Артур спал, он ужасно устал.
Зафод услышал стук в дверь. Она открылась.
— Зафод…
— Да?
— Мне кажется, мы нашли то, что ты искал.
— Да ну?
Форд отказался от попыток уснуть. В углу его каюты стоял маленький компьютер. Он посидел за ним немного, пытаясь сочинить новую статью о вогонах для «Путеводителя», но не смог выдумать ничего достаточно едкого и бросил. Он надел халат и решил сходить на мостик.
Войдя, он с удивлением увидел две фигуры, взволнованно склонившиеся над приборами.
— Видишь? Корабль скоро войдет на орбиту, — говорила Триллиан. — Там планета. На тех самых координатах, которые ты предсказал.
Зафод услышал шум и обернулся.
— Форд! — воскликнул он. — Иди сюда, посмотри.
Форд подошел и посмотрел. На экране светились ряды цифр.
— Узнаешь эти галактические координаты? — спросил Зафод.
— Нет.
— Я подскажу. Компьютер!
— Привет, ребята! — возликовал компьютер. — Собирается компания?
— Заткнись, — сказал Зафод, — и покажи экраны.
Свет на мостике погас. Светящиеся точки играли на пультах и отражались в четырех парах глаз, смотрящих на экраны внешнего монитора.
На них совсем ничего не было.
— Узнаешь? — спросил Зафод.
Форд нахмурился.
— Нет, — сказал он.
— Что ты видишь?
— Ничего.
— Ты его узнаешь?
— О чем ты?
— Мы в туманности Конской Головы. Одно сплошное огромное темное облако.
— И я должен был узнать его по совершенно пустому экрану?
— Темная туманность — это единственное место в Галактике, где ты можешь увидеть черный экран.
— Ну и ладно.
Зафод рассмеялся. Он совершенно очевидно был чем-то очень обрадован, почти как ребенок.
— Это же здорово, это просто великолепно!
— Что великолепного в том, чтобы попасть в облако пыли?
— А что, по-твоему, может там находиться? — продолжал Зафод.
— Ничего.
— Ни звезд, ни планет?
— Нет.
— Компьютер! — закричал Зафод. — Разверни угол обзора на сто восемьдесят градусов, и без разговоров!
В первый момент показалось, что ничего не произошло, затем что-то засветилось на краю огромного экрана. По нему ползла красная звезда величиной с тарелку, а следом за ней еще одна: двойная звездная система. Затем в углу картинки возник большой полумесяц — красный свет, переходящий в черноту — ночная сторона планеты.
— Я нашел ее! — закричал Зафод, колотя кулаком по пульту. — Я ее нашел!
Форд ошеломленно смотрел на экран.
— Что это? — спросил он.
— Это, — сказал Зафод, — самая невероятная планета из всех, которые когда-либо существовали.
15
Выдержка из «Путеводителя для путешествующих автостопом по Галактике», стр. 634784, раздел 5-а, статья «Магратея»
«В глубокой древности, в славные дни бывшей Галактической Империи, жизнь была разнообразной, богатой и, по большей части, свободной от налогов.
Мощные космические корабли бороздили бескрайние пространства в поисках славы и приключений среди экзотических солнц в самых отдаленных уголках Галактики. В те дни сердца были отважными, а ставки высокими, мужчины были настоящими мужчинами, женщины — настоящими женщинами, а маленькие мохнатые существа с Альфы Центавра — настоящими маленькими мохнатыми существами с Альфы Центавра. Люди не боялись бросать вызов неизвестности, совершать героические деяния и склонять несклоняемые существительные. Так закалялась Империя.
Многие люди, конечно же, становились несказанно богатыми, но это было совершенно естественно и не зазорно, так как никто не был беден (во всяком случае, никто достойный упоминания). Неизбежно, самым богатым и преуспевающим жизнь начинала казаться скучной и мелочной, и они думали, что виной тому было несовершенство миров, в которых они жили. В каждом было что-нибудь не так: то климат был нехорош ближе к вечеру, то сутки на полчаса длиннее, чем нужно, то море имело не тот оттенок розового цвета.
Так были созданы условия для появления совершенно новой отрасли промышленности — планетостроения. Центром этой промышленности была планета Магратея, где гиперкосмические инженеры протягивали материю через белые дыры космоса, чтобы делать из нее на заказ идеальные планеты — золотые, платиновые, резиновые с множеством землетрясений — с качеством, отвечающим высочайшим требованиям, предъявляемым богатейшими людьми Галактики.
Планетостроение было настолько успешным бизнесом, что Магратея сама вскоре стала богатейшей планетой всех времен, зато остальная Галактика впала в нищету. Вся система заглохла, Империя рухнула, и миллиарды миров погрузились в долгую угрюмую тишину, нарушаемую лишь скрипом авторучек книжников, пишущих по ночам мудреные трактаты по плановой политэкономии.
Магратея исчезла, и даже память о ней стала легендой.
В наше просвещенное время никто, конечно же, не верит ни единому слову этой истории».
16
Артур проснулся от шума спорящих голосов и прошел на мостик. Форд размахивал руками.
