сь, был еще юношей. На следующий день он дал мне необходимых носильщиков, хотя и после долгого ожидания. О всех превратностях, которые мне ежедневно доставлял всегда с трудом обновляемый и всегда беспорядочный отряд носильщиков, я больше не хочу говорить ни слова. Иначе мой отчет превратился бы в утомительную иеремиаду {82}.
Пересекавшиеся по дороге к Канна речки и болота еще впадали в Бикки, тогда как воды, встретившиеся на третий и четвертый день, впадают прямо в Суех.
На третий день короткий переход привел нас к Гуру или Манге, едва достигшему десятилетнего возраста сыну Нгеттуа. У него, по-видимому, были хорошие, взрослые советники; он с достоинством встретил меня и как следует выполнял свои княжеские обязанности. Он аккуратно прислал носильщиков на следующий вечер в лагерь у речки, находящийся еще дальше по дороге, потому что носильщики Канны должны были еще туда доставить груз.
Во время перехода нас догнали гонцы от Ндорумы с известием, что в пути находится корзина с письмами для меня. Они болтали и о Бондорфе, который якобы находится в пути ко мне и скоро должен прибыть к Ндоруме. Но в это я не поверил и продолжал двигаться к лагерю, где меня вечером действительно догнало четыре драгомана Башира с письмами от Лептона и Бондорфа. Они доставили и корзину, полную петербургских газет, и шесть пакетов стеариновых свечей, о которых я просил Лептон-бея. Посылка пришла к Земио и была отослана назад в Дем-Гуджу, откуда и прибыла к Ндоруме. Драгоманы, однако, ничего не знали о Бондорфе, и сообщения предыдущих вестников оказались пустой болтовней.
Лептон писал: «Вау, 11 ноября 1883 г. Саати завтра выступает отсюда с 700 солдатами по направлению к Мешре. Бондорф едет с ним. Ваш багаж находится здесь на складе, так как дорога на Мешру опасна. Я напал на племена джанге, мохк и агар и разбил их; они потеряли свыше 400 человек, и мы захватили около 350 голов окота. Я послал 600 солдат, вооруженных ремингтонами, против племен тхому (?) и мои (?) [19]. Они встретили солдат ожесточенным отпором, были разбиты и оставили 46 человек убитыми. Это были племена, которые победили и убили Рафаи. Бой имел место на расстоянии шести часов пути отсюда, но захвачено всего лишь 25 голов скота».
Во втором письме от 26 ноября из Дем-Зибера (Дем-Соли-ман) Лептон писал, что он снова снаряжает большую экспедицию, собрал уже 1000 человек и ожидает еще около 500. При схватках с джур и мохк последние терпят поражение и потеряли уже около 1000 убитыми.
Около тридцати арабов-работорговцев явились к вождю джанге Адвангу, чтобы купить рабов. Но вспыхнула ссора, и арабы были убиты. Лептон заключил из этого (к сожалению, тщетная надежда!), что силы Магомеда Ахмета сломлены генералом Хиксом, потому что иначе арабы не стали бы враждовать с джанге, и уже посланы дервиши наказать всех, кто преступил его приказ. Лептон писал далее, что уже после ссоры с джанге шейх Мадибо снова напал на них с несколькими сотнями арабов, но потерпел тяжкий урон.
Здесь уместно привести и некоторые сообщения о войне с Мбио и тогдашних обстоятельствах. Я напоминаю, что войска выступили против Мбио во время моего отъезда от Ндорумы в 1881 году. Джесси-пашауже тогда оставил область Бахр-эль-Газаль и временно заменен был Саати-беем и Ибра-гим-беем Шауки. Вождями на войне были Осман-Бедауи и Гассан-Мусат, имевшие в своем распоряжении и регулярные войска с несколькими офицерами. Соединившись с отрядом Ндорумы, они вторглись в западную часть территории Мбио, и последовала многомесячная кровопролитная борьба с большими потерями для обеих сторон. Гассан-Мусат был ранен, офицеры регулярных войск погибли, и в конце концов все войска на неблагоприятное дождливое время и вследствие высокой травы отошли обратно в область Бахр-эль-Газаль. Но в первые месяцы 1882 года, во время моей поездки от Бакангаи к Канна и по Мангбатту, война возобновилась и на этот раз при участии Рафаи-аги, который в свое время подчинил Ндоруму правительству. И теперь, наконец, силы Мбио были сломлены, хотя и после тяжелых боев. Последний значительный и притом самый богатый царек азанде к северу от Уэле сдался египетскому правительству и, по распоряжению Лептона, отправился с двумя своими сыновьями в Дем-Солиман, в изгнание. Страна была затем отдана в косвенное управление Османа-Бедауи и Гассан-Му-сата, пославших туда своих наемников.
Река Джуббо, разделяющая область на восточную и западную половины, считается границей между ними. Гассан-Му-сат управлял восточной провинцией, а Осман-Бедауи — западной. Начальниками округов запада были раньше Питтиа и другие сыновья Мбио, тогда как последняя резиденция Мбио и места обитания его сыновей Бассангадды, Бафукки, Бели и Гумба находились восточнее Джуббы. Некоторые сыновья Мбио пали на войне, другие бежали и снова вернулись, а некоторые находились у Уандо или в пограничной глуши.
