Что же до сыра, то с ним сложнее: отечественное сыроварение – дело молодое, ему и двух веков еще не исполнилось. Изначально сыр в нашей стране делали исключительно иностранцы, продавали за баснословные деньги и делиться рецептами с русскими не желали. Но нашелся один не самый богатый человек, который не стал терпеть подобную дискриминацию. Николай Васильевич Верещагин, брат знаменитого художника-баталиста, сумел «заразить» друзей идеей развить отечественную сыроваренную промышленность. Товарищи «поделили» Европу, поехав постигать премудрости ремесла за границей.
Вернувшись, полученные знания стали применять на практике. Верещагин создал экспериментальную артель в Тверской губернии, открыл школу сыроварения недалеко от Конакова… Производил отличные сыры, сгущенное молоко (неведомое доселе лакомство) и сливочное масло. Даже знаменитое вологодское масло начали изготавливать как раз на мощностях верещагинских предприятий! Но это потом. А пока, в конце 70-х годов XIX века один из товарищей Верещагина – Владимир Бландов – осел в Костроме, где и запустил собственную сыроварню. Всего четыре работника уже за первый год существования предприятия произвели почти 13 тонн сыра!.. Если есть желание узнать побольше о традициях этого интересного и вкусного производства – пожалуйста, в городе открыт специальный «сырный» музей.
Добрые традиции хранят и сегодня, выпуская сыр разных сортов, регулярно берущий медали на разных выставках. Вполне заслуженно, в чем может убедиться каждый – достаточно прийти в Мучные ряды, где расположилась Сырная биржа. Приятного аппетита!
Глава 5На страже царства и империи
На западном рубеже
Трудно, наверное, найти в России город, который сравнился бы со Смоленском по части невзгод, выпадавших на его долю на протяжении многих столетий.
Основанный задолго до 862 года, один из первых русских городов сначала был племенным центром кривичей, а в XII–XIV веках – центром княжества. Смоляне противостояли натиску немцев и литовцев с запада, участвовали в сражениях на Калке и Куликовом поле. А также вели успешную торговлю, контролируя верхнеднепровский участок «пути из варяг в греки». С этой точки зрения у Смоленска все было хорошо, с других – не очень. Зажатое между двумя растущими и непрерывно враждующими центрами силы – Москвой и Литвой – княжество просто обречено было играть роль буфера, о который постоянно бьются с двух сторон. Предел прочности иссяк к концу XIV столетия. Вильна оказалась проворней, и в 1404 году Смоленщина вошла в состав Великого княжества Литовского.
Смоленская крепость
«Под Литвой» смоляне вели себя по-всякому: могли честно и доблестно сражаться в Грюнвальдской битве (1410), а могли и бунт поднять (1440, так называемая «великая замятня»). С другой стороны, Москва не могла долго мириться с тем, что столь важным городом (исконно русским к тому же) владеет сосед, да еще окатоличенный. Дело было за малым – накопить силы. И вот в 1514 году Василий III лично повел войска на Смоленск. Через две недели осады горожане вынудили литовский гарнизон сложить оружие. Смоляне присягнули на верность Москве, Вильна признала Смоленск за русскими лишь через восемь лет.
До конца XVI века городские укрепления были деревянными, что, конечно, не соответствовало ни велениям времени, ни стратегическому положению города. И вот при Борисе Годунове была построена знаменитая каменная крепость (называть ее кремлем и неправильно, и язык не поворачивается – она охватывала не один детинец, но весь город целиком!) Шесть с половиной километров стен, девять ворот, 38 башен (сохранились 18) – выдающийся памятник фортификации! Произведение искусства, не иначе – настолько эстетически красива могучая твердыня, взметнувшаяся над изрезанным оврагами днепровским берегом, над зеленью деревьев, над домами, до сих пор не смеющими оспорить высоту кирпичных башен. Автор этого великолепия – выдающийся зодчий Федор Конь.
Крепость строилась «ударными темпами», в дождь и снег, невзирая на время года и даже на поразивший Россию в 1600 году голод. В 1602 году ее закончили. И очень вовремя. Уже через несколько лет вспыхнуло вооруженное противостояние с Речью Посполитой, пытавшейся отхватить от России то, что плохо лежало. Плохо на тот момент лежало почти все, но в первую очередь ключ-город – Смоленск. С 1608 года поляки и литовцы начали «прощупывать» порубежную оборону восточного соседа. Не встретив достойного сопротивления, в 1609 году король Сигизмунд III двинул армию на Смоленщину, имея в качестве программы-максимум взять не только сам Смоленск, но и Москву, чтобы посадить русским царем своего сына Владислава.
Смоленской обороной руководил воевода Михаил Шеин. Ему удалось в максимально сжатые сроки перевести город на осадное положение – усилить крепость, распределить обязанности защитников, установить строгую военную дисциплину. Осенью поляки осадили Смоленск. Вероятно, Сигизмунд полагал, что горожане сдадутся без боя – среди них до сих пор было сильно «пролитовское лобби». По крайней мере, под Смоленск польский король пришел вообще без артиллерии – ее подогнали позже, когда выяснилось, что русские намерены обороняться. Первая попытка взять город с помощью подрыва ворот успехом не увенчалась: Копытинские ворота вообще не удалось взорвать, а атаку на Авраамиевы защитники города успешно отбили. Сигизмунд переключился на тактику «инженерной войны» – началось долгое противоборство польских и русских минеров, одни пытались подрыть под стены подземные ходы и заложить взрывчатку, другие весьма успешно эти подкопы разведывали и обрушивали. Артиллерийская дуэль не приносила решающего успеха ни той, ни другой стороне. К зиме 1609–1610 осаждавшие отказались от активных действий.
