Достигнув подошвы хребта, мы остановились на ночлег у многоводного ручья Баин-булук. С окрестных высот был ясно виден на востоке отдельный кряж Салбыр, возвышающийся на весьма значительном плоском поднятии, как бы на пьедестале. Хребта же Уркашар, отстоящего, по свидетельству проводников, от ночлежного места в 2 днях пути на запад, мы не могли усмотреть.
Подъем на хребет Семис-тай с юга отлог, в особенности на первой половине. Дорога пролегает вверх по узкой долине ручья Баин-булук и в 12 верстах от подошвы хребта восходит на вершину перевала Орылгун-дабан, поднимающегося только на 4530 футов над уровнем моря. Спуск с перевала гораздо круче и короче подъема: мы быстро сошли по ущелью на предгорье и, пройдя по нему версты 3 вдоль подножья хребта Семис-тай, спустились в долину речки Кобук. При сильной встречной буре, залеплявшей глаза то снегом, то песком, экспедиция прошла вверх по этой долине верст 9 на северо-запад и разбила в ней лагерь для ночлега у источника.
Хребет Семис-тай, или Хатын-ула, как называют его торгоуты, есть восточный отрог Тарбагатая, загибающийся близ своей оконечности к юго-востоку. Южный склон его отлог, а северный очень крут, в особенности западнее перевала Орылгун-дабан, верстах в 15, где хребет достигает наибольшей высоты и падает почти отвесно на север. По причине чрезмерной крутизны северного склона хребта Семис-тай, с него не стекает в речку Кобук ни один постоянный приток, но зато после каждого сильного дождя оттуда, по словам местных торгоутов, несутся стремительные потоки, очень скоро иссякающие по прекращении ливня. Кроме перевала Орылгун-дабан, через Семис-тай ведут еще два прохода — Мышлетэ и Сы-дабан, отстоящие в 10 и 16 верстах к западу от первого. Оба они имеют очень крутые северные склоны и потому почти вовсе недоступны для караванов.
Верстах в 15 восточнее перевала Орылгун-дабан хребет Сомис-тай поворачивает на юго-восток и, пройдя верст 20 в новом направлении, оканчивается на правом берегу речки Кобук. В 2 днях пути к юго-востоку от его оконечности лежит помянутая выше солончаковая впадина Кобук-сар, а в расстоянии одного перехода от нее на юг находится соленое озеро Хара-дабасун-нор, питающееся, как выше замечено, по всей вероятности, водами речки Хол, которая теряется близ него в песках.
Сделав большой переход по долине речки Кобук, мы вышли к буддийской кумирне, построенной лет 30 тому назад торгоутским князем Матэнем и носящей в память о нем название его имени. Ныне она запущена и очень редко посещается богомольцами, но в прежнее время при ней жило много лам и существовала библиотека из священных книг на тибетском языке {174}.
В этот день мы ночевали у самой кумирни Матэня, на высоте около 5650 футов над морем. Долина Кобука в окрестностях кумирни была покрыта снегом около 7 дюймов глубины. Вечером 30 декабря термометр Цельсия показал -27°, а на следующее утро опустился до -40°.
При сильном холоде мы направились на запад, в горы хребта Тарбагатай, сочленяющегося к северо-западу от кумирни с весьма высоким хребтом той же системы — Сауром, имеющим снеговые вершины. Дорога, ведущая от кумирни Матэня в Зайсанский пост через проход Керген-тас, пересекает Тарбагатай в седловине, к северу от которой этот хребет быстро поднимается, как бы уступом, и примыкает к Сауру {175}.
Первую половину перехода по горам Тарбагатая мы сделали беспрепятственно, но зато на второй, спустившись в узкую долину речки Цаган-гол, встретили глубокий снег, в котором наши верблюды ежеминутно проваливались, и их приходилось развьючивать, поднимать и потом снова навьючивать. Наконец, выбравшись с большим трудом из глубокого снега, мы остановились ночевать на свободной от него площадке, покрытой хорошим кипцом. Солнце, склонявшееся уже к горизонту, так сильно пекло в этой высокой местности, как на равнинах в апреле, и наши измученные животные, обрадовавшись теплой погоде, весело паслись на тучном лугу.
Утром при морозе в 30° Цельсия мы поднимались постепенно версты 3 на плоский перевал Керген-тас, возвышающийся на 6360 футов над морем. На вершине его мы остановились у пограничного знака для определения высоты и с радостным чувством вступили после долгого странствования на родную землю. Окончив наблюдение, мы стали медленно спускаться с перевала и были застигнуты в пути сильной бурей, продолжавшейся до самого вечера. В конце станции, когда мы стали приближаться к Чиликтинскому плоскогорью, ветер дул с такой силой, что верблюды не могли держаться на оледенелой слегка дороге и часто падали.
