ко весьма короткое время; прожив в нем несколько месяцев, он начал сильно скучать и возвратился в свое отечество. При этом можно вспомнить русскую пословицу: «Везде хорошо, а дома лучше».
Самоеды, которые из бесплодной, вечным снегом покрытой своей земли были переселены в Англию, где жили они без всякой работы полными господами, недолго могли выдержать эту перемену и возвратились на бедную свою родину.
Мы простояли 9 дней у о-ва Св. Елены, исправляя некоторые повреждения на шлюпе и наливаясь водой. 7 апреля мы вступили под паруса и 16-го числа того же месяца пересекли экватор в западной долготе 22°37′. Течение в продолжение нескольких дней подряд увлекало нас к N более чем на
20 миль ежедневно; дожди были не часты, а жара, превышающая 23° по Реомюру [29 °C], казалась утомительнее, нежели во время первого перехода через экватор.
Чтобы подготовить экипаж к перенесению жары при последнем переходе через экватор, я особенно обратил внимание на здоровье матросов и всю нашу бытность на о. Св. Елены старался доставлять им свежую пищу и отдых, надеясь таким образом укрепить их силы, ослабевшие от продолжительного пребывания в жарком климате. Но моя надежда была тщетной: на шлюпе открылась довольно сильная горячка. Если учесть, что до посещения о. Св. Елены весь экипаж был совершенно здоров, что в продолжение всего пути мы имели сообщение только с одним английским фрегатом, что со дня прибытия на остров довольствовались свежей пищей, а болезнь открылась после отбытия, то мое заключение, что мы заразились горячкой на о. Св. Елены, будет правильно. Причиной считаю следующее: возвращающиеся в Европу английские ост-индские корабли, имея в виду только поспешность и барыши, не обращают надлежащего внимания на пищу и чистоту матросов, и потому часто привозят почти четверть экипажа больных, из которых некоторые больны заразными болезнями. Когда эти суда заходят на о. Св. Елены, то хотя и бывают освидетельствованы и слегка осмотрены, но выгода капитанов (могущая пострадать при задержании в карантине) заставляет тщательно скрывать болезни (как запрещенные товары), несмотря на то что от такого корыстолюбия многие погибают. Я упоминаю об этом единственно для того, чтобы мореплаватели, которых необходимость понудит зайти на о. Св. Елены, избегали сообщения с ост-индскими кораблями. Не приняв надлежащей осторожности, мы едва не заплатили потерей части нашего экипажа, и я обязан только вниманию и искусству наших медиков, что в этом случае мы лишились только одного человека, умершего 19 апреля.
С 20° с. ш. и 40° з. д. мы иногда встречали морские растения, покрывающие большие пространства. 2 мая пересекли северный тропик в долготе 41°16′ з. От этого места мы, пробыв столь долгое время между тропиками, чувствовали в полной мере приближение к северу, хотя по термометру было 18° [22°,5 С].
12-го числа, обогнув Азорские острова по западной стороне, мы были встречены тихими восточными ветрами, которые часто прерывались штилями, продолжавшимися иногда по двое-трое суток, 16-го числа при одном из сильнейших шквалов, когда убирали паруса, матрос 1-й статьи Кирилл Егоров, сорвавшись с гротового брам-рея, упал в воду. Для спасения его мы тотчас легли в дрейф, спустили шлюпку, но несчастный пошел ко дну, прежде чем она к нему подоспела.
1 июня, когда мы были еще в 50 милях на WSW от островов Сцили, к нам приехал английский лоцман и, условившись в цене, повел шлюп в Портсмут. Вскоре после полудня открылся мыс Ландсенд, а вслед за этим мы усмотрели и Лизард. На рассвете 3го числа увидели Нидельские маяки, в 4 часа утра прошли самую узкость пролива того же имени, а к 11 часам стали фертоинг против города Портсмута. На рейде нашли фрегат «Блонд» под командой лорда Бейрона. Здесь мы получили от российского посланника уведомление о кончине государя императора Александра Павловича и о вступлении на престол Николая Павловича; я, все офицеры, ученые и нижние чины присягнули государю императору Николаю Павловичу и его наследнику великому князю Александру Николаевичу.
По чувствам, какие рождаются при приближении из далеких краев к берегам родины, и по обязанностям службы мы очень дорожили временем и стремились как можно скорее возвратиться в Россию; поэтому, заготовив свежую провизию, 13 июня с рассветом мы при ясной погоде и ONO ветре оставили Спитхед; 15-го числа уже прошли Кале и Дувр; 16-го миновали Галопер, а 22-го усмотрели огонь на маяке Скаген прямо на S; обогнув его, встретили штили, а потом противный ветер, почему и принуждены были лавировать. Здесь нужно заметить, что маяки на шведском берегу горят неисправно.
