в лагуну без затруднения. Островитяне часто выезжали на больших парусных лодках из этих проливов, но близко к шлюпу подходить не решались.
В полдень мы имели северо-западную оконечность группы почти на О и определили широту ее 10°3′с., долготу 169°2′в. После полудня мы расстались с островами Лигиеп и, пользуясь свежим пассатом, держали на NW в надежде найти в этом направлении какую-либо группу, принадлежащую к гряде Ралик.
Парусная лодка жителей островов цепи Радак
Рисунок художника Л. Хориса
Ночь мы провели под малыми парусами, стараясь удержать свое место, а с наступлением дня 8 мая продолжали путь по вчерашнему направлению. Здесь нас встретила необыкновенно пасмурная погода; шел проливной дождь, пассат беспрестанно прерывался штилями и тихими западными ветрами. При таких обстоятельствах было бы неблагоразумно оставаться между низменными островами, потому что шлюп легко мог подвергнуться опасности. В данной мне начальником Морского штаба инструкции прямо сказано: «Стараться избегать посещения коралловых островов». Итак, следуя необходимости и сообразуясь с этим указанием 9 мая в широте 13°2′с., долготе 167°25′в. я взял курс NNW, ведущий прямо к берегам Камчатки [37].
В 20° широты мы выдержали продолжавшийся 10 дней штиль, который сопровождался несносной жарой. Сильный шквал от SO вывел нас из этого неприятного положения; затем настал крепкий восточный ветер. Идя довольно быстро, мы не встретили ничего достойного внимания до 7 июня, когда увидели покрытые снегом Камчатские берега; 8-го числа в полдень, несмотря на противный ветер, нам удалось благополучно войти в Авачинскую губу и на следующий день втянуться в Петропавловскую гавань.
Больных на шлюпе было только два матроса, страдавших слабостью после простуды; на берегу они вскоре совершенно выздоровели. Петропавловский порт неоднократно описан мореплавателями, а так как я перемен никаких заметить не мог, то и считаю лишним повторять уже сказанное. Начальником Камчатки, капитаном 1-го ранга Станицким, мы были приняты дружелюбно; он употребил всевозможные способы скрасить приятным образом наше пребывание здесь. Между тем шлюп выгружался, и привезенное для Охотского и Петропавловского портов сдавалось в здешние магазины [161].
14 июня нашим астрономом наблюдалось солнечное затмение, начало которого он заметить не мог, а конец последовал в 10 ч 46 мин 34,5 с истинного времени. Из этого выведена долгота Петропавловского порта 158°49′29″ в., весьма близкая к выводам прежних наблюдателей. Физик Ленц и минералог Гофман предприняли путешествие на Авачинскую сопку и, благополучно достигнув вершины, нашли по барометрическому вычислению высоту 7200 футов над уровнем моря [162]. В порту найдено склонение компаса 5° О.
К 19 июля все наши работы были кончены, и шлюп приведен опять в состояние продолжать путь. Вместо оставленного здесь груза взят каменный баласт; 20-го числа при восходе солнца мы оставили берега Камчатки и направили путь к берегам Америки, в порт Ново-Архангельск.
Глава VIII. Плавание от Петропавловского порта до Ново-Архангельска, оттуда до залива Св. Франциска
20 июля 1824 г. — 25 ноября 1824 г.
Потеря матроса. — Течение у берега Америки. — Прибытие в Ново-Архангельск. — Встреча с М. П. Лазаревым. — Вступление на пост. — Возможность плавания до весны. — Выход из Ново-Архангельска. — Прибытие в залив Св. Франциска. — Крепость Св. Иоакима. — Положение в Калифорнии. — Пребывание в заливе Св. Франциска. — Выход из залива Св. Франциска
Оставив Камчатку, мы имели благоприятный ветер и на другой день нашего отбытия в полдень находились в широте 51°38′с., долготе 163°2′в. В 8 часов вечера еще раз нас постигло внезапное несчастье: лишились матроса (18-го флотского экипажа Андрея Зайцева). При тихом ветре и спокойном море, посланный закрепить бом-брамсель, он с обыкновенным проворством исполнил свое дело, но, спускаясь вниз, оступился, упал на марс и убился до смерти.
До 29-го июля ветры дули по большей части от W и SW, хотя умеренные, но часто сопровождавшиеся слякотью и густым туманом. Впрочем, эта неприятная и вредная для здоровья погода вознаграждалась попутным ветром, с которым мы быстро подвигались к предназначенной цели. В полдень
29-го числа, когда мы прошли выведенную по счислению широту 48°5Г с., долготу 175°42′ з., ветер отошел к NW, потом к NO и усилился так, что мы принуждены были остаться под совсем зарифленными марселями. Эта погода продолжалась сутки, а потом опять настал попутный западный ветер. Течение до сих пор было самое тихое и очень непостоянное, так что долгота, найденная по счислению, почти сходилась с определенной по наблюдениям.
