ое поэтому она решила выбрать именно этот путь развития.
Также из плюсов вежливого разговора, а не повелительного общения со стихиями: есть мнение, что на длинной дистанции у шаманов эффект конструктов и заклинаний может быть более сильный и долгоиграющий, чем у повелевающих силой. В этом я, кстати, убедился сегодня самостоятельно. Потому что после лечения Самантой состояние у меня сейчас гораздо ярче и легче, чем даже от поцелуя жизни Ольги. А уж Ольга в целительстве, несомненно, самый настоящий гений.
— Теперь можешь спрашивать, — отвлекла меня от мыслей Саманта, закончив ставить защитный купол.
— Я не понял смысл нашего появления на этом званом вечере.
— Нас показали.
— Нас показали… охотникам? — вдруг сложились у меня в голове части паззла.
— Да. Нидермайер, который вытягивал тебя на беседу, делал это для того, чтобы показать товар со всех сторон. И сейчас в особняке идет, или может быть уже закончился аукцион за право нас загнать и убить. Хотя вряд ли еще закончился — гладиаторские поединки дело небыстрое.
— То есть Скрипач сейчас продает право нас убить?
— Да.
— Наша ценность как дичи в том, что мы — одаренные?
— Да.
— Каким образом ко всему этому причастен Нидермайер?
— Он дилер. Поставщик дичи.
— В чем его интерес?
Саманта сразу отвечать не стала. Принцесса быстро стрельнула глазами в сторону ведерка с шампанским. Я все ловлю на лету, и намек понял — бутылку открыл, шампанское по бокалам разлил.
Развернув стул, так чтобы можно было наблюдать за грядущим закатом, Саманта присела.
— Нидермайер просто хочет жить. Некоторые обстоятельства, так скажем, вынудили его действовать не в своих, а в моих интересах.
— Он знает, кто ты на самом деле, — больше утвердительно, чем вопросительно произнес я, также разворачивая стул к закату и усаживаясь рядом с принцессой.
— Да, знает.
— Он знает, кто я на самом деле?
— Нет. Но ты был довольно резок, может быть и узнал, — улыбнулась Саманта, отхлебнув шампанского.
— Каким боком ко всему этому Скрипач?
— Он организатор и идейный вдохновитель Сафари-клуба. Сафари-клуба для богатых этого мира, кто не владеет магией.
— Хочешь сказать, что охота корпоратами и нуворишами на одаренных — тайна за семью печатями и совсем-совсем никто об этом не знает?
— Конечно, нет. Много кто из сильных знает, закрывая глаза. Политика — искусство компромиссов, ты слышал об этом?
— Я много элементарных вещей слышал. Зима приходит после осени, с неба капает вода, потому что идет дождь, и прочие постулаты в духе восточной мудрости.
— Прости, я не специально.
— Без проблем. Так в чем смысл нашего участия в этой охоте?
— Тебе нравится участвовать в чужой игре как фигура?
— Нет.
— Вот и мне тоже нет, — отхлебнула Саманта из бокала искрящийся напиток. — Мне очень это не нравится.
Помолчав немного, глядя в сторону заходящего солнца, принцесса продолжила.
— Я распланировала свое участие в этой охоте довольно давно. И недавно, когда работала над последними деталями, немного отвлеклась. Думала… о…
Принцесса многозначительными паузами в конце фразы совершенно недвусмысленно намекала, и я не промолчал.
— Думала обо мне, наверное.
— Господи, какой же ты наглый и самоуверенный.
— Но я прав.
— Конечно, — задумчиво улыбнулась принцесса. — Я подумала о тебе. Догадываешься, что было дальше?
— Предполагаю, тебе в этот момент пришло мое сообщение о Скрипаче.
— Именно так.
— Дьявольское совпадение, — улыбнулся я.
— Во именно, — подарила мне ответную улыбку Саманта и снова отхлебнула шампанского.
— И ты решила, что…
— То, что я решила тогда, уже неважно.
— Почему?
— Чуть позже об этом, давай по порядку… — запнулась Саманта.
— Что-то не так?
— Мне кажется, я уже немного пьяна.
— Тебе не кажется. Но состояние стабильное, волноваться не о чем.
— Спасибо, умеешь подбодрить. Итак, Скрипач. Говорим Скрипач, подразумеваем…
— Охоту?
— Жертвоприношения. Или не этим ты занимался последнее время?
— Ты права.
— Говорим жертвоприношения, подразумеваем…
— Порталы.
— Ты снова чертовски прав. Порталы. Для того, чтобы пробить портал в нижние миры, нужна мучительная смерть.
— Одна?
— Зависит от палача. Если умелый, и может вытянуть из жертвы достаточно, иногда достаточно и одной.
— Продолжай.
— Ты знаешь, что закрыть портал также возможно?
— Теперь знаю. Как?
— Все также. Нужна мученическая смерть. Вот только…
— Что?
— Для того, чтобы закрыть портал, нужно гораздо больше ресурса, как стыдливо называют энергию смерти палачи. Гораздо больше ресурса. И без гарантии.
— Нужно больше золота, — процитировал я.
— Именно. И эта процедура более опасна.
— Чем?
— Локальные прорывы в самые нижние планы.
— В случае если рука дрогнет, можно столкнуться с незваными гостями?
— Именно так.
— Ясно. Вернемся к ресурсу, которого как золота, надо больше и больше. Где его взять?
— Где? — многозначительно переспросила Саманта и взяв с блюда виноградину, медленно ее съела. Так демонстративно медленно и аккуратно, облизав после пальчик, что меня мелькнула мысль попросить ее так больше не делать.
— Так где взять столько… ресурса?
— Мученическая смерть невинной жертвы выделяет огромное количество энергии. Как думаешь, чья смерть выделяет энергии часто на порядок больше?
— Смерть привыкшего к безнаказанности палача? — вспомнил я предсмертную истерику Горбунова.
— Именно, — довольная моей догадливостью даже щелкнула пальцами Саманта. — Ты определенно знаешь толк в этом.
— Да я вообще парень не промах.
— Могла бы сейчас сказать, что ты наглый и самоуверенный, но не буду. Кстати, у тебя королевский взгляд на мир, я тебе уже говорила об этом?
Отвечать я не стал, просто подлил себе и ей шампанского. И убрав пустую бутылку на стол, открыл холодильник и поставил в ведерко со льдом следующую.
— Ни одна невинная жертва, — посерьезнев, продолжила Саманта, — ни одна невинная жертва, умирая, не боится даже десятую долю так, как оказавшийся в подобной ситуации палач. Невинная душа страдает оттого, что не понимает, за что… а виновная крутится как змея на сковородке, именно оттого, что понимает. При мне один из палачей одновременно обмочился, обгадился и лишился сознания, когда я сообщила, что сейчас ему будет немного больно. Представляешь какова ресурсная наполненность этих организмов?
— Представляю. Тебе это зачем?
— Ты еще не догадался?
— Миледи, я из Британской Калифорнии. Мы там все больше катаемся по волнам на досках, и изредка ездим на Аляску за большим медведем, так что проблемы шерифов остального мира проходят мимо нас стороной.
— Инквизиция, озаренные… тебе это ничего не говорит?
— Грядет новая охота за ведьмами?
— Да. И кто-то… одаренный сверх меры, — явно удержалась от грубости Саманта. — Кто-то одаренный решил, что показательную победоносную войну с демонами лучше вести здесь, — показала пальцем вниз принцесса. — Только это моя земля, и я не позволю устраивать здесь филиал ада.
— Непосредственно это земля протектората, находящаяся вне юрисдикции ООН.
— Если бы Шикотан или Сокотра перестали быть русской территорий, ты бы смог сказать, что это не твоя земля?
— Я понял, прости.
Саманта в ответ послала мне воздушный поцелуй. Неожиданно. Она что, действительно не играет и на нее так шампанское действует? Хотя нет, взгляд вполне трезвый, с затаившейся смешинкой. Ну… почти трезвый.
— Это твоя земля, — повторил я.
— Да.
— Это ты решила?
— Я решила.
— Сегодня ты сказала, что прикрытия у нас сейчас нет.
— Только твои гуркхи.
— Мои гуркхи? — вздернул я бровь. Вот он, неожиданный ответ на ее неуверенность, когда она совсем недавно произнесла «преданные только мне гуркские стрелки», говоря это с неоднозначными чувствами.
— Да. Твои гуркхи. После демонстрации возможностей клинка, когда вы с сэром Уильямом Джоном спасали твою команду, некоторые из них решили, что ты инкарнация Шивы.
— Серьезная заявка, — не удержался и хмыкнул я.
— Вот я тоже впечатлилась, прямо скажем