24-го числа пришли на вид Гельсинора [Хельсингер], где из-за противного южного ветра простояли ровно четверо суток, 28-го числа вечером при W ветре и великой пасмурности мы снялись с якоря и в продолжение ночи шли на Копенгагенский рейд, куда прибыли благополучно в 4 часа утра 29 июня, и в 1½ милях от крепости бросили якорь. Отсалютовав крепости семью пушечными выстрелами, без малейшего замедления получили равный ответ.
5 июля при ветре WNW оставили Копенгаген, а в шестом часу вечера уже вышли из Зунда. Когда мы вступили в Балтийское море, дул крепкий западный ветер; 10-го числа рано утром, ввиду Красной Горки, встретили туман и штиль, так что только в 3 часа пополудни достигли Кронштадта. На рейде мы нашли эскадру адмирала Крона и салютовали ему одиннадцатью выстрелами. Наше путешествие продолжалось три года без десяти дней.
Новое путешествие вокруг света в 1823–1826 гг
Перевод с немецкого Д. Д. Тумаргсина
Его превосходительству господину адмиралу и кавалеру Крузенштерну, первому русскому кругосветному путешественнику, неустанному покровителю науки о мореплавании, увековечившему свое имя выдающимся в нее вкладом, моему старшему другу, которого я, едва выйдя из детского возраста, сопровождал в его славном плавании и под чьим руководством я сделал свои первые шаги на морском поприще, в знак искреннейшего уважения посвящается эта книга
Предисловие
Сочинение, предлагаемое мною вниманию любезных читателей, ни в коей мере не претендует на то, чтобы быть причисленным к трудам знаменитых мореплавателей, которые столь способствовали развитию наук. Мне тоже хотелось принести пользу науке, совершив новые открытия и определив координаты ряда местностей. Но главная цель экспедиции, которой я руководил, полученные мной особые инструкции, а также самые размеры судна, не вполне подходящие для проведения съемок берегов, затруднили исполнение моего намерения. Все же описываемое здесь путешествие не было совершенно бесплодным и в этом отношении. Открытия и измерения, сделанные нами в мало изученных дотоле краях, не имеют большого значения, но заслуживают обнародования хотя бы в интересах будущих мореплавателей.
К тому же описание малоизвестных или вовсе не известных земель, характеристика тамошних обитателей, как и рассказ о пережитом среди них, способны вызвать не меньший интерес, чем среднего достоинства роман. Решившись на издание книги об этом плавании, я стремился прежде всего удовлетворить лестные для меня пожелания читателей, которые нашли увлекательным описание моего предыдущего путешествия, хотя в нем содержалось немало научных материалов.
Предлагаемое сочинение рассчитано главным образом на такого рода читателей. Поэтому в нем опущены все заметки, касающиеся навигации, за исключением самых необходимых.
Неблагоприятные обстоятельства задержали издание этой книги, но я надеюсь, что она еще не потеряла всей прелести новизны. Что же касается моего стиля, то я вновь рассчитываю на снисходительность читателей. Посвятив себя с юных лет морской службе, я не имел времени на то, чтобы овладеть писательским ремеслом.
Введение
В марте 1823 г. император Александр I, ныне покойный, назначил меня командиром тогда еще не оконченного постройкой судна «Предприятие» [174]. Сначала предполагалось отправить это судно в чисто научное плавание, но вскоре возникли обстоятельства, которые заставили совершенно изменить цель экспедиции. Мне было предписано принять в Кронштадте груз, состоявший из различных товаров, и доставить его на Камчатку, а затем отправиться к северо-западным берегам Америки, чтобы воспрепятствовать контрабандному торгу, производившемуся там иностранными судами в ущерб интересам Российско-американской компании. В течение года корабль должен был оставаться у американского побережья, а затем отправиться в Кронштадт.
Строительство судна было завершено только в мае. Его название — «Предприятие». Это был первый корабль, построенный в России под крышей, что является весьма полезным нововведением. По своим размерам он не уступал фрегату среднего ранга, но во избежание ненужной нагрузки был вооружен лишь 24 шестифунтовыми пушками.
Мой экипаж состоял из лейтенантов Кордюкова, Корсакова [Римского-Корсакова], Барташевича и Пфейфера, мичманов [Егора] Екимова, Александра Моллера, Головнина, графа Гейдена, Чекина, Муравьева, Вукотича и Павла Моллера, штурманских помощников Григорьева, [Федора] Екимова и Симакова, восьми унтер-офицеров и 115 матросов. Кроме того, в состав экипажа входили священник Виктор, врач Зивальд, естествоиспытатель профессор Эшшольц, астроном Прейс, физик Ленц и минералог Гофман [175]. Таким образом, всего набралось 145 человек [176].
Нас щедро снабдили астрономическими, физическими и другими научными приборами. Мы располагали, в частности, двумя различными маятниковыми приборами и теодолитом, изготовленным специально для нашей экспедиции знаменитым Рейхенбахом [177]
Титульный лист Веймарского издания книги О. Е. Коцебу