В декабре 1825 года поэт Александр Сергеевич Пушкин, который никогда не скрывал своей веры в приметы и предсказания, выехал из села Михайловского на встречу со своими друзьями, теми самыми, которых чуть позже будут называть декабристами. Но путь ему неожиданно перебежал заяц. Пустяк, но — нехорошая примета. И Пушкин решил вернуться. Современники в один голос утверждали, что если бы Александр Сергеевич оказался на встрече с друзьями-заговорщиками, то честь не позволила бы ему оставить их в час восстания, которое было жестоко подавлено. Тот заяц, точнее — примета с перебегающим дорогу зайцем попросту спасла поэта от казни или ссылки.
СЛУЧАЙНАЯ НРОСКОПИЯ ПЕРЕД КАТАСТРОФАМИ
Это для людей наверняка самая важная и насущная сторона описываемого нами феномена. У боль шинства приближение аварии или катастрофы вызывает лишь необъяснимое смутное предчувствие. Опираться на такое смутное чувство в таком ответственном деле, как предсказание грядущих событий, наверное, очень опасно. Впрочем , это — по вкусу...
В 1941 году Черчилль после очередной проверки батарей ПВО вернулся к своей машине и хотел сесть на свое привычное место — переднее сиденье. Но вдруг его что-то остановило, и он сел сзади. Буквально через час, когда машина ехала по улице, впереди нее взорвалась бомба. Когда его расспрашивали об этом случае, Черчилль объяснял: «Я словно услышал «стоп!», прежде чем собрался сесть на привычное место».
В другой раз, когда Черчилль принимал у себя трех своих министров, начался воздушный налет, но обед продолжался. Неожиданно для всех сэр Уинстон резко встал, прошел на кухню, попросил дворецкого отнести обед в столовую, а всем поварам спуститься в бомбоубежище. Через несколько минут, когда Черчилль уже вернулся к гостям, кухню полностью разрушила упавшая авиабомба.
В годы ленинградской блокады Ольга Семеновна Поликарпова пережила странное чувство. Так она описывала журналистке Татьяне Лейе эту историю. Во время бомбежек она никогда не спускалась в убежище, но однажды после сигнала воздушной тревоги ее обуял неподдельный ужас. Она долго металась по квартире в ожидании взрывов и вдруг, повалившись на кресло, ощутила спокойствие. Она даже уснула в нем. А проснулась от грохота. Открыла глаза — а дома не было. Осталась лишь часть стены, у которой стояло кресло, и кусок пола. Ее сняли солдаты, прибывшие на расчистку развалин.
Известность получил и случай с аббатом де Монмореном. Во время мессы небывалое чувство тревоги заставило его покинуть кафедру, на которую буквально через несколько минут рухнул потолок.
В 1978 году при неудачной попытке взлететь из Внуковского аэропорта недалеко от автотрассы упал и раскололся лайнер Ту-104 рейса Москва — Одесса, при этом около половины пассажиров погибли. Как позже вспоминал криминалист Борис Борисович Герасимов, занимавшийся расследованием этого случая, внимание следственных органов привлек нервный пассажир, чех по национальности, который по непонятным причинам буквально за считанные минуты до посадки сдал билеты и поехал в Одессу поездом. Свои действия позже он никак не мог мотивировать, но... все подозрения в теракте отпали после того, как выяснились истинные технические причины катастрофы, знать о которых «нервный пассажир» никак не мог.
14 ноября 1996 года в аэропорт города Ухты вошла женщина, подошла к кассе и сдала билет, а вечером того же дня в районе поселка Пысса Республики Коми потерпел крушение самолет Ан-12. Из пассажиров и членов экипажа в живых никого не осталось. На вопрос, почему же она сдала билет на тот рейс, счастливица так и не смогла ответить: «Не знаю, я просто почувствовала: лететь не надо. Знаете, как бывает, — подкашиваются ноги при мысли о полете. Я тогда провела на улице и день, и следующую ночь, потому что не было денег на гостиницу. И спокойно улетела домой на другом рейсе».
2 июня 2000 года в 100 метрах от Тушинской детской больницы в Москве разбился на вертолете знаменитый хирург-офтальмолог и политик Святослав Николаевич Федоров. Его многие отговаривали лететь в командировку на своем вертолете «Газель» (французкая разработка 1967 года) в не столь уж далекий Тамбов; многим, как выяснилось позже, снились странные аллегорические сны1. Но 72-летний Федоров не внял чужим советам...
1 См.: «Комсомольская правда», 2000, 20 июня, с. 12.
21 июня 2000 года у военного транспортника Ил-76, перевозившего 220 дагестанских призывников, после промежуточной посадки в Астрахани стало неожиданно отказывать оборудование. Героический экипаж из 11 человек во главе с Андреем Зеленко с огромным трудом посадил уже горящую машину с полными баками. Самолет взорвался и сгорел, но выскочить из дверей и спастись успели все. Как вспоминали позже перепуганные призывники, садиться на борт накануне не хотели практически все, «они страшно боялись лететь — некоторые хватались за голову и падали в обморок». Потом, уже в полете, все стали дружно молиться. Расследовавший это летное происшествие, едва не ставшее крупнейшей в России авиакатастрофой, председатель комиссии полковник Владимир Шилин сказал: «Я не могу поверить в счастливый случай. Видимо, Христос, или Аллах, или кто-то другой простер над ними свою руку»1.