— Ты сошел с ума, Зафод, — говорил он. — Магратея — миф, сказка, которую родители рассказывают детям на ночь, если хотят, чтобы они стали экономистами, это…
— И мы как раз входим на ее орбиту, — настаивал Зафод.
— Я не знаю, на какую орбиту лично ты входишь, — сказал Форд, — но этот корабль…
— Компьютер! — крикнул Зафод.
— О, нет…
— Привет! Это Эдди, ваш бортовой компьютер. Мне так клево, я готов уделать любую программу, которую вы пожелаете мне задать!
Артур вопросительно посмотрел на Триллиан. Она жестом велела ему войти, но помалкивать.
— Компьютер, — сказал Зафод, — дай нашу траекторию.
— С удовольствием, дружище, — затарахтел тот. — Мы находимся на трехсотмильной орбите легендарной планеты Магратея.
— Это ничего не доказывает, — сказал Форд. — Я не поверю этому компьютеру, даже если он сообщит мне мой собственный вес.
— Конечно, сообщу! — радостно воскликнул компьютер, гоня перфоленту. — Я даже могу рассчитать твои личностные проблемы с точностью до десяти знаков, если это тебе поможет.
— Зафод, — вмешалась Триллиан, — мы сейчас можем в любую минуту выйти на дневную сторону планеты, а что это за планета, мы не знаем.
— О чем ты говоришь? Смотри, ведь планета находится именно там, где я предсказал!
— Да, я вижу, что там планета. Я ни с кем не спорю, но я не в состоянии отличить Магратею от какого-нибудь булыжника. Смотри, сейчас будет восход.
— Ладно, ладно, — проворчал Зафод, — давайте, по крайней мере, посмотрим. Компьютер!
— Привет! Что я…
— Заткнись и покажи еще раз планету.
Темная, бесформенная масса снова заполнила экраны: под ними плыла поверхность планеты. Несколько секунд они смотрели молча, но Зафод ерзал от нетерпения.
— Мы пересекаем границу ночной стороны… — сказал он осипшим голосом. — Мы в трехстах милях от поверхности планеты. — Он пытался почувствовать момент, который должен был стать великим. Магратея! Его задела скептическая реакция Форда. Магратея!
— Через несколько секунд, — твердил он. — Сейчас увидим. Вот!
Момент настал. Даже самый бывалый звездный бродяга не может сдержать дрожи при таком зрелище, как восход солнца, наблюдаемый из космоса. Восход же двух солнц — одно из чудес Галактики.
В полной темноте сверкнула ослепительно яркая точка света. Она начала расползаться в стороны, превращаясь в узкий полумесяц, и через несколько секунд показались два солнца: огненные светила, сжигающие белым пламенем черный край горизонта. Яркие цветные сполохи струились сквозь разреженную атмосферу.
— Пламя зари!.. — прошептал Зафод. — Двойное солнце Сулианис и Рам!..
— Или какое-нибудь другое, — сказал Форд тихо.
— Я сказал, Сулианис и Рам! — упрямо сказал Зафод.
Солнца ярко светились среди космической бездны, а над мостиком плыла тихая заунывная музыка: это насмешливо напевал что-то Марвин, демонстрируя свою неприязнь к человеческим существам.
Глядя на открывшееся им зрелище, Форд испытывал будоражащее волнение, но волновало его лишь то, что он видит незнакомую ему планету, и больше ничего. Его раздражало то, что Зафод пытается примешать к этому еще какую-то нелепую фантазию, чтобы набить себе цену. Вся эта чепуха о Магратее казалась ему ребячеством. Разве недостаточно просто любоваться прекрасным садом, и не воображать при этом, что там водятся феи?
Артур ничего не понял в разговорах о Магратее. Он подобрался к Триллиан и спросил ее, что же происходит.
— Я знаю только то, что мне рассказал Зафод, — прошептала она. — Кажется, Магратея — это какая-то древняя легенда, в которую никто всерьез не верит. Что-то вроде земной Атлантиды, но только на Магратее якобы делали планеты.
Артур, моргнув, посмотрел на экраны, и вдруг почувствовал, что ему чего-то не хватает. Потом он понял, чего.
— А на этом корабле есть чай? — спросил он.
Планета все больше открывалась им по мере того, как «Золотое Сердце» двигался по орбите. Вся пиротехника рассвета осталась позади, солнца были теперь высоко в черном небе, и поверхность планеты оказалась при свете дня пустынной и мрачной. Серая, пыльная, имеющая какие-то расплывчатые контуры, она выглядела мертвой и холодной, как склеп. Время от времени на горизонте возникало что-то обещающее — расселины, горы, может быть, даже города, — но, когда они приближались, очертания таяли, и там ничего не оказывалось. Поверхность планеты была истерта временем и медленным движением разреженного воздуха, ползшими над ней столетие за столетием.
Было ясно, что она очень, очень стара.
Сомнение овладело Фордом, когда он смотрел на серый ландшафт, плывший под ними. Неизмеримость времени тревожила его, он физически ощущал ее. Он прочистил горло.
— Ну, предположим, что…
— Не предположим, а так и есть, — сказал Зафод.
— Что, конечно, не так, — продолжал Форд. — И что ты будешь делать дальше? Ведь там ничего нет.