нящий миф из мира, но тут сотоварищи Бейлина по мирному процессу так постарались, что он (миф) дух испустил быстрее быстрого.
Под натиском глобализма и капитализма рухнул миф о справедливом обществе. Миф сионизма похоронил еврейский народ из Диаспоры. Мы остались сирые, босые и без идейной кровли над головой.
Можно ли жить без мифа? Наверное, да, но, как нам кажется, это довольно скудная жизнь, ибо, по справедливому замечанию Веркора, именно способность к созданию мифа отличает человека от животного.
*
Свято предан разум бедный
сказке письменной и устной.
Байки, мифы и легенды
нам любезней правды грустной.
Разумеется, миф может нести отрицательный заряд: достаточно вспомнить миф нацизма и миф коммунизма. Разумеется, искаженное восприятие мифа может привести к катастрофическим последствиям: десятки, если не сотни миллионов людей были уничтожены во имя справедливости. И конечно же, порой миф требует крови, как потребовал ее миф свободы от бойцов Бар-Кохбы, от защитников Масады, от поднявших обреченное восстание в Варшавском гетто и от тех, кто в 1948 году шел в атаку на арабские позиции под Латруном.
Сегодня в наличии имеются два мифа. Первый: миф золотого тельца, и второй, который предлагает религия: не случайно движение за возвращение к вере отцов пользуется среди молодого населения Израиля достаточным успехом.
Справедливости ради отметим, что существует еще миф земли Израиля, чьими ревнителями являются многие, как правило — религиозные люди, жители поселений и люди правой ориентации, однако и этому мифу за последние десятилетия был нанесен изрядный ущерб.
К сожалению, авторы, как ни пытались, не смогли изобрести Израилю подходящий к нынешней исторической ситуации миф, а если честно, то не очень-то и пытались, за что приносят искренние извинения тем, кто на это рассчитывал.
Глава 25
После разрушения Храма и потери надежды на независимость вполне логичным было бы ожидать растворения евреев среди других народов. Но, как мы уже отмечали, с логикой у евреев были нелады — возможно, именно поэтому они и сохранились.
Человека, который несет ответственность за такой исторический нонсенс, звали Иоханан Бен-Заккай. Во время Иудейской войны он служил главой Синедриона. Чуя, что ничего хорошего не светит, он унес ноги из осажденного Иерусалима весьма оригинальным способом: притворился мертвым. Стенающие ученики вынесли тело за городские стены для погребения, но до этого дело, по счастью, не дошло: покойник ожил и предстал перед очами Веспасиана. Восхищенный этим чудом полководец (Бен-Заккай ему еще и предсказал, что он будет императором) дарует провидцу город Явне, в котором тот основывает религиозную академию под поэтическим названием «Виноградник Явне». Здесь продолжил свою работу Синедрион, и здесь были приняты основные решения, позволившие еврейскому народу продолжить путь в не слишком светлое будущее: Храм заменяют синагоги, и молитва заменяет жертвоприношение.
Несмотря на то что городишко этот упоминается аж в египетских папирусах, что здесь воевал Иегуда Маккавей и царь Узия, что не обошли его своим вниманием крестоносцы (тут правил род Гибеллинов), а потом — мамелюки, от которых сохранился мостик, посещения этот город отнюдь не заслуживает, ибо в нем нет ничего интересного. Ну, разве что гробница рабби Гамлиэля, руководителя Синедриона, того самого, который напридумывал кучу великих установлений (типа — с какого конца следует разбивать яйцо) и при котором оформился разрыв христиан с иудаизмом. На самом деле — это гробница Магомета Абу Хурейры, одного из дружков Магомета. Честно говоря, и это не наверняка, так как еще одна его могила есть и в Тель-Хароре, и еще в парочке мест. А что касается Гамлиэля, то его могила есть еще в монастыре Бейт-Джамаль (сразу за Бейт-Шемешем в сторону Кирьят-Гата). Согласно христианской традиции, он жил именно здесь и здесь наставлял святого Павла. Здесь же похоронены святой Стефан и святой Никодим. (Возможно, кто-то из читателей, вспомнив, что святой Никодим упокоен в церкви Гроба Господня, удивится этакому раздвоению — не удивляйся, читатель. Смиренно поблагодари, что святой Никодим удостоился всего двух, а не более захоронений, и читай дальше.) Правда, прах этих праведников потом перевезли в иерусалимский монастырь Сан-Этьен, а Гамлиэля за ненадобностью оставили. Место очень милое: виды, цветы и приветливые монахини, которые творят чудесную керамику. Их церковь, сделанная исключительно просто и с отменным вкусом, — это, по нашему мнению, лучший пример современного религиозного строительства на Святой земле. Здесь же продаются вина из Кремизанского монастыря (особых изысков ожидать не следует, но вполне прилично и на итальянский манер), оливки, оливковое масло, мед, сладости — все своего производства, а неподалеку за стенами — столики и скамейки для пикников. Короче, сюда ехать стоит, а в Явне — нет.
Итак, с легкой руки Иоханана Бен-Заккая иудаизм начал свое победное шествие в новых, можно сказать, одеждах. Как мы уже упоминали ранее, Синедрион кочевал с места на место: был в Бейт-Шеариме, довольно долго столовался в Циппори и наконец добрался до Тверии.