Изнуренные и сильно прозябшие, с большим трудом дошли мы до барака на Чиликтинском плоскогорье, в котором располагается летом наш передовой отряд.
При таких удручающих условиях пришлось нам провести первый день Нового, 1891 г., бывший вместе с тем днем нашего вступления в родную страну.
Следующий переход мы сделали по междугорному Чиликтинскому плато. После бури день был совершенно тихий, безоблачный и теплый.
Плато повсюду покрыто кипцом и полынью; по сторонам дороги видны были зимовки киргизов и многочисленные стада скота. На ночлег мы расположились в киргизском стойбище, в котором мне с сотрудниками отвели теплую комнату в глиняном домике, убранную коврами и казавшуюся нам роскошным салоном после долгой жизни в открытом поле, в палатке и юрте.
От зимовки мы прошли еще версты 3 по Чиликтинскому высокому плато, а потом поднялись с него немного по отлогому склону на хребет Манрак, окаймляющий это плато с севера. Спуск с Манрака на север несравненно круче и длиннее подъема с юга. Северный склон хребта покрыт очень хорошей растительностью, в особенности долины и лощины, в которых находилось множество киргизских зимовок и паслись повсюду стада. В одной из лощин мы остановились на ночлег и поместились опять в теплой комнате, убранной еще лучше, чем на предыдущем ночлеге. Поздно вечером приехал из Зайсанского поста приветствовать экспедицию помощник уездного начальника, посещение которого доставило нам большое удовольствие.
Наконец последнюю станцию до Зайсанского поста мы шли сначала по горам Манрака, с которых, благодаря необыкновенно ясной погоде, видели на северо-западе озеро Зайсан, казавшееся с высоты огромным белым овалом, опушенным желтой каймой тростника. С предгорья же хребта мы заметили телеграф, направляющийся вдоль большой дороги из поста в Семипалатинск, и с восторгом приветствовали этот первый попавшийся нам на глаза признак цивилизации, связующий отдаленную, глухую окраину нашего отечества с образованным миром.
За 3 версты от поста экспедицию встретил зайсанский уездный начальник А. К. Линден с представителями населения, почтившего нас своим приветом. Обнявшись со старыми знакомыми и поблагодарив остальных представителей, мы пересели в сани и понеслись в Зайсанский пост; на улицах его по всему пути до отведенной нам квартиры теснились толпы народа, собравшегося посмотреть на приезд своих соотечественников из далекого путешествия по чужим краям.
Так завершилось наше продолжительное странствование по Кашгарии, северной окраине Тибета и Джунгарии, описание которого я оканчиваю этими строками.
Приложения
IАстрономические наблюдения для определения географического положения мест
Для производства этих наблюдений я имел: 1) пассажный инструмент, приспособленный к наблюдению светил на равных высотах; 2) два столовых и пять карманных хронометров, из которых три были постоянно в работе, а остальные два содержались в запасе; 3) астрономическую трубу Фрауэнгофера с отверстием объектива в 3 дюйма и увеличиванием в 96 раз на прочной металлической треноге и 4) малый универсальный инструмент Брауера с точностью нониусов на обоих кругах в 20".
Пассажный инструмент, служивший для определения времени и широты, был переделан в механической мастерской Военно-то-пографического отдела Главного штаба из принадлежавшего мне универсального инструмента Керна. Он имеет ломаную трубу с отверстием объектива 1,7 дюйма, увеличивающую почти в 40 раз, и боковым освещением через горизонтальную ось. Инструмент снабжен вертикальным кругом-искателем с точностью нониусов в 1', а на горизонтальном его круге можно отсчитывать 10". К алидаде вертикального круга припаяна и прикреплена еще винтами медная коробка, в которой находится уровень, замурованный гипсом. Она покрыта сверху стеклянной прямоугольной, равнобедренной призмой, через которую очень удобно отсчитывать показания уровня. Цена одного полуделения этого уровня 284".
По установке алидады вертикального круга-искателя на желаемую высоту она скреплялась с этим кругом нажимным винтом, а потом он поворачивался грубым движением руки так, чтобы алидада с коробкой уровня приняла приблизительно горизонтальное положение. После этого горизонтальная ось инструмента скреплялась нажимным винтом с рычагом, и точное совмещение середины воздушного пузырька уровня с его нулевой чертой производилось уже действием микрометренного винта на этот рычаг.