Лишь немногие кабардино-балкарские газеты описали трагедию, во время которой селевой поток почти полностью разрушил горное село Булунгу. Сель — событие достаточно страшное, сравнимое с крупным землетрясением или цунами, при сходе селевых потоков уничтожаются практически все строения и гибнут все жители. Но... в полностью разрушенном Булунгу погиб всего один человек и несколько коров. Это тем более удивительно, что в этом высокогорном селении строения жались друг к другу очень тесно, плотность населения была очень высокой, но незадолго до катастрофы большинство жителей по разным причинам — кто по делу, а кто и без дела — покинули дома и ушли на пастбища, в соседние села на свадьбу, понесли обед родственникам в горы, были и такие, у кого разболелся зуб и он поехал в райцентр к дантисту, а родные присоединились к нему, чтобы походить по магазинам, и т. д. А тех, кто в тот день находился дома, смертоносный поток обошел стороной. Или, скажем по- другому, те жители, которым не суждено было погибнуть в селевом потоке, почему-то остались дома.
1 См.: «Комсомольская правда», 2000, 29 июня, с. 13.
Просто потрясающий случай удивительного предвидения катастрофы произошел с англичанкой Лесли Бренной. Как-то она, закончив утренние хозяйственные дела, уселась перед телевизором, чтобы посмотреть очередную серию «мыльной оперы». Но вместо нее она увидела картины страшных разрушений, а голос за кадром в это время рассказывал о чудовищной силы взрыве на химическом заводе. На обед к Лесли пришли подруги, которые не смотрели утренних новостей, и она поделилась с ними этой страшной информацией. Женщины поохали-поахали и на том разошлись. А вечером Бренна и ее знакомые увидели репортаж с места событий. Однако одновременно они узнали, что трагедия произошла в 17 часов, то есть спустя полдня после того, как Лесли увидела первое сообщение о взрыве по телевизору. Позвонили на телевидение, но там сказали, что никакого репортажа утром не было и быть не могло.
Можно ли все эти случаи объяснить лишь счастливой случайностью? В 1958 году известный на Западе американский социолог Джеймс Д. Л. Стаунтон опубликовал в «Джорнэл оф социолоджи» результаты своего исследования более 200 железнодорожных крушений (начиная с 1900 года) и более 50 авиационных катастроф (с 1925 года). Он ввел все данные в компьютер для установления соотношения трех факторов — количества вовлеченных в катастрофу людей, числа погибших, вместимости транспортного средства, а для чистоты эксперимента он подсчитал количество пассажиров на аналогичных по классу самолетах и поездах, которые не попали в катастрофу на тех же трассах. Оказалось, что во всех катастрофных случаях транспорт был заполнен в среднем только на 61 процент, а во всех благополучно закончившихся рейсах — на 76 процентов от полного объема. Разница в 15 процентов! Стаунтон заметил эту разницу еще до появления ЭВМ, и компьютер лишь подтвердил
Каковы видимые причины отсутствия людей на рейсах? Они разные. У кого-то, например, «схватило живот», кто-то, спускаясь по лестнице с уложенным чемоданом, подвернул ногу, кому-то приходится отложить поездку из-за того, что у него неожиданно умер или заболел родственник. Несколько неприятных или болезненных минут, часов, дней спасают человека от смерти.
После смерти Д. Стаунтона его дело продолжил популярный писатель Стивен Кинг, известный также как большой знаток человеческой психологии. Предоставим ему слово: «После того как я первый раз прочел статью Стаунтона, самолет компании «Маджестик эйрлайнз>> разбился в аэропорту Логана. Все находившиеся на борту погибли. Когда все немного утряслось, я позвонил в офис этой компании и представился журналистом (небольшая ложь с благими намерениями). Сказал, что мы хотели бы написать статью об авиакатастрофе, и попросил сообщить, сколько человек, купивших билет на этот рейс, не полетели. Таковых оказалось шестнадцать. На вопрос, сколько опоздавших в среднем бывает на линии Денвер — Бостон, мне ответили, что не больше трех. Кроме того, еще 15 человек отказались лететь этим рейсом, тоща как обычно число отказов не превышает восьми. И выходило, что, хотя заголовки всех газет и кричали «Авиакатастрофа в Логане убила 94 человека», их можно было бы прочитать и так: «Избежали смерти в катастрофе — 31 человек».
Но если мы такие тонко чувствующие, почему все сразу не узнаем о грозящей опасности? Писатель Кинг объясняет это так: у наших предков органы чувств были развиты лучше, чем у современного человека. Мы лишились всего этого по той же причине, по которой теперь, садясь в автомобиль, мы не надеваем защитные очки и шлем — мы перестали в них нуждаться. Таким же образом у нас исчезло и психологическое чутье. В нем просто пропала практическая необходимость; что толку от того, что на работе вы почувствуете, что вашу жену сбила машина, если вам все равно сообщат об этом по телефону? И сверхчувствительность атрофировалась, так же как и наши хвосты и волосяной покров. И лишь в самых экстремальных случаях пробуждается «система подсознательной сигнализации», причем — в необъяснимых формах. Но... не у всех, иначе не было бы 61 процента погибших в катастрофах. Из этого объяснения следует, что у диких племен и даже у сельских жителей предчувствие менее атрофировано, чем у горожан. В пользу этого, в частности, говорит описанный выше случай массового спасения жителей села Булунгу (многие поколения горцев живут в стрессовых условиях, когда все время приходится держать ухо востро), возможно, поэтому смерти там избежали не 30 процентов жителей, а все, кроме одного погибшего. Но, с другой стороны, такие счастливые совпадения и для горцев случаются далеко не всегда, они так же гибнут и от пожаров, и от наводнений, и от землетрясений. Подсчитать, сколько в аналогичной ситуации погибло бы горожан, пожалуй, невозможно.