— Что, прости? — удивился он.
— Твой вертолет наверняка будут встречать журналисты и ЦРУ, и…
— Какая разница, кто меня будет встречать? Ты же сама журналист.
— Большая разница, — горячо воскликнула она. — Ты будешь в центре внимания, и мне, наверное, тоже не удастся его избежать. А я не могу этого допустить.
— Но почему?
— У меня есть на это причины.
— Ни одна из этих причин не стоит твоей жизни.
— Это уж мне решать, — сказала Ронни. — И если ты действительно считаешь, что обязан мне, ты сядешь в этот вертолет и перестанешь вмешиваться в мою жизнь.
Гейб замолчал, встретившись с ее сверкающим взглядом.
— Хорошо, я улечу на вертолете.
— И не будешь настаивать на том, чтобы я поехала с тобой.
— Зачем мне тратить время? — Гейб встал и отвернулся. — Я даю торжественное обещание, что не буду даже пытаться уговорить тебя спасти собственную шкуру.
Глава 4
Вертолет немного покружился над ними и приземлился на зеленую поляну.
— Пошли скорее. — Ронни взяла Гейба за руку, и они побежали к вертолету. — Надо торопиться. Эти огни может кто-нибудь увидеть.
— Я не могу оставить тебя одну посреди пустыни.
— Чем раньше ты улетишь, тем раньше я отправлюсь в дорогу.
Дверь кабины раскрылась, и на землю спрыгнул худощавый мужчина в кожаной куртке.
— Брэдлоув, это вы? — крикнула Ронни, когда они подбежали поближе.
— Точно.
Ронни достала из сумки фотоаппарат и повернулась к Гейбу.
— Иди вперед, я хочу сфотографировать вашу встречу.
Гейб бросился вперед и схватил мужчину за руку. Глаза Брэдлоува радостно блестели в свете прожекторов. Наклонившись к Гейбу, он что-то говорил ему. Ронни не могла их слышать из-за гула мотора, но это могли быть только слова приветствия, добрые слова.
— Убери свой фотоаппарат, — крикнул Гейб. — Лучше познакомься с моими друзьями.
Ронни видела, как он растроган встречей. Она подошла к ним.
— Дэн Брэдлоув, Ронни Далтон, — представил он их друг другу. — Ронни сказала, что вы уже знакомы заочно. Вы ведь разговаривали по телефону.
Ее рука утонула в широкой ладони Дэна.
— Бог ты мой, я и не думал, что вам удастся все это провернуть. Вы просто какое-то чудо!
Дэн оказался приятным молодым мужчиной около тридцати лет, с копной вьющихся темно-русых волос и карими глазами, которые восторженно взирали на Ронни, словно она была Матерью Терезой и Мишель Пфайффер в одном лице. Ронни почувствовала себя неловко.
— Привет, — коротко сказала она. — Вам следует поторопиться. — Она повернулась к Гейбу и протянула руку. — Тебе пора. До свидания.
Он взял ее руку. Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу, как и тогда, когда он впервые дотронулся до нее. Гейб смотрел на нее почти спокойно, но Ронни понимала, что это видимое спокойствие. Ему явно не нравилось все происходящее. Ей тоже. Но у нее не было выбора.
— Ты не мог бы оказать мне одну услугу? — Она открыла сумку и достала отснятую пленку. — Сохранить это для меня. Я пришлю за ней, как только буду в безопасности.
— Ты не хочешь, чтобы ее отняли, когда тебя схватят? — язвительно спросил Гейб.
— Меня не схватят. Это обычная мера предосторожности. Ты сохранишь ее?
Он взял пленку и убрал ее в карман.
— Поехали со мной!
Робко улыбнувшись, Ронни покачала головой.
— Это невозможно. Ты же обещал не давить на меня.
— Я и не буду. — Он махнул рукой в сторону пилота, — Это Дэвид Кэролл.
Обернувшись, Ронни увидела загорелого человека, чья широкая улыбка белела в свете приборной доски. Наклонившись, он протянул ей руку.
— Рад познакомиться.
— Я тоже.
Резкая боль взорвалась у нее в голове. Ронни потеряла сознание.
— Гейб, ты что, с ума сошел? — в ужасе кричал Дэн.
— Возьми ее фотоаппарат, — бросил ему Гейб, подхватывая обмякшее тело Ронни на руки. — Она меня кастрирует, если с ним что-нибудь случится.
— Думаю, она в любом случае это сделает. Удар в челюсть — не самый лучший способ отблагодарить человека за то, что он спас тебе жизнь.
— У меня не было выбора. Иначе она, рискуя своей жизнью, пыталась бы в одиночестве добраться до границы.
Он забрался в кабину, усадил Ронни на заднее сиденье и пристегнул ремень.
— С ней все будет в порядке? — спросил пилот. — Она упала как подкошенная.
— Ты ее довольно сильно ударил, — укоризненно сказал Дэн.
— Заткнись и залезай в кабину, — огрызнулся Гейб.
Дэн запрыгнул в кабину и захлопнул дверь. Когда вертолет поднялся в воздух, он повернулся к Гейбу:
— Я полагаю, у тебя были причины для этого. Почему она не хотела ехать с нами?
— Не знаю точно. Она говорила, что якобы не хочет светиться, не хочет оказаться в центре внимания.
