Лицевой угол – типично славянский, – машинально отметила Лидия. – Брахицефал. Черепной указатель – примерно 82. Да перестань же ты наконец думать о людях в медицинских терминах!..»
– Страшного пока ничего не произошло, – проговорил князь на безупречном оксфордском английском и предложил ей руку. Они прошли в колоннаду, где совершенно не к месту от столба к столбу развешаны были электрические гирлянды. Лидия ощутила едкий дух табачного дыма. Сами же курильщики представлялись ей пока смутными черными пятнами на светлом фоне.
День выдался холодный. Леди с обнаженными плечами (в их числе и Лидия) рисковали простыть.
– Ваш муж остановился здесь, в Стамбуле, – продолжил князь, как только они оказались подальше от чужих ушей. – Сейчас, после переворота, европейцы обычно предпочитают жить в Пера. За последние две недели армянские волнения улеглись, однако прекратить уличные столкновения греков и турок пока не удается. Ваш муж… – Он внимательно взглянул на Лидию, словно желая спросить о чем-то. «Его сиятельство знаком с вашим мужем», – намекнула леди Клэпхэм, представляя их друг другу. Несомненно, этот «младший атташе» состоял на тайной царской службе.
– Я знаю, что мой муж прибыл в Константинополь, чтобы посоветоваться… с друзьями. – Она особо выделила последнее слово и снова посмотрела в его улыбающиеся глаза. «Да, я в курсе, что мой муж был шпионом, как вы». Вряд ли леди Клэпхэм познакомила бы их, будь Россия союзницей Австрии. Узнать бы еще, на чьей стороне Оттоманская империя?
– Ах, – молвил он. – Все так, как вы сказали, мадам Эшер. – Улыбка его стала шире. – Стало быть, вам известно, что у него были свои трудности. Вы ведь не знаете, в чем они состояли?
Лидия покачала головой:
– Я только знаю, что он мог попасть в беду. Сэр Бернуэлл рассказал мне, что он появился в Константинополе неделю назад и что никто его не видел, начиная с полудня среды.
– А какую помощь вы надеялись ему оказать? – Князь спросил об этом вполне благожелательно, но что-то, однако, таилось в глубине его глаз. «Быть союзниками, – говаривал Джейми, – необязательно означает хотеть одного и того же». И Лидия почувствовала легкое смятение и страх, как тогда, в Вене.
– Я полагала, что узнаю человека, который мог его выдать, – тихо солгала она и тут же поспешила добавить: – Я не знаю его имени… Так что же случилось в среду после полудня?
Казалось, Разумовский хотел что-то сказать, но передумал. Возможно, он и впрямь был другом Джейми.
– Как я уже говорил, он поселился на стамбульском берегу Рога. – Князь понизил голос и оглянулся на курильщиков. Никто не смотрел в их сторону, и все же они поднялись по короткой мраморной лестнице, ведущей в темный сад. – Адреса своего он никому не сообщил, и, когда мы с ним встретились, у него был вид человека, который чувствует за собой слежку. В среду люди из дворца перехватили его на Большом Базаре – по приказу начальника султанской стражи, которого кто-то подбил на это, дав взятку. – Он усмехнулся. – Обычное дело…
– И Джейми попросил у вас помощи?
– Мы с ним дружим довольно долго, – сказал русский. – Обратись он к сэру Бернуэллу, тот, скорее всего, направил бы жалобу командованию армии или в Комитет Союза и Прогресса, но тогда бы дело затянулось на бог знает какой срок. Я же просто пошел туда, где начальник стражи – а стало быть, и сам султан, – обладает реальной властью, и погрозил кулаком. Я, естественно, имею в виду кулак моей страны – его здесь боятся. Султан сейчас заигрывает с армией, подбивая ее на контрпереворот – все-таки он глава магометанской веры, а это великая сила. Ну а в такой ситуации начальнику стражи и его хозяину, сами понимаете, нужны союзники.
Лидия вздрогнула, вспомнив сцену, промелькнувшую в окне посольской кареты, когда они проезжали по тесным улочкам старого города: три черноволосых клювоносых мужчины в форме цвета хаки избивали старика. Вокруг собралась толпа, но никто не осмеливался вмешаться, да и сам старик лишь прикрывал голову от ударов, видимо, понимая, что взывать о помощи бессмысленно.
– Они тут же увели его, – продолжал Разумовский, оглаживая волнистое золото усов. – Как я подозреваю, потом его держали в казарме стражи, что подтверждает причастность к этому делу подкупленного начальника. Джеймсу, конечно, досталось, но ничего серьезного…
– Надеюсь, он использовал антисептики, – сказала Лидия и вздрогнула, потому что князь расхохотался. – Простите, – торопливо добавила она, сообразив, как некстати прозвучали ее слова. – Конечно, я потрясена тем, что его били, но ведь ему же сейчас грозит опасность куда серьезнее! Что он намеревался делать – тогда, в среду?
– Сам он мне об этом не сказал, но через свои каналы во дворце я узнал, что Джеймс собирался поговорить со сказителями на рынке…
– Сказителями?
«Старик, проживший около тысячи лет, – немедленно вспомнились ей удивительные записи в блокноте Фэйрпорта. – Женщина, прожившая пятьсот лет (ткала лунный свет)».
– Объясните же, в чем дело? – сказал князь.