Но после вспыхнувших в конце 1882 года на севере неурядиц область не могла быть занята достаточным количеством войск. Осман-Бедауи и Гассан-Мусат имели достаточно хлопот на войне против джанге, им нужны были там войска, так что во вновь подчиненной провинции остались только немногие безнадзорные драгоманы. Последствием этого были новые неурядицы в восточной провинции. Гассан-Мусат из зерибы Гок пал в борьбе против динка, и его место занял Та-гир-ага. В области, управляемой Османом-Бедауи, остался лишь один драгоман Таиб с немногими базингами, которому пришлось постепенно привлекать к себе мягким обращением разбежавшихся подданных.
17 и 18 декабря я оставался у Таиба, но немедленно выслал вперед вестников, чтобы во всяком случае собрать в ближайших поселениях пятьдесят носильщиков. Но и Таиб занялся поисками носильщиков и, вопреки всяким ожиданиям, собрал так много людей, что я мог уже на следующий день отправиться дальше, в сопровождении самого Таиба. Редкий лес и кустарник, где колючки и акации встречались чаще, чем на западе, покрывали слабохолмистую местность, но все же и здесь преобладали характерные для степи деревья и кустарники с кожистыми листьями. Но речки и болота, сплошь относящиеся к нильской системе, принимают иной характер. Почти все они текут по плоским, часто лишенным деревьев низинам, и у них отсутствуют пышные галереи и террасы лесов, типичные для нижнего склона этого водораздела, т. е. для истоков северных притоков Уэле. Множество оставленных или разрушенных хижин показывают, что страна еще недавно была густо населена. Ведь здесь в конце концов было последнее убежище, куда уходили угнетаемые и притесняемые нубо-арабами туземцы. Так, мабугуру (бабукуру) уже давно оставили свою область на севере и востоке; выселились и другие порабощенные и угнетенные Абд-эс-Саматом племена, и даже многие люди самого Абд-эс-Са-мата, убив его, бежали со своими ружьями. И все они нашли у Мбио убежище и охотно предоставляемую защиту.
Дальнейший путь к зерибе Салех оставил прежнюю резиденцию Мбио на юге. Его сыновья и братья еще жили на юге и по ту сторону Суэха на севере. Эта река, текущая с юго-востока и востока, которая несколько дней шла параллельно нашему маршруту, но в противоположном направлении, в качестве южных притоков принимает все воды, которые нам пришлось пересечь до горы Багинзе. Истоки Джуббо лежат на юге, где нам прежде, по дороге от Уандо к Нгериа, пришлось пересекать некоторые из его южных притоков.
На станции Салех, которую теперь занимали всего один драгоман и двенадцать базингов, мне пришлось преодолеть непослушание оставшихся без надзора нерегулярных солдат-не-гров (базингов). Вопреки приказу их начальника, они отказались сопровождать меня до ближайшей станции и выполнили эту обычную службу лишь тогда, когда записали их имена.
Во время дальнейшего путешествия стали снова попадаться чаще селения туземцев. Война оставила там меньше следов. Поля уже обрабатывались, зерно телебуна очищалось на выровненной площади перед хижинами.
Так как оставалось еще большое расстояние до ближайшего и последнего поста в провинции Тагир-аги, был устроен лагерь у хижин одной оставленной станции на реке Хуух. Этот самый крупный южный приток Суэха имел тридцать шагов в ширину и два фута в глубину. Округ стал известен благодаря д-ру Швейнфурту, который прошел его с Абд-эс-Саматом с севера на юг.
Двадцать второго декабря была достигнута зериба Морд-жан. Река Иета, второй значительный приток Суэха, протекает через восточный округ страны, и не только по дороге к станции, но и в последующие дни пересекалась нами. Это было болото, заросшее папирусом. На болотистых водах притоков Суэха папирус снова появляется гораздо чаще, чем в других краях.
Моя радость по поводу окончания начатого с такими трудностями путешествия через опустошенную страну Мбио еще больше усилилась от надежды получить и в Канна носильщиков для дальнейшего путешествия, и я охотно удовлетворил желание вождя, отдохнув у него сутки. А затем без задержек двинулся дальше в неизменном направлении на восток. За последними обработанными полями в речной области Исти были пройдены упомянутые раньше заросшие папирусом болота, а затем пошли негостеприимные охотничьи угодья, тянувшиеся до первых поселений, достигнутых нами лишь на следующий день. Вскоре я испытал большую радость, увидев с холма Багинзе. Я видел эту гору во время моего прежнего путешествия к племени абака; гора находилась на западе, и я ее не мог тогда достичь. Теперь Ба-гинзе была на юго-востоке и представляла собой надежный пункт для ориентации, тем более желанный, что я должен был вскоре выйти в область моего первого путешествия и, благодаря этому, избавиться от немалых забот и тревог. Дорожка, до сих пор мало протоптанная, переходила дальше в хорошую дорогу на юг, используемую людьми Абдуллахи.
Канна, мой советник, полагал, что дальнейшее путешествие приведет меня от Гумбы к Базилипалле на юг. Положение и отдаленность его местожительства заставляли предполагать, что это будет большим крюком, и, после долгого обсуждения, был избран более короткий путь к округу на запад от Багинзе. Но надо было истребовать нужных носильщиков от Базилипаллы, драгомана Абдуллахи, в округ которого входила Гумба. Вся эта восточная область с рядом разбитых родов, подчиненных безвластным вождям азанде, была завоевана уже Абд-эс-Саматом, и Абдуллахи впоследствии посел