Город этот построил, естественно, царь Ирод в 18 году н.э., назвал в честь своего патрона императора Тиберия и сделал его столицей. Потом, при крестоносцах, здесь была крепость Рейнальда де Шатильона. Еще при Агриппе здесь обустроили серные источники, там же развалины синагоги II века с чудными мозаиками — все это называется Хамат Тверия, Неподалеку от Тверии находятся еще более дивные серные источники Хамат Гадер (шоссе 98), здесь римляне устроили вторые по размеру римские купальни во всем мире. Где находятся первые — нам неизвестно, да и зачем нам знать, когда и со вторыми хорошо? Целительность этих источников, адский запах серы и зрелище окутанных горячим паром голов с выпученными глазами заставляют нас уверенно рекомендовать это место для посещения. Излечив хвори, можно заодно посмотреть крокодилью ферму и выступление ученых попугаев. Однако мы отвлеклись и совершенно забыли сказать, что в Тверии похоронен тот самый Иоханан Бен-Заккай и Маймонид — человек, сделавший для святого дела иудаизма ничуть не меньше Бен-Заккая.
Выдающийся философ Моше Бен-Маймон, или Маймонид (оказавший большое влияние на таких мыслителей, как Альберт Великий, Фома Аквинский, Спиноза, Лейбниц), родился в 1135 году в Кордове, где ему за это поставили памятник. Мальчик хорошо учился и стал врачом, причем выдающимся. Врачевал он Фадила — султана Египта, а затем и самого Саладина. Был специалист весьма широкий, в том числе и в сексологии, руководство по которой написал для султана, которому это было крайне необходимо ввиду наличия обширного гарема. А далее он написал эпохальный текст, в котором простым и ясным языком (насколько он может быть простым и ясным у большого философа) систематизировал все сумбурные материалы талмудического иудаизма, и назвал его — «Путеводитель заблудших». Прочитав его, евреи блуждать перестали. Затем он написал «Книгу Судей», где объяснил, за что, кого и как надо судить. Этакий еврейский Уголовный кодекс. И юридическая самодеятельность закончилась. Маймонид помимо аналитических способностей отличался нестандартными взглядами и, в частности, будучи религиозным человеком, не признавал существования ни ада, ни рая. Так что нам неизвестно, куда попала его душа. Тело же его находится, как уже было сказано, в Тверии. На надгробии эпитафия: «От Моше до Моше не было такого, как Моше» Имеется в виду, что от Моисея до Маймонида равных ему не было. Наверное. Надо надеяться, люди знают, что они пишут на надгробных камнях.
Наконец, именно здесь, в Тверии, был написан Иерусалимский Талмуд. На вопрос, почему он называется Иерусалимским, если написан был в Тверии, вразумительного ответа у нас нет. Зато мы знаем, что в Тверии (совсем забыли, если ранее не говорили — она находится на берегу озера Кинерет) много славных рыбных ресторанчиков, в которых подают (прямо из озера) здешнюю достопримечательность — рыбу святого Петра. Ту самую. Вы же помните, что Петр был рыбаком, и это та самая рыба, которую он ловил, и это было здесь! (В смысле — на этом озере, и, хоть мы про эту рыбку уже писали, она такая вкусная, что грех не написать еще раз.)
А еще в Тверии похоронен рабби Акива, с которого на арене Кейсарии содрали кожу — ужасная смерть! Любимый ученик Акивы, рабби Шимон Бар-Йохай, тоже похоронен, но не здесь. Он лежит в пещере в местечке под названием Мерон, у подножия одноименной горы. Рядышком — симпатичные развалины древней синагоги, единственной в мире, у которой было три стены, а четвертая — скала. Ну и что? — скажете вы. Честно говоря, ничего, ответим мы. Бар-Йохай написал книгу «Зоар», то бишь основной труд, на котором произросла Каббала. Каббала — дело непростое, и мы поговорим о ней чуть позже. Правда, есть люди, утверждающие, что книгу эту много столетий спустя написал некий Моше де Лион в Испании, но кто ж им поверит?
Здесь на праздник Лаг ба-Омер собираются тысячи религиозных людей, жгут костры и стригут до того ни разу не стриженных трехлетних младенцев мужского пола, оставляя им локоны на висках. Эти локоны называются пейсы. Далее их можно, согласно принадлежности к той или иной секте, завивать различным образом, крутить и много чего другого с ними делать — оставляем это на воображение читателя. Обычай этот появился благодаря ученикам святого Ари (о котором речь впереди). Каким образом он связан с Каббалой, мы говорить не будем — дело, как известно, секретное, но про обычай зажигать в эту ночь костры у нас есть свое соображение. Дело в том, что мудрый Ари придумал теорию, по которой Господь запустил в этот мир свет через специальные трубы. Эти трубы не выдержали напора Божественного света и лопнули. Это приводит нас в недоумение: что же, Господь не мог сделать приличные трубы?
На это нам могут возразить: поглядите на людей — тоже среднего качества изделие. Но на это у нас есть ответ: человека Господь сделал свободным, и тот сам решает, какого качества ему быть, но вот трубы… Короче, они лопнули, и свет рассыпался на искры, собрать которые, по утверждению одного выдающегося цадика (о них речь тоже впереди), — и есть назначение еврейского народа. Для того народ наш якобы и избран, а вовсе не для чего другого. Также говорят, что праздник этот учинен в честь окончания мора, напавшего на учеников рабби Акивы, к которым принадлежал Бар-Йо