На диафрагме трубы было натянуто семь горизонтальных нитей в расстояниях от 120" до 150" и две сближенные вертикальные с промежутком 82".
Из пяти рабочих хронометров два шли по звездному времени, а остальные три по среднему, именно:
Хронометры сравнивались ежедневно и сверх того перед наблюдением для определения времени и после него. Они хранились в двух ящиках, которые на месте и в пути находились всегда в одном большом ящике, покрытом белым войлочным чехлом, и тщательно предохранялись от пыли. В жаркое время войлочный чехол большого ящика ежедневно 3 раза— утром, в полдень и вечером — слегка смачивался водой. Это неоднократно испытанное мною средство много способствует сохранению постоянства ходов хронометров. В суровое же время я поддерживал постоянство температуры хронометров грелками с теплой водой, которые переменялись от 4 до 6 раз в сутки, смотря по степени холода. При движении экспедиции ящик с хронометрами перевозился постоянно на одном и том же верблюде и укладывался всегда ему на спине. Опыт перевозки хронометров на спине верблюда показал, что равномерное, ритмическое качание спинного хребта этого животного при движении очень мало вредит постоянству их ходов.
Относительные ходы хронометров и согласие по ним долгот ясно показали, что столовые хронометры всегда шли гораздо равномернее карманных. Поэтому при окончательном выводе долгот я придал среднему выводу по всем трем карманным хронометрам одинаковый вес с долготами, полученными по каждому из столовых.
Астрономическая труба Фрауэнгофера употреблялась для наблюдения покрытий неподвижных звезд Луною и затмения первого спутника Юпитера с целью получения из этих последних наблюдений приближенных долгот.
Малый универсальный инструмент Брауера служил для определения астрономических азимутов при производстве магнитных наблюдений, а также измерения углов при проложении небольшой тригонометрической сети треугольников на Тибетском нагорье, в окрестностях озера Даши-куль.
Для определения времени по способу Цингера я наблюдал пары звезд до четвертой величины включительно, разнящихся своими склонениями не более 2° и притом проходящих через один и тот же альмукантарат близ первого вертикала.
Широты определены также по соответствующим высотам различных звезд, проходивших через общий альмукантарат по одну и ту же сторону меридиана, в расстояниях от 10 до 35° от него [146]. Прохождение каждой звезды наблюдалось на пяти горизонтальных нитях, а промежутки между прохождениями соответственных звезд допускались не долее 5m. Показания уровня на вертикальном круге-искателе отсчитывались для всякого прохождения.
Долготы большинства пунктов определены перевозкой хронометров, причем опорными точками послужили: город Прже-вальск, урочище Тохта-хон, урочище Карасай — пункт на озере Лобнор, город Карашар и Зайсан. Долгота Пржевальска переопределена в 1892 году геодезистом полковником Шмидтом, относительно Верного, имеющего телеграфную долготу.
В нижеследующем списке показаны географические координаты всех 34 определенных мною пунктов в окончательной форме для нанесения на карты и с обозначением мест наблюдений [147].
Из 34 определенных мною пунктов 8 были определены католическими миссионерами ордена иезуитов — Галлерштейном и д’Эспиньей, в правление китайского императора Цян-луня с 1760 по 1765 годы. Какими инструментами и способами они определяли географические координаты, осталось неизвестным. До нас дошли только списки определенных ими пунктов с указанием их широт и долгот. В этих списках, между прочим, показаны:
Из этих сопоставлений видно, что широты определены миссионерами еще сносно, исключая город Урумчи, для которого можно подозревать описку, а долготы их абсолютные и относительные крайне ненадежны. Например, по определению миссионеров, Курля лежит на 6' восточнее Карашара, а по моему, вполне согласному со съемкой, — западнее на 25,6'.
IIМагнитные наблюдения
Эти наблюдения заключались в определении магнитного наклонения посредством инклинатора Дове и склонения с помощью буссоли с трубой и малого универсального инструмента Брауера, служившего для измерения астрономических азимутов.
Оба круга инклинатора Дове разделены на полуградусы, и нониусы давали отсчеты с точностью до Г. К алидаде вертикального круга прикреплена под прямым углом медная линейка с двумя малыми микроскопами на концах, нити которых наводятся попеременно посредством микрометрического движения алидады на концы стрелки. На горизонтальном круге инклинатора находится уровень для приведения этого круга перед всяким наблюдением в надлежащее положение.
Буссоль склонения, которой я пользовался, состояла из обыкновенной цилиндрической коробки 7-дюймового диаметра, вращавшейся в горизонтальной плоскости на стержне треноги с уравнительными винтами. Она имела зеркальное дно и внутреннее кольцо с делениями от 15 до 15', что давало возможность устанавливать правильно глаз и с помощью сильной лупы отсчитывать десятые деления, т. е. 1,5'. К коробке буссоли по направлению диаметра 90—270° привинчены две стойки с гнездами, в которых лежит горизонтальная ось инструмента с трубой, увеличивающей в 12 раз, а на нее устанавливается скоба с уровнем.
Недостаток буссоли заключался в том, что посредством ее нельзя было делать повторительных наблюдений на различных делениях кольца при измерении одного и того же магнитного азимута. Для избежания грубых ошибок в магнитных азимутах я тщательно исследовал деления кольца от 0 до 30°, от 150 до 180°, от 180 до 210° и от 330 до 360°, служившие при определении этих азимутов. Исследование заключалось в сравнении разностей магнитных азимутов многих земных предметов, измеренных на означенных делениях, с величинами углов между направлениями на те же предметы, полученными универсальным инструментом Брауера, и показало отсутствие в них грубых погрешностей.
Для определения магнитного наклонения азимутальный круг инклинатора приводился в горизонтальное положение; потом вертикальный круг его устанавливался в плоскости магнитного меридиана, и горизонтальная ось стрелки опускалась посредством рычага на ребра хрустальных пластинок. По успокоении стрелки на оба ее конца наводились попеременно нити микроскопов, и для каждого наведения отсчитывались показания обоих нониусов на вертикальном круге инструмента. После этого стрелке посредством поднятия и опускания рычага сообщалось колебание в плоскости меридиана и повторялись отсчеты. Затем верхняя подвижная часть инструмента поворачивалась на 180°, и производилось столько же наблюдений, по окончании которых стрелка перекладывалась в гнездах на 180°, и повторялся такой же ряд наблюдений, как и до переложения. Наконец, для исключения погрешности от несовпадения центра тяжести стрелки с точкою привеса она перемагничивалась, и производился полный ряд наблюдений при обратном положении ее полюсов. Перед каждым успокоением стрелки нулевая черта уровня на горизонтальном круге действием одного или двух уравнительных винтов совмещалась с серединой воздушного пузырька.
В городе Пржевальске, на урочище Тохта-хон, в Хотане и Нии наклонение определено тремя стрелками, а во всех остальных пунктах — двумя. Точность его, судя по согласию отсчетов, должна быть близка к 2/. Вообще инклинатор Дове дает очень хорошие результаты, но наблюдения им утомительны.
Определение магнитного склонения заключалось в измерении посредством буссоли магнитного азимута направления на веху, поставленную не ближе 100 сажен от места наблюдения, и астрономического азимута того же направления универсальным инструментом Брауера.
Веха устанавливалась всегда в первой или последней четверти окружности, считая от севера через восток. По наведении на нее трубы буссоли, приведенной предварительно в горизонтальное положение, стрелка отпускалась, и отсчитывались в лупу показания обоих концов ее. Потом коробка буссоли слегка поворачивалась в горизонтальной плоскости, а стрелке посредством рычага сообщалось колебание, во время которого труба вторично наводилась на веху, и по успокоении стрелки отсчитывались показания обоих ее концов. После этого стрелка переворачивалась на стержне внешнею поверхностью внутрь, и повторялся такой же ряд наблюдений. Затем труба переводилась через зенит, а коробка буссоли оборачивалась на 180°, и производилось столько же наблюдений в прежнем порядке.
Для определения астрономического азимута универсальным инструментом Брауера я наблюдал всегда Полярную звезду, на которую делал восемь наведений при различном положении вертикального круга инструмента и столько же наведений на фонарь, повешенный на веху.
Астрономические азимуты вычислены по формуле:
Ошибки склонений, судя по согласию результатов отдельных наблюдений при определении магнитных и астрономических азимутов, не должны превышать 2'.
IIIБарометрические определения высот
Для этих определений я имел барометр Паррота № 67, шкала которого разделена на миллиметры, а резервуар снабжен краном. Барометр перед экспедицией был исследован в Главной физической обсерватории, и поправка его найдена +0,5mm, а по возвращении сравнен с нормальным барометром Военно-топографического отдела Главного штаба, причем поправка его оказалось +0,8mm.