7 августа был первый день со времени отправления нашего из Петропавловска, который можно назвать ясным, и мы в полдень наблюдениями определили широту 55°36′с., долготу 140°56′ з. Здесь оказалось, что со вчерашнего полудня течение отнесло нас почти на 22 мили прямо на N. Хотя мы шли к северу, но с приближением к американскому берегу воздух становился чувствительно теплее, чище и легче. Подойдя довольно близко к американскому берегу и не имея два дня наблюдений, я направил курс так, чтобы прийти к берегу южнее мыса Ситхи или мыса Эджком, образующего северную часть входа в Ситхинский залив, в котором находится Ново-Архангельская крепость.
По замечанию многих мореплавателей, течение в этой широте у американского берега во всякое время года направляется к северу. В полдень 9 августа вдруг прояснило; мы надежным наблюдением определили широту нашего места и в то же время увидели прямо на N в 36 милях мыс Эджком, которому по счислению надлежало бы находиться от нас почти на О. Поэтому мы заключили, что течение было не к северу, а к югу; когда же мы приблизились к берегу на 7 миль, тогда оно быстро увлекало нас к N. Итак, мнение, что течение здесь всегда бывает к северу, справедливо только в отношении к самым прибрежным водам, но в 25 милях от берега оно действует как в ту, так и в другую сторону, целиком завися от силы и направления ветра. Это мое заключение согласно с замечаниями жителей здешних берегов [163].
Когда мы были уже близ самого берега, ветер стих, и шлюп весьма медленно подвигался вперед; к 6 часам вечера с помощью течения мы достигли входа в Ситхинскую губу, а когда начало смеркаться, вступили в пространство между горою Эджком и островами Биорки и здесь провели ночь, лавируя под малыми парусами. С рассветом 10-го числа при тихом ветре мы пошли прямо в залив. Погода была так пасмурна, что совершенно скрывала все берега, и мы с великим трудом добрались до якорного места против Ново-Архангельской крепости; там мы нашли русский фрегат «Крейсер» под командой капитана 2-го ранга М. П. Лазарева [164], которому наш шлюп был послан на смену.
Капитан-лейтенант Муравьев [165], главный правитель русских американских колоний, принял нас дружественно и оказывал всю от него зависящую помощь.
Ново-Архангельская крепость
Рисунок Ф. Мергенса. 1820-е гг. Из альбома путешествия Ф. П. Литке
На мое отношение к главному правителю, нужно ли шлюпу беспрерывно находиться при колонии, я получил уведомление, что до 1 марта 1825 г. нет надобности быть при Ново-Архангельской крепости, но с начала марта месяца, когда сюда съезжаются в большом количестве колоши (природные жители этой части Америки) и когда открывается навигация парусных судов, крепость остается в бессильном положении, и для ее безопасности присутствие шлюпа будет необходимо. Итак, желая воспользоваться свободным до марта месяца временем, я поспешил принять пост, который занимал капитан 2-го ранга М. П. Лазарев на фрегате «Крейсер», и, сделав все нужные приготовления и распоряжения, 10 сентября вступил под паруса. Оставив Ново-Архангельск, мы направились к берегам Калифорнии, в порт Св. Франциска, намереваясь провести в его прекрасном климате некоторую часть зимы и запастись пшеницей для пополнения недостатка сухарей. Фрегат «Крейсер» был уже совершенно готов к возвратному пути в Россию, но, дожидаясь транспортного судна из Охотска, которое обыкновенно в это время привозит сюда российскую почту, не мог нам сопутствовать до порта Св. Франциска (куда Лазарев намеревался зайти для снабжения фрегата свежей пищей и другими потребностями) и остался в Ново-Архангельской крепости.
Наше плавание к Калифорнии было довольно спокойное и весьма обыкновенное; на всем пути не встретилось ничего важного, ничего достойного примечания. Так как погода стояла по большей части ясная, то мы, пользуясь ею, осушили шлюп, который во время пребывания нашего в Ситхе напитался сыростью от беспрерывных дождей. По мере приближения к югу воздух становился заметно теплее. 25 сентября мы находились уже в широте мыса Королей [мыс Рейес], недалеко от него, но из-за господствующего здесь в это время года густого тумана не могли его видеть. С рассветом 27-го числа туман несколько поднялся, и открылся берег, лежащий к северу от мыса Королей. В 10 часов утра мы обогнули самый мыс в 3 милях и заметили производимый течением сильный сулой. Отсюда начали держать прямо в залив Св. Франциска; подойдя к самому проходу в залив, мы заметили, что течение с чрезвычайной силой действовало против нашего хода, так как, хотя при свежем попутном ветре мы по лагу имели 9 узлов и более, шлюп почти не подавался вперед и плохо слушался руля. Как только отлив начал терять силу, мы быстро пошли вперед и к 3 часам пополудни достигли якорного места против Президии.
Проходя на ружейный выстрел мимо крепости Св. Иоакима, построенной на южном мысу входа в залив, мы заметили в ней нескольких кавалеристов верхами; один из них через предлинный рупор спрашивал нас, откуда идем и к какой нации принадлежим. Этот, введенный от самого основания крепости и открытия порта обычай исполняется для того, чтобы пустить пыль в глаза приходящим судам и придать грозный вид крепости, показывая, будто в ее власти пропустить судно или нет. Но тому, кто здесь бывал, известно, что крепость Св. Иоакима самая миролюбивая на свете, ибо вооружена