты XVI и XVII веков, выделяется киноцефал — человек с собачьей головой. Он изображается прямостоящим, в ворсистой одежде, с огромными человеческими руками и ногами. У него пропорции мужчины и нет хвоста, но на лице — клыки, а само оно вытянуто, как морда у собаки.
Марко Поло утверждал, что он жил на Андаманских островах: «Уверяю вас, все люди на этом острове имеют собачьи головы, зубы и глаза. На самом деле, их лица выглядят совсем как у больших мастиффов». Великий итальянский энциклопедист Альдрованди, работавший в начале XVII века, привел особенно любопытную характеристику этого создания. По словам некоторых авторитетов, у человека с песьей головой есть привычка погружаться в воду, а затем кататься в грязи. Благодаря этому повторяющемуся действию он обретает прочную и волшебную броню: выпущенные врагами стрелы не только не ранят его, они отскакивают, летят в обратном направлении и поражают нападавших.
Не все неправдоподобные истории ранних натуралистов лишены смысла. По мере изучения мира реальных животных обнаруживали источники историй о монстрах, придуманных с чужих слов в предыдущие века. Существование этих животных подтверждали сообщения и рисунки очевидцев, а также шкуры и кости, которые отсылали в европейские кунсткамеры. Оказалось, что камелопард, абсурдное создание с неправдоподобно длинной шеей, был на самом деле жирафом; длинный рог, который, как предполагалось, доказывал существование единорогов, принадлежал нарвалу; а русалка, легенда о существовании которой жила дольше многих, была в конце концов связана с ламантинами. Объяснили и происхождение киноцефала. Его сочли бабуином.
Киноцефал на рисунке Альдрованди, 1642 год
Это отождествление всегда казалось мне крайне неудовлетворительным. Бесспорно, голова бабуина очень похожа на собачью, но даже самый злостный человеконенавистник не счел бы коренастое тело бабуина человеческим. Это животное в основном передвигается на четырех ногах, у него есть хвост (длинный или короткий в зависимости от вида), и оно мало напоминает старые изображения киноцефала, которого обычно рисовали стоящим прямо на ногах, столь же длинных, как его торс, и без хвоста.
Возможно, что легенду вдохновило лишь чье-то кошмарное воображение, как в случае с циклопами или человекоподобными безголовыми монстрами, у которых глаза и рты находились посреди груди. Никто не может убедительно доказать, что какое-то реальное животное вдохновило на создание столь широко распространенной легенды о человеке с собачьей головой, которая встречается в рассказах арабских мореплавателей и в европейской литературе. Тем не менее факт остается фактом: один из мадагаскарских лемуров очень похож на старые рисунки. Это индри — самый большой представитель этой группы, родственный сифакам, и единственный лемур без длинного хвоста.