Почему на «Приморской» пассажиров до сих пор не выпускают и не впускают в первые две двери вагона? Длина платформы, разумеется. Только длина платформы, которую, конечно, не могли спроектировать иначе. Видимо, с тех пор, как перекрывали входы в первый вагон почти на всей линии, длина платформы увеличилась. Верно?
Почему за «Ломоносовской» заброшенные тупики и перегоны, выходящие на поверхность, где сталактиты свисают с потолка, отгорожены от путей и выходов не просто металлическими щитами – а бетонными пробками?
Много слов, которые призваны отвлечь от всего лишь трех главных вещей.
Первая известна очень многим. Метрополитен Санкт-Петербурга – самый глубокий в мире.
Вторая – только тем, кто интересовался закрытыми станциями. Створки дверей можно открыть как автоматически при подходе поезда, так и с пульта управления для машиниста. Любую дверь – ключом с платформы. Если же вы выйдете из тоннеля к станции, то пытаться раздвинуть эти черные, тяжелые металлические двери бесполезно. Бесполезно на всех платформах, какую силу ни приложи.
А третья становится понятной, если сопоставить первые две и вернуться к самому началу. К тому, как расположены станции.
Ведь чем сильнее хищник – тем больше у него зона охоты. Один километр, два. Пять. Десять. Одна станция. Три. Шесть.
Рельсы постоянно освещены – но в тупиках и заброшенных тоннелях нет света. Он никому не нужен там, где в бетонные пробки уходят обесточенные провода, а в полу не проложены рельсы.
Вы можете сказать, что я параноик. Но когда в одном из последних поездов вы входите в почти пустой вагон – смотрите на других пассажиров. И на всякий случай бросьте взгляд в зазор между створками станции и дверями.
Ведь вы тоже можете увидеть аккуратную, почти изящную многопалую конечность, которой хватает доли секунды для того, чтобы снова скрыться в темноте. И которая небрежно и беззвучно, можно сказать – нежно увлекает за собой, протаскивая в самом широком месте, субтильную девушку-подростка, оцепеневшую от ужаса.
Я подобрал ее наушники, и теперь они хранятся у меня дома. Напоминанием о том, что я не свихнулся.
Надеюсь, что к тому времени, когда начнут строить новые закрытые станции, я уеду из этого города навсегда.
В статье писательницы Ирины Богатыревой «Тайный, полезный и опасный: Московский метрополитен в городских легендах»[19] приводится классификация городских легенд о метро. Они условно делятся на:
1. Легенды о скрытом или непонятном (непонятом) знаке в метро – это почти все истории о влиянии Сталина на строительство (вроде той, где строительство Кольцевой линии объясняется неправильным истолкованием следа от чашки с чаем или кофе на схеме).
2. Легенды о скрытом вреде метрополитена для человека. Помимо международных историй про лезвия в перилах и иглах зараженных СПИДом (это сюжеты не только о метро, оно здесь выступает скорее как дополнительный «устрашитель» и как что-то максимально присутствующее в опыте горожан[20]), это также и истории о вредителях, животных и прочих существах, обитающих в тоннелях, а также об опасности подземки самой по себе.
3. Легенды о скрытой цели строительства метрополитена – это всяческие истории о Метро-2 и тайных коммуникациях и подземных городах.
Такой тематический рубрикатор справедлив и для крипипаст о метро. Но важно помнить, что не все городские легенды могут стать хорошими страшилками и тем более крипипастами. Как мы видим из классификации Богатыревой, в метро как бы проваливаются многие классические наземные сюжеты – и о Сталине, и о покойниках с призраками. Также для метрополитена справедливы все сюжеты о подземельях. Особое подземное пространство, конечно, не может не вызывать ассоциаций с загробным миром, особенно если вспомнить, как много наземных вестибюлей станций напоминают античные храмы, а платформы станций часто построены в виде трехчастной базилики с памятником в алтарной части. Потусторонний мир, вступив в отношения с которым можно либо получить выгоду (удачу), либо – проклятие.
Однако метро в крипипастах часто представлено не как потусторонний мир в чистом виде, а скорее как портал. Настоящий подземный мир открывается либо в глубине тоннелей, либо во время совершения обрядов (как осознанного, так и случайного).
Не так давно стал известен один из способов, как попасть в другой мир или же параллельную реальность. Этот метод мало кем испробован, но вы можете рискнуть. Все, что вам нужно, – это иметь в своем городе метро и немного смелости.
Порядок действий.
Купить 2 билета. Если в вашем городе используются жетоны, то по одному войдите, а другой будет пропуском ТУДА (не забудьте, обязательно 2, иначе ничего не выйдет).
Совершать переход нужно или самым первым рейсом, или же самым поздним. В первом случае необходимо сесть в первый вагон по ходу движения поезда. А если вы рискнули поехать поздним вечером, то садитесь в самый последний (вечером переход более вероятен).
Обязательное условие: в вагоне, кроме вас, не должно быть никого (в крайнем случае 2–3 человека).