Лидия покачала головой. Грудь, губы, пальцы рук и ног – все немело. «Последствия переохлаждения, – подумала она, и словно жалобный детский голосок вскрикнул: – Джейми, нет!»
– Вам холодно, мадам. – Князь положил теплую руку ей на плечо, и они двинулись в обратный путь. – Мы направлялись с ним к нему на квартиру, когда прибежал армянский мальчик и что-то ему сообщил. Что именно, я не слышал, но, думаю, примерно следующее: «Мой хозяин велел показать тебе это место». После чего Джейми немедленно откланялся. – Князь покачал головой.
«Как выглядел Джейми? – хотела спросить она. – Не заметили ли вы у него серебряных цепочек на шее и на запястьях?»
Хотя в любом случае цепочки должна была отобрать гвардия султана. Те стражи, которых она видела у внешних ворот дворца, вполне могли обобрать и разуть умирающего.
Сердце ее так и ходило под ребрами, стянутыми корсетом.
– Вы узнали, что это был за сказитель?
Разумовский приостановился и снова внимательно посмотрел на нее сверху вниз. Среди колонн Лидия заметила мужчин в ярких мундирах. Не турки. Европейцы. Надо полагать, люди князя.
– Миссис Эшер, – тихо сказал он, – Константинополь – нехороший город. Это опасный город, тем более сейчас, когда к власти пришла армия и все перевернулось с ног на голову. А для женщин он был опасен всегда. В данный момент я занимаюсь поисками Джеймса. Если о нем станет хоть что-нибудь известно, я немедленно извещу вас.
– Спасибо. – Лидия пожала широкую, затянутую в лайку руку. – Не могу вам выразить, как высоко я ценю ваше участие… вашу помощь…
– В данном случае, – Разумовский вновь огладил усы. В каждую пуговичку на его перчатках был вправлен крошечный бриллиант, – не следовало бы мне этого вам говорить, но все же скажу. Не вздумайте ничего предпринимать сами. Ничего! Звоните мне в любое время. Там, где вы остановились, есть телефон?
Она покачала головой.
– Тогда пошлите гонца. Вы понимаете? Если я не приду сам, я пришлю слугу. Вы ничего не обязаны сообщать ни мне, ни ему, но никуда не отправляйтесь одна! Сэр Бернуэлл и все ваши посольские – хорошие люди, но они тут недавно. Более того, их воспринимают как сторонников Комитета и противников султана. Кстати, немецкие дельцы, снабжающие деньгами обе враждующие стороны, обладают здесь куда большей властью, нежели мое или ваше посольство. Собираетесь выйти в город – берите кого-нибудь с собой. Я имею в виду, кроме этой вашей глупышки. Кого-нибудь, кто мог бы в случае чего защитить вас. Здесь не Англия. Прошу… – молвил он, пропуская ее в дверь, по сторонам которой стояли стражи в оранжевых и красных тюрбанах.
Оказавшись в зале, князь принес Лидии шампанского и бутерброд с черной икрой. Тут же откланялся – и спустя две минуты она уже видела его (или кого-то очень похожего – огромного, русобородого, в зеленом мундире) беседующим с самим Энвер-беем.
Глава 14
Народу в зале становилось все больше. Еще беседуя с князем, Лидия заметила смутные огни, движущиеся среди деревьев, – слуги с фонарями сопровождали вновь прибывших. Она оглянулась и увидела зеленовато-розоватое пятно платья своей патронессы в окружении черных мужских костюмов. Лидия приблизилась. Там говорили по-немецки, поминая калибры и марки стали. Кажется, леди Клэпхэм угодила в компанию дельцов. Увидев Лидию, она с видимым облегчением схватила ее за руку.
– Дорогая моя миссис Эшер! – воскликнула она. – Позвольте вас представить герру Францу Хиндлу! Герр Хиндл. Миссис Эшер. А теперь прошу прощения, герр Хиндл, но я обещала познакомить миссис Эшер с герром Деттмаром… Мне вас бог послал, милая, – сообщила она, понизив голос, когда они убрались подальше от белобрысого плотного джентльмена, с чувством пожавшего руку Лидии. – Какой же он утомительный! – С этими словами леди Клэпхэм направила спутницу в двери малого зала, где было еще более людно и душно. – Неужели я похожа на женщину, способную отличить вагранку от изложницы?
Лидия оглядела ее с насмешливой серьезностью.
– Повернитесь, – потребовала она, и жена атташе с не менее серьезным видом выполнила приказ.
– Ну, если только со спины немножко… – сказала Лидия.
– Тогда я наброшу на спину шаль, – пообещала леди Клэпхэм. – Я здесь задохнусь. Князь Разумовский сообщил вам что-нибудь новое о вашем супруге?
Лидия медленно кивнула:
– Он сказал, что муж намеревался встретиться на рынке со сказителем. Он – я имею в виду доктор Эшер – ни о чем таком при вас не упоминал?
– Но он ведь не за этим прибыл в Константинополь?
– Да, – сказала Лидия. – Просто он занимался подобными исследованиями повсюду. Он ведь не только языковед, он еще и фольклорист.
Леди Клэпхэм печально вздохнула и оправила прическу.
– Ну, это еще не самый печальный случай, дорогая. У меня у самой брат безумец. Можете себе представить, вскрывает гробницы. И ладно бы еще где-нибудь в языческих землях, а то ведь в Батском кафедральном соборе.