Кроме барометра Паррота, в экспедиции имелись еще гипсотермометр Бодэна и анероид Ньютона № 1376. Оба эти инструмента перед путешествием, а гипсотермометр и после него, были исследованы в Главной физической обсерватории; во время же самого путешествия часто сравнивались с ртутным барометром Паррота. Гипсотермометр Бодэна, который употреблял почти исключительно геолог экспедиции К. И. Богданович, в продолжение всего путешествия очень хорошо сохранял свою поправку относительно барометра Паррота. Поправки же анероида Ньютона на весьма высоких горах Куньлуня и на Тибетском нагорье часто менялись на несколько миллиметров, а потому этот инструмент употреблялся только для измерения небольших высот в Кашгарской котловине В. И. Роборовским во время его экскурсий.
Для измерения температуры воздуха служили два весьма чувствительные термометра Цельсия работы механика Мюллера, исследованные в Главной физической обсерватории. Для наблюдения влажности воздуха из этих термометров, дававших всегда очень согласные показания, составлялся, с помощью деревянной стойки с кольцами и стаканчика, психрометр. Сверх того в экспедиции имелось еще восемь запасных термометров работы того же механика, который определил их поправки, и гигрометр Сосюра.
Высоты всех пунктов, перечисленных в нижеследующем списке, определены лично мною посредством барометра Паррота и вычислены по соответствующим наблюдениям над ближайшими метеорологическими станциями. Так, высоты, определенные в горах Тянь-Шаня, вычислены над Верным; в западной и южной частях Кашгарской котловины — над Кашгаром, в горах Куньлуня и на Тибетском нагорье — над английской станцией в городе Ле, в Ладаке; в северо-восточной части Кашгарской котловины — над Верным и, наконец, в Джунгарии — над Зайсаном. Высоты поименованных метеорологических станций, исключая Ле, вычисленные в Главной физической обсерватории из многолетних наблюдений, взяты из «Летописей» этой обсерватории за 1891 и 1892 гг., именно: для Верного — 732 метра, Кашгара — 1219 метров и Зайсана — 612 метров, а для станции Ле по английской триангуляции — 3506 метров.
Разности высот, не превосходящие 500 метров, вычислены по таблицам Радо [148], а более 500 метров — по «Гипсометрическим таблицам», приложенным к «Инструкции для метеорологических станций» Главной физической обсерватории и составленным по строгой формуле Рюльмана.
Высоты некоторых пунктов, почти равноудаленных от двух ближайших к ним метеорологических станций, вычислены по соответствующим наблюдениям над той и другой станцией. Эти вычисления дали следующие результаты:
Кроме непосредственных определений высот барометром, мною измерены еще с помощью малого универсального инструмента, кипрегеля и мензуры относительные высоты некоторых наиболее выдающихся вершин Куньлуня, а также снеговой линии и нижних концов ледников на его горах. Высоты этой категории отнесены к пунктам, в которых сделано несколько барометрических наблюдений для определения их превышений над уровнем моря. В окрестностях озера Даши-куль, на Тибетском нагорье, я измерил посредством шнура базис в 1600 сажен и сделал малым универсальным инструментом Брауера тригонометрическую триангуляцию из семи треугольников для определения относительных высот вершин соседних снеговых гор, снежной линии и нижних концов ледников, причем зенитные расстояния этих предметов были измерены тем же инструментом. При измерении же прочих относительных высот расстояния до горных вершин и выдающихся точек снеговой линии определены посредством геометрической триангуляции на мензуле, а зенитные расстояния — кипрегелем, дававшим углы с точностью до Г. Для вычисления рефракции при измерении всех зенитных расстояний наблюдались показания барометра и температура воздуха.
Относительные высоты вычислены по формуле:
где R— радиус земной поверхности на нижней станции, Z— исправленное рефракцией зенитное расстояние и О— угол между нормалями станций, определяемый из уравнения:
в котором d— расстояние между сравниваемыми станциями.
IVМетеорологические наблюдения
При частых перемещениях экспедиции, во время которых почти ежедневно изменялась широта места, а по временам в значительной степени и абсолютная высота, правильные наблюдения в установленные срочные часы, по моему убеждению, не могли бы дать удовлетворительных результатов. Поэтому при передвижении экспедиции я производил метеорологические наблюдения только по временам с целью сравнения температуры и влажности воздуха в летние месяцы в одни и те же часы в оазисах и в соседних пустынях, а также определения суточных амплитуд в ясные и пасмурные дни в самой Кашгарской котловине, в горах Куньлуня и на высоком Тибетском нагорье. Кроме того, я старался замечать направление движения облаков, наблюдать строение песчаных образований, выветривание скал и собирать расспросные сведения от туземцев о климате Кашгарии.