Он аккуратно повернул ее голову, так, чтобы ей было удобно. Синяк уже начал выступать на ее нежно-розовой коже. Гейб чувствовал себя одним из тех извергов, которые издеваются над женщинами. Ему повезет, если, очнувшись, она не убьет его на месте.
— Кто нас будет встречать в Марасефе?
— Там, конечно, будут наши журналисты. Ну и, — Дэн скорчил недовольную физиономию, — нам пришлось сообщить ЦРУ, что тебя освободили, чтобы они смогли вывести своих людей из опасной зоны. Это значит, что информация просочится и в другие информационные службы.
— Другими словами, там будет целая толпа журналистов.
— Да, но наши будут впереди, — быстро ответил Дэн. — А как только официальные власти увезут тебя во Франкфурт для медицинского осмотра…
— Никакого Франкфурта.
— Ты же знаешь, что все пленные отправляются в больницу для обследования.
— Но это вовсе не значит, что я тоже туда поеду.
Он повернулся к Ронни. Она выглядела такой же хрупкой, как фарфоровые куклы, которых когда-то коллекционировала его тетя.
Он наклонился вперед, к Дэвиду.
— Поворачивай на юг. Мы не летим в аэропорт.
Ее несли по длинному коридору, стены которого были отделаны слоновой костью с позолотой. Мимо проплывали удивительные картины в резных рамах с орнаментом.
— Музей? — прошептала Ронни. — Как я оказалась в музее?
— Это не музей. Это дворец, — ответил Гейб.
Он внес ее в комнату, такую же роскошную, как и коридор.
— Спасибо за помощь, Дэн. А теперь уноси ноги, пока не поздно.
— С удовольствием, — ответил тот. — Увидимся позже.
Ронни положили на что-то шелковое и мягкое. Затем Гейб куда-то исчез. Через несколько секунд она почувствовала на щеке холод и открыла глаза.
— Не дергайся, — тихо сказал Гейб. — Дай мне приложить лед, чтобы опухоль поскорее спала.
И вдруг Ронни поняла, что с ней произошло.
— Это ты ударил меня?! — Она задыхалась от ярости.
— Я не мог поступить иначе. У меня не было выбора.
От сильного удара в живот у него перехватило дыхание.
Преодолевая боль, Гейб разогнулся.
— Спасибо, что не взвела курок.
— А надо было бы, — жестко сказала Ронни. — Ты это заслужил.
— Подожди! — перебил ее Гейб. — Я согласен, что заслужил наказание. Делай, что хочешь. Хочешь — ударь меня еще раз. Я не буду сопротивляться.
Ронни медленно разжала кулаки.
— Ты не должен был этого делать. У тебя не было права.
— А у тебя не было права ставить меня в безвыходное положение. Ты думаешь, мне нравится бить женщин?
— Откуда мне знать? — Она осторожно дотронулась до щеки. — Между прочим, ты довольно сильно меня ударил.
— Я не думал, что ты так долго будешь без сознания. Рассчитывал, что ты очнешься в вертолете.
— Тебе не следовало этого делать, — снова повторила она.
Ронни обвела взглядом огромную комнату, в которой они находились. Убранство по стилю представляло собой нечто среднее между азиатским стилем и элегантным стилем французской провинции. Роскошный турецкий диван, белый мраморный пол, покрытый кремово-голубым ковром, французские окна…
— Это гостиница? — спросила она.
— Нет, это дворец.
Ронни не помнила, чтобы Гейб когда-нибудь упоминал что-либо о дворце.
— Что за дворец?
— Королевский дворец Седихана. Ты так упорно не хотела появляться перед журналистами, что Дэвид по моей просьбе высадил нас на территории дворца, а не в аэропорту. Я связался с шейхом Бен Рашидом и получил его разрешение. Он также обещал охранять наш покой и не пускать сюда никого, пока мы окончательно не придем в себя.
У нее появилась надежда предотвратить катастрофу.
— Значит, никто пока не знает, что я здесь?
— Пока нет. — Он помолчал. — Но я не буду врать тебе. Нам придется сообщить властям, что я нахожусь здесь. Кроме того, Дэн сообщил твое имя ЦРУ как инициатора операции.
— А они могли сообщить его прессе! — Она глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. — Но все еще можно исправить, если уйти прямо сейчас. — Она огляделась. — Где моя сумка?
— Она осталась в вертолете, — ответил Гейб. — Я считаю, что тебе нет смысла уходить. Возможно, кто-то и услышит о тебе, но никто не сможет добраться до тебя, пока ты здесь.
«Действительно, нет смысла, уходить. Слишком поздно», — подумала Ронни.
— Ты должен был оставить меня в Саид-Абабе, — попыталась она возразить еще раз.
— Поздно. Что сделано, то сделано. Ты уже здесь. Прекрати ныть.
— Ты прав. Нет смысла плакать над разбитым стаканом. Надо просто убрать осколки.
— Предоставь это, пожалуйста, мне, — сказал Гейб. — Но прежде объясни, что именно необходимо предпринять и чего ты так боишься?
— Это тебя не касается.
— Не могу с тобой согласиться. Я привез тебя сюда, а значит, несу ответственность за все, что будет происходить дальше. Думаю, что прежде всего тебе необходимо выспаться. Да и мне не помешает отдохнуть.
Ронни взглянула на королевскую кровать, стоявшую в другом конце комнаты под прозрачным балдахином. Ей вдруг вспомнилась та кровать, на которой они спали с Гейбом в ту ночь, у Фатимы.
Будто угадав ее мысли, Гейб сказал: