— Милая племянница, — с усмешкой встретил Лиссу Рион. — Знаешь, я даже не удивлен, увидев тебя здесь!
Лиссандра решительно подняла с пола полуторник Ксимера и замахнулась им на полудемона.
— Оу! Девочка! Да что ты можешь против меня?
И тут на ноги поднялся Ксимер, его хвост опоясал талию рыжей. Кенарион взлетел над ними и сверху ударил брата мечом, пока Лисса неуклюже делала очередной замах. На груди Ксимерлиона расплылось кровавое пятно. С диким криком Лиссандра срубила часть кожистого крыла полудемона. Я прижала ладони к щекам, ужасаясь увиденному.
— О боги! — прошептал за спиной потрясенный Лардан.
Зрители на трибунах поднялись на ноги, по-прежнему храня молчание, пугающее и удивляющее одновременно. Все стояли, не двигаясь с места. Я оглянулась на оборотня, и он объяснил:
— Все, кто допущен на Арену Хаоса, дают клятву о невмешательстве в ход сражения.
— Даже вы?
— Особенно я.
Я снова повернулась к залу и увидела, что Кенарион стоит прямо напротив Лиссы и с яростью говорит:
— Уйди, племянница! Я не убиваю глупых девок!
— Не уйду! — четко и громко ответила ему рыжая, с вызовом глядя на дядюшку.
Что меня поразило больше всего, так это полнейшее равнодушие Сульфириуса. На его лицо как будто была надета маска, настолько оно выглядело холодным и отстраненным. Ксимер лежал на арене, но, видимо, еще дышал, раз Лисса так отчаянно его защищала, рискуя собой.
— Что ж, — притворно тяжело вздохнул Рион, — тогда я и тебя убью.
Вздрогнула, внезапно осознав, что это не простая угроза и полудемон на самом деле собирается прикончить мою сестру. Лиссандра чуть отступила, Кенарион занес меч над ее головой… И тут я побежала. В голове была только одна мысль: «Я должна спасти кузину!» Так быстро я не бежала даже тогда, когда неутомимые розги гнали меня по тренировочному кругу.
Добравшись до полудемона, прыгнула и уцепилась за поднятую вверх руку, держащую один из клинков. Не мешкая выпустила «котика», и спустя мгновение гладкая и горячая плоть под моими пальцами стала твердым и холодным камнем. Глаза «котенка» пылают красным светом, еще мгновение — и мне становится очень-очень больно. Такую боль я испытывала только тогда, когда меня отравили. Задыхаюсь, хриплю, чувствуя на своей шее вторую руку дядюшки, которая сжимает пальцы в кольцо все сильнее и сильнее. Но я хочу жить! Сквозь боль, слезы, всхлипывания пытаюсь вырваться и краем уха слышу:
— Если с ее головы упадет хоть один волос, ты пожалеешь об этом, мальчишка! — Голос ледяной, страшный, пробирающий до самой глубины души, но в то же время такой родной, любимый и желанный — голос моего дракона. — И мне плевать на все клятвы и обещания! Отпусти мою Равную!
Рука, держащая меня, дрогнула, но ее пальцы не разжались. Они продолжают причинять мне невыносимую боль. Откуда-то сбоку слышится посторонний шум, чьи-то крики, а потом все перекрывает повелительный голос моего учителя-мучителя:
— Что за балаган вы здесь устроили? И самое главное, ради кого? Ради глупых девиц проклятого рода? — Голос исходит ядом, презрительно исторгая слова. — Рион, если ты убьешь их всех, я завтра же сделаю тебя императором, а сам уйду на покой! Действуй, сын мой!
После этой фразы слышится совершенно другая, произнесенная звонким, дрожащим и таким знакомым голоском:
— Тейр амо ду мейон зефринус карвен теарро гайр, ма-шерр Риус!
И в ответ наступает оглушающая, сбивающая с мыслей тишина. Пальцы руки, держащей меня в плену, разжались, и я без сил рухнула на песок. Закашлялась, схватившись рукой за горло.
— Ученица, объясни мне, что такое говорит твоя сестра? — спрашивает меня Сульфириус, а я привыкла отвечать на его вопросы.
Мучительно открыв глаза, увидела, что рыжая обнимает своего демона, прильнув к его окровавленной груди, а вокруг них стоят демоны, драконы и оборотни. Прямо напротив меня стоит Повелитель дуайгаров, а сразу за ним перепуганная Йена, уже без морока, бледная, но с решительным блеском в разноцветных глазах.
Откашлявшись, я прохрипела:
— Мы были в бабушкиной усыпальнице и вызывали дух своей родственницы. Тогда мы и узнали о том, что наша бабушка любила вас, Сульфириус, и очень сожалела об обмане. Посему, когда вы отыскали ее, ваша Равная собиралась произнести слова какой-то клятвы, но ослабла настолько, что лишилась дара речи. Тогда бабушка поклялась мысленно, и когда ее душа покинула тело, Товилия не отправилась к Зесту, а осталась при вас и при нем, — указала на обескураженного Риона.
— Вил здесь? — не поверил мне Повелитель Снежной империи.
— Да, — сказали мы с Йеной одновременно.
— Ученица, — дуайгар вновь посмотрел на меня, — повтори мне слова Вил! — Сиреневые глаза заволокло тьмой, а из-за спины показались черные крылья.
Я ослушаться не посмела, а слова клятвы сами собой всплыли откуда-то из глубины памяти:
— Тейр амо ду мейон зефринус карвен теарро гайр, ма-шерр Риус…
— Тейр амо лест ортен, ма-шерра Товилия! — четко ответил Сульфириус.
После его слов воздух рядом сгустился, и на арене возникла призрачная Товилия. Не такая молодая, какой мы видели ее в усыпальнице. На арене появилась зрелая, но все еще ослепительно красивая женщина. Она с нежностью поглядела на своего шерра и промолвила:
— Здравствуй, мой демон.
— Вил, — простонал грозный Повелитель, и по его щеке скатилась крупная слеза.
Я разревелась, невдалеке всхлипывала Йена, остальные так и стояли, раскрыв рты, а с трибун не доносилось ни звука.
Вдруг громкий и безнадежный крик Лиссы разорвал наступившую тишину. Я поглядела в сторону — Ксимер хрипел, на его губах выступила кровавая пена. Призрачная бабушка строго посмотрела на меня и скомандовала:
— Нилия, поторопись!
Я подползла к сестре и ее демону. В горле першило, шея болела, руки и ноги тряслись. Прикоснулась к Ксимерлиону, отпустила магию и тут же отдернула руку. Ошарашенно распахнула глаза и увидела, что от моих ладоней исходит черное сияние. На плечи мягко опустились сильные, но в то же время очень нежные руки. Оказалось, что жених все это время находился позади меня.
— Ма-шерра, — послышался мне в ухо его чарующий шепот, — я чему тебя обучал? Помнишь, что я говорил? Будь всегда спокойной и хладнокровной.
Я оглянулась и с надеждой посмотрела в сапфирово-синие глаза любимого.
— Действуй, родная, — кивнул он, и я решилась.
Уйдя в себя, поглядела на «котика» — его глаза по-прежнему пылали красным светом. Я приказала ему подойти, и «котенок» сделал шаг навстречу. Его зловеще прищуренный взор говорил мне без всяких слов: «Мы — сильные! Мы самые могущественные! Никто не в силах нам помешать. Одно наше прикосновение, и все станут камнями».
«Камнями?» — Я возмущенно ухватила «котика» за хвост и он вцепился в мои руки всеми когтями сразу, а затем меня покусали.
Испуганно открыла глаза, глядя на то, как по рукам стекают кровавые струйки из разорванных вен.
— Ма-шерра, — вновь шепнул стоящий на коленях рядом со мной Арриен. — Разве не ты говорила мне, что жестокость порождает лишь жестокость? Найди другое решение.
— Нилия! — надрывно взвыла Лисса. — Спаси его!
Шайнер ободряюще улыбнулся мне, и я снова закрыла глаза. «Котенок» воинственно щерился и шипел на меня. Мысленно стала произносить ласковые слова, уговаривала, утешала, объясняла, как важны высшие целители для Омура. Напомнила ему чувство воодушевления, охватывающее нас после того, как мы спасали жизни, создавали новых существ. Припомнила безграничную радость, когда сумела заново отрастить себе волосы, а еще сказала «котику» о том, чему нас научили новые учителя: создавать, изменять предметы, растить цветы, ускорять рост животных. Глаза «котенка» померкли, красный свет в них погас и они вновь засияли золотыми искорками.
Улыбнулась, ощутив, как моих ладоней коснулись сильные горячие руки. Они ненадолго задержали мои пальцы, приласкали их и опустили на что-то твердое, липкое и теплое. Я задумалась: «В кого же мне обратить Ксимера? Демона в нем уже не спасти. В эльфа? В фея? В орка? В человека? Нет, все не то… Гнома? Бред! Дракона? Тоже не вариант».
«Думай, ученица! — раздался в голове голос Теяны. — Кто должен стать Повелителем Снежной империи?»
«Смесок»! — Ответ возник сам собой.
«Действуй!» — мысленно повелела мне богиня.
Я вспомнила, как когда-то лечила Вспышку, сестру Агнэи, моей иномирной подруги. Сказала «котенку» о Келле, потом мы вспомнили облик Ригола. Магия заструилась по моим венам, словно вторая кровь. Она бурлила, она звала меня за собой, увлекала. Я с головой окунулась в процесс воплощения Создателя-полукровки. Поток магии подхватил меня и, следуя за «котенком», я нырнула в жерло кипящего вулкана. Мне было совершенно не страшно. Невиданное воодушевление, безграничная радость, неуемное любопытство — вот что я испытывала в данный момент. Плыла по течению своей магии, развлекаясь тем, что подбрасывала вверх сверкающие золотистые брызги.
Сияющая река забурлила еще интенсивнее и буйным водопадом низверглась вниз, вынося меня в сверкающую миллиардами звезд пустоту. Я парила в невесомости, любуясь неведомыми созвездиями. Мимо проносились яркие солнца, темные камни, иные планеты. На одном из камней стоял Ксимер, и я подлетела к нему.
— Шерра? — удивился он, увидев меня.
— Что вы здесь делаете? — не меньше его изумилась я.
— Наблюдаю, а вы?
Мир Оллариль подал мне руку, развернул чуть в сторону, и я увидела две клубящиеся воронки, одну серую, другую разноцветную.
— Что это? — не поняла я.
— Серая — это мир Хаоса, — пояснил мужчина, — каждый дуайгар с юности покоряет его.
— А разноцветное — это что?
— А вот об этом расскажите вы, шерра. Это ваша магия перенесла меня сюда. Вы же у нас высший целитель.
— Мм, — промычала я, ибо не ведала, что ответить. Покусала в раздумье губы и предложила: — А давайте проверим, что там находится? — и прыгнула вперед.
— Шерра! — послышался предупреждающий окрик Ксимера, правда, несколько запоздалый, так как разноцветная воронка уже захватила меня в плен.