Во время зимней стоянки экспедиции в селении Ния мною была устроена там метеорологическая станция, на которой в течение первых 4 месяцев 1890 г. производились правильные наблюдения в 7 утра, в час пополудни и в 9 вечера над атмосферным давлением, температурою воздуха, влажностью, осадками и ветрами.
Барометр Паррота, служивший для наблюдения атмосферного давления, был повешен в комнате дома, который занимала экспедиция. Психрометр же помещался в сенях, на высоте 7 футов от пола, на доске в расстоянии 3 футов от окна, обращенного на север, в 4 сажени длины и 2,5 фута высоты. Окно имело решетчатую раму, через которую доступ внешнего воздуха был совершенно свободен. На той же доске, рядом с психрометром, помещались термометр maximum-minimum Сикса и волосной гигрометр Сосюра [149]. Направление ветра определялось по флюгеру, а сила его измерялась посредством анемометра Робинзона и выражена числом метров в секунду. Облачность обозначалась цифрами от 0 до 10, причем 0 означает ясно, а 10 — небо, покрытое сплошь облаками. В нижеследующей таблице помещены результаты метеорологических наблюдений в Нии. В ней цифры под N, NE, Е и т. д. означают число срочных часов в течение месяца, в которые были наблюдены ветры соответствующего направления, и силу наблюденных ветров в Is в метрах.
Широта φ = 37°5′
Долгота от Гринвича λ = 82°40′
Высота над уровнем моря h = 1360 метров.
К предыдущим результатам систематических наблюдений, произведенных в Нии, считаю не излишним добавить некоторые замечания о ветрах, облачности, осадках, замерзании и вскрытии рек и пыльных туманах, частью по собственным наблюдениям, частью по расспросам туземцев.
По единогласному свидетельству многих опрошенных туземцев, в Кашгарии во все времена года преобладают юго-западные и западные ветры. После них первое место принадлежит в западной половине страны — северо-западным ветрам, а в восточной — северо-восточным. Эти показания вполне подтверждаются строением песчаных образований, которые я старался тщательно осматривать на всем пути. В Юго-Западной Кашгарии песчаные образования, встречавшиеся на пути из Яркенда в Хотан, состоят из низких и узких серпообразных насыпей, обращенных выпуклостями почти прямо к западу, а вогнутостями — к востоку. Западные, выпуклые склоны их очень отлоги и несравненно шире восточных, которые отличаются повсеместно гораздо большей крутизной, ясно свидетельствующей о преобладании западных ветров. В восточной половине страны мелкие песчаные наносы состоят из грядок, простирающихся почти с северо-запада на юго-восток, но не совершенно равносклонных: северо-восточные скаты их несколько круче юго-западных. Колоссальные же песчаные гряды, покрывающие пустыню Такла-Макан, тянутся почти в меридиональных направлениях. К северу от Ния, в окрестностях монастыря имама Джафара-Садыка, где я их осматривал, восточные склоны гряд гораздо отложе западных.
На господство западных ветров в Кашгарии указывают также и растения, стебли и ветви которых заметно накренены к востоку.
В летние месяцы 1889 и 1890 гг. мы наблюдали в западной и южной окраинах Кашгарии весьма странное явление — прохладный ветер из внутренней раскаленной в это время года пустыни Так-ла-макан, дувший не горизонтально, но сверху под углами от 5 до 10° к горизонту. Описание этого явления помещено в пятой главе настоящей книги.
В горах Куньлуня, по свидетельству горцев, почти ежегодно зимой дует периодически в течение недели и даже целого месяца слабый теплый ветерок с юго-запада, сопровождающийся всегда ясным небом и весьма значительным повышением температуры воздуха, но только в высоких горных областях. В нижних же долинах в это время бывает гораздо холоднее, чем на больших высотах, а потому горцы, сберегая свой скот от холода, переселяются в такую погоду временно на большие высоты и там пасут стада до тех пор, пока не последует смены температур.
Наиболее бурными месяцами в Кашгарии считаются февраль, март и апрель. В течение этих 3 месяцев ветры дуют очень часто и нередко достигают силы штормов, в особенности в марте и апреле. В конце апреля они начинают стихать и в летнюю половину года дуют гораздо реже, чем зимой. В сентябре и октябре при ясной погоде преобладают затишья.
Облака в Кашгарии, по моим личным наблюдениям, движутся исключительно с юго-запада, с запада и северо-запада. Из других частей горизонта я никогда не замечал движения облаков. Совершенно такое же заключение о направлении движения облаков высказывали мне все опрошенные туземцы.