Но осажденным зима не принесла передышки. В то время как поляки могли свободно пополнять людские резервы, провиант и боезапас, запертые в городе смоляне были обречены на голод и упадок сил. Но и потом – и весной, и летом – новости с «большой земли» приходили хуже некуда. Сначала – безвременная смерть Скопина-Шуйского; потом – поражение под Клушиным русских войск, посланных на деблокаду Смоленска; ну и под конец – низвержение Василия Шуйского. Пропольски настроенная «Семибоярщина» послала Шеину приказ сдать город, но он гордо отказался. В это время у поляков уже была тяжелая артиллерия, и пушкари принялись методично разрушать крепостные стены. Тем не менее, силы смолян хватило еще на год осады. Еще на одну кошмарную голодную зиму, на оборону города на руинах его укреплений под систематическими бомбардировками. Поляки вошли в Смоленск лишь 3 июня 1611-го. Жители заперлись в соборе и, когда захватчики ворвались внутрь, подорвали порох, взлетев на воздух вместе с храмом и вражескими солдатами. Шеин до последнего отбивался врукопашную, но был схвачен и пленен; освободить воеводу смогли лишь через 8 лет, после многих перенесенных им пыток и унижений, которые он выдержал с честью.
Смоленск перешел Речи Посполитой, но какой ценой! Сколько интервентов сложили свои головы под его стенами! Как пошатнулся престиж короля Сигизмунда! Однако потеря Смоленска была серьезным престижным уроном и для России. Неудивительно, что вернуть город попытались уже в 1613 году. После освобождения Москвы Минином и Пожарским наши войска «на кураже» отбили Вязьму, Дорогобуж и Белый, но с ходу взять Смоленск не смогли. Русские повторили ошибку Сигизмунда – рассчитывали на сдачу города без боя и не готовили решительного штурма. Этот просчет повлек за собой длительную осаду, при этом силы приходилось постоянно распылять, чтобы бороться с польскими отрядами, посылаемыми на помощь осажденным и срыв наших коммуникаций. Один из таких отрядов под командованием Гонсевского сумел-таки перерезать пути снабжения, что вкупе с общим усилением польской группировки привело к тому, что в 1617 году осаду решено было снять. Деулинский мир 1618-го оставил Смоленск за Речью Посполитой.
Второй раз отбить город русские попытались в 1632 году, и тут неудача была еще более болезненной. Хотя поначалу ничто не предвещало беды: войска под командованием воеводы Шеина, стремившегося взять реванш за свое «смоленское сидение», действовали довольно успешно… Правда, для того, чтобы собрать значительную армию (24 тысячи человек), пришлось воспользоваться услугами наемников и ослабить гарнизоны южных крепостей. Этим воспользовались союзники поляков: летом 1633-го по русскому Черноземью пронеслись отряды запорожцев, а за ними раскаленным утюгом пошла орда крымчаков. Дворяне, мобилизованные в войско Шеина из южных земель, в массовом порядке бросали армию и возвращались на защиту своих домов – счет дезертиров шел на тысячи. В итоге поляки подтянули силы, блокировали лагерь русских, и осаждающие превратились в осажденных. Шеин держался полгода, но в феврале 1634-го капитулировал – у него осталось не больше трети армии. И хотя воеводе удалось договориться о беспрепятственном проходе всех уцелевших в Россию, даже при оружии и знаменах (неприятелю оставили только осадную артиллерию), в Москву возвращалось разбитое, униженное, опозоренное войско. Шеин, герой Смоленской осады 1609–1611 годов был обвинен в предательстве и казнен.
Отбить Смоленск удалось только при Алексее Михайловиче, в 1654 году. После месяца осады польский гарнизон сдал крепость в обмен на свободный проход в Речь Посполитую. Андрусовский мир навечно закрепил Смоленск за Россией. Если учесть, что в том же 1654-м произошло воссоединение Украины с Россией и возвращение Киева – границы нашей страны значительно отодвинулись на запад.
Полтора века мирной жизни превратили Смоленск в крупный, процветающий город. После польского владычества его фактически отстроили заново, в особенности это касалось православных храмов – поляки не очень-то жаловали иноверцев. Были восстановлены главные архитектурно-исторические сокровища Смоленска – три древние, XII века, церкви: Иоанно-Богословская, Архангельская-Свирская и Петропавловская на Городнянке. На Соборном холме вознесся новый Успенский собор (старый, тоже XII века, как мы помним, был взорван в осаду; так вот захватчики даже не утрудились разобрать руины). Новый грандиозный храм возвели в 1677–1740 годах, был он о семи главах, но в 1761-м случилось несчастье – они обрушились. Нынешний облик собор получил в 1772 году. Он словно парит над городом, помножив свою высоту на высоту холма – феерический бело-голубой, с золотыми маковками и круглыми окнами-иллюминаторами небесный корабль. Собор настолько красив, что его в свое время пощадили и Наполеон, и Гудериан…