После того, как вы проедете три станции, на четвертой зайдет мужчина и сядет напротив вас. Ни в коем случае не смотрите ему в глаза! Говорят, что он отличается от людей нашего мира. Но никто не решался взглянуть на его лицо (из тех, кто вернулся). На вас должна быть надета вещь красного цвета (на голове) и синего (вокруг шеи), чтобы он смог отличить вас от других.
Его пристальный взгляд – это всего лишь проверка на ваше право попасть ТУДА. Если вы не пройдете ее, он сочтет вас недостойным жизни даже в этом мире, и после выхода из поезда он будет ждать момента, когда сможет убить вас в безлюдном месте. Также важно молчать всю дорогу!
После того, как вы проедете «вместе» одну станцию, выглянув в окно, вы увидите, как все сливается будто бы в одну картину. (Если смотреть не моргая!) Вы начинаете покидать свой мир, причем видеть и чувствовать это из всех сидящих в вагоне будете только вы.
Ваша цель: доехать до конечной, где, кроме вас, в вагоне уже никого не останется. После выхода из поезда у вас будет мало шансов вернуться назад, но все-таки это возможно… Некогда сидевший напротив вас «мужчина» будет проводником в незнакомом вам мире (тут вы и пускаете в ход запасной билет).
Удачи.
Такой же портальной функцией в японских копипастах обладают лифты.
Удивительно, но в русской культуре только один раз подземелью определялось место чего-то положительного – у бегунов, или скрытников, крайне радикального направления беспоповского старообрядчества. Они полагали, что Антихрист уже пришел на землю (в виде Петра I), и потому поделать уже ничего нельзя, кроме как избегать его влияния, удалиться от всех гражданских повинностей и оборвать все связи с обществом. Иногда они находили пещеры или рыли логово прямо в земле, ища в ней спасения. Таким образом, их картина мира была перевернутой – зло завладело миром под солнцем, значит, в глубине под землей оно не сможет настигнуть. То же самое было и с катакомбами, где собирались первые христиане. Похожая логика заставляет строить подземные города. Скрытые под городом стратегические объекты нужны, как объясняется в различных источниках, для спасения руководства страны и части населения во время войны, в том числе и с применением ядерного оружия. Однако такое объяснение мало кого устраивает. Сам факт скрытности, секретности и совершенной потусторонности как будто изгоняет любое рациональное объяснение этой мифической конструкции. Это напоминает страшный и не имеющий никакого практического назначения город из рассказа Борхеса «Бессмертный», который построили обретшие бессмертие люди перед тем, как погрузиться в безумие, вызванное их слишком долгим пребыванием на земле.
Про Метро-2 как будто ничего нельзя сказать, кроме как зафиксировать его существование, обозначить примерное расположение и связанные с ним наземные объекты. Еще его можно искать, по пути встречаясь с потусторонними существами и странными явлениями. Лучшее, что я читал о подземном мире Москвы, – это роман Владимира Гоника «Преисподняя», фрагменты которого часто выступают в качестве крипипаст. Это записки диггера, который изучает подземную Москву.
Пройдя немного, я обомлел: в глубь холма тянулись широкие галереи, перед глазами открылись старинные своды, древняя кладка, арки и столбы. Впоследствии я убедился, что из старинных галерей, куда я спустился впервые, при желании и наличии инструментов можно проникнуть в соседние системы – в глубине земли с незапамятных времен таятся старые заброшенные каменоломни, осыпавшиеся забои, подвалы монастырей и давно снесенных церквей и домов, забытые склады, винные погреба, тоннели метро и обширные бомбоубежища. Москва стала разворачиваться в своем тайном, причудливом, скрытом от людских глаз облике. Со временем, спустя годы, я пришел к выводу, что в пределах старой Москвы, во всяком случае, в местности, именуемой Скородом и ограниченной Садовым кольцом, из любого здания в любое можно попасть под землей, не поднимаясь на поверхность. Изданный в 1913 году атлас старых коллекторов, штолен, сточных каналов, русел рек и ручьев столь обширен, что перенести его на современную карту просто невозможно. Постепенно, с каждым спуском, словно таинственный Китеж-град, открывалась под землей другая Москва – параллельный город, зеркальное отражение. Там, внизу, на глубине, существовали другие мы, наше отражение: перевернутый мир, перевернутое существование…[21]
Метро – это загадочные и невидимые механизмы, которые дают быстрое перемещение по городу и непонятно, что берут взамен. Урбанисты и социологи Роберт Парк и Эрнст Берджес описали последствия этой сделки в работе «Рост города»:
«Мобильность городской жизни со свойственным ей возрастанием числа и интенсивности стимуляций неизбежно имеет тенденцию сбивать человека с пути и деморализировать. Ибо существенным элементом общественных нравов и персональной нравственности является согласованность – согласованность того типа, который естествен для социального контроля в первичной группе. Там, где достигает наивысшего уровня мобильность и где, следовательно, полностью обрушиваются первичные механизмы контроля, как, например, в современном городе в зоне запустения, развиваются ареалы деморализации, распущенности и порока»