Наибольшая температура воздуха, наблюденная мною при следовании экспедиции по долине Яркенд-дарьи в конце июня 1889 г., была 38,9°, а наименьшая в это время 20,4° по Цельсию. В оазисах, осененных деревьями и орошенных множеством арыков, она днем на 5–6° ниже, чем в пустынях, а ночью почти на столько же градусов выше. Следовательно, суточные амплитуды в пустынях на 10–12° бывают больше, чем в оазисах. В июне и июле 1889 года, по моим наблюдениям, суточные амплитуды в оазисах простирались до 15°, а в пустынях до 20°. В течение этих месяцев небо было покрыто днем легкой облачной пеленой, а ночи были почти всегда пасмурные. Абсолютная влажность в оазисах в те же месяцы колебалась от 10mm до 12mm среди дня и от 8mm до 10mm вечером и утром. В пустынях же в околополуденные часы она была от 5mm до 7mm, а утром и вечером от 4mm до 5mm. В горах и в особенности на Тибетском нагорье суточные амплитуды температуры в летние месяцы и осенью были вообще больше, чем в Кашгарской котловине, и достигали 21° даже при облачном небе, а в совершенно пасмурную погоду простирались лишь до 12°[150]. Абсолютная же влажность воздуха в это время колебалась там от 2mm до 4mm.
Реки и озера Кашгарии ежегодно покрываются льдом на 3 зимних месяца: декабрь, январь и февраль (по старому стилю), причем наибольшая толщина его достигает в северной части страны приблизительно 20 дюймов, а в южной только 15 дюймов. В Южной Кашгарии зимует много перелетных птиц, проводящих лето в более высоких широтах.
Кашгария вообще крайне бедна атмосферическими осадками. В самой котловине дожди бывают очень редко и притом не обильны. Они выпадают почти исключительно в июне и июле, а в остальные летние месяцы дождей почти вовсе не бывает. В окраинных горах дожди выпадают преимущественно в июле и бывают гораздо обильнее и продолжительнее, чем в котловине. Однако и в горах дождей недостаточно для хлебных растений: горные пашни в Кашгарии повсюду орошают искусственно, посредством арыков, выведенных из речек, а полей, орошаемых исключительно одними дождями (богарных), там не существует. Между тем в торных местностях нашего Туркестана, лежащих под теми же широтами, такие поля весьма обыкновенны. К этому следует еще добавить, что количество атмосферических осадков, собственно в Куньлуне, постепенно уменьшается в северо-восточном направлении, что ясно заметно по его флоре и подтверждается показаниями горцев.
Грозы чрезвычайно редки в Кашгарии, в особенности в самой котловине. Обитатели ее, совершенно не привыкшие к этому весьма редкому у них явлению, относятся к нему с суеверный ужасом. Когда на западе появится темная грозовая туча, муллы выходят на балконы мечетей и читают во всеуслышание молитву «кнут», которая, по верованию кашгарцев, избавляет от опасностей грозы, а большая часть туземцев запирается в это время в своих домах и молится, пока не окончится гроза.
Снег тоже редко выпадает в Кашгарской котловине и держится большею частью очень недолго: 2–3 дня и только в исключительных случаях до 10 дней. Толщина снегового покрова колеблется от 1 до 10 линий и очень редко достигает 4 дюймов. В высоких же окраинных горах снега выпадает гораздо больше и он держится там очень долго.
Дождевые, грозовые и снеговые тучи приносятся только юго-западными, западными и северо-западными ветрами. Из других же частей горизонта они никогда не появляются. О направлении влажных ветров можно безошибочно судить по степени выветривания одиноких скал, венчающих открытые со всех сторон, горные вершины. Такие скалы я при всяком удобном случае старался тщательно осматривать. Наблюдения этих скал в Куньлуне показали, что западные их склоны выветриваются значительно сильнее, чем остальные: отторженцы, осыпи, выемки, трещины и щели в западных склонах встречаются гораздо чаще, чем в остальных. После западных склонов наиболее подвержены разрушению южные, но не от влажных ветров, а, по всей вероятности, от попеременного действия высокой дневной температуры и ночного холода на слагающие их породы.
Пыльные туманы — весьма обыкновенное явление в Кашгарии. Образование их обусловливается ветрами; а потому ветреные месяцы имеют наибольшее число дней с пыльными туманами. После каждой бури, сопровождающейся всегда столь густой пыльной мглой, что во время нее трудно бывает читать среди дня на дворе, пыльный туман, несмотря на последующую абсолютную тишину, продолжается 2 и даже 3 суток после шторма. В течение этого времени сверху падает постоянно, но очень медленно, тончайшая минеральная пыль, носившаяся в воздухе. Иногда она покрывает поверхность земли слоем в 2–4 линии толщины, и на этой минеральной пороше явственно отпечатываются следы людей, скота, птиц и диких зверей.
Пыльные туманы сопровождаются всегда облачностью неба, которая увеличивается по мере усиления густоты тумана, и сколько мог я заметить, не предшествует, а следует за пыльной мглой. Как только начнется сгущение пыли, вслед за этим сгущаются и облака, и, наоборот, по мере разрежения пыльного тумана, разрежаются и облака.
Во время густых пыльных туманов солнце бывает видимо только около меридиана в течение не более часа, да и то не всегда. Оно кажется тогда тусклым, бледно-фиолетовым диском, на который можно смотреть без ощущения боли не только простым глазом, но даже в маленькую астрономическую трубу походного инструмента без цветного стекла позади окуляра. Цвет луны во время пыльных туманов остается почти неизменным на всех высотах, превосходящих 30°, и только яркость светила значительно уменьшается. Ниже 30° от горизонта луна окрашивается в тусклый багровый цвет.
За неимением точного вертикального круга я, к сожалению, не мог произвести опыта для определения во время пыльного тумана преломления солнечных лучей который меня очень интересовал.
VОпределение скорости распространения звука в разреженном воздухе, на высоте около 13 880 футов над уровнем моря и давлении в 456,8mm
Для производства этого опыта я взял с собой из Петербурга очень хороший хронограф, измерявший с строгою точностью небольшие промежутки времени; затем, в городе Пржевальске, при содействии командира западно-сибирской конно-горной батареи полковника Я. И. Королькова, я приобрел маленькую пушку 2-дюймового калибра со станком.
Хронограф, шедший после каждого завода непрерывно всего 1m и 7s был тщательно исследован посредством сравнения со столовым хронометром Tiede, причем между их ходами в течение 1m не обнаружено из многих наблюдений никакой постоянной разности. Однако из предосторожности я измерял малый промежуток времени между появлением пламени от пушечного выстрела и достижением до уха звуковой волны на разных частях его циферблата. Полученные для этого промежутка величины, впрочем, тоже не показали никакой постоянной разницы между собой, изменяясь в пределах ошибок наблюдений.
Описываемый опыт был произведен мною на Тибетском нагорье, к северу от озера Даши-куль, на обширной щебневатой равнине, лежащей на высоте около 13 880 футов над уровнем моря. На северном конце базиса, измеренного на этой равнине 2 раза шнуром для проложения небольшой тригонометрической сети, был насыпан из земли маленький курган и на вершине его поставлена пушка, обращенная жерлом к другому — южному концу базиса. Позади орудия стоял кол, к которому был прикреплен немного выше вершины холма фонарь с плоско-выпуклым стеклом, испускавший свет по линии базиса. Ровно в 1598 саженях от дула орудия, на южном конце базиса, находился большой сундук, на котором стоял кипрегель. В трубу его, наведенную в темноте при посредстве фонаря на пушку, я наблюдал появление пламени из ее жерла.
Выстрелы, под наблюдением моего помощника П. К. Козлова, производились аккуратно с 9h 30m вечера через каждые 5m до 10h 25m. Перед наступлением условного времени я тщательно отсчитывал показание стрелки хронографа и затем, наложив палец на его спуск, ожидал появления в трубе из дула пушки пламени, которое представлялось на одно мгновение в виде маленького светлого диска с лучами. В момент появления его я опускал хронограф и при первом дошедшем до слуха звуке выстрела останавливал.
В течение вечера, в который был произведен опыт, 3 июля нового стиля 1890 г. и всей следующей ночи при облачном небе господствовало полное затишье и осадков не было. С 9h0m до 11h0m в лагере близ южного конца базиса, через каждые 10m мой помощник производил наблюдения над атмосферным давлением по ртутному барометру Паррота, температурой воздуха и его влажностью (по психрометру). Эти наблюдения, начатые за 30m до опыта и оконченные 35m спустя после него, дали в среднем следующие величины.
Для определений скорости распространения звука сделано было 12 наблюдений, которые дали следующие результаты:
Следовательно в 1s среднего времени звук проходил 1073 фута, или 327 м. Это число мало разнится от найденного из опытов на небольших высотах над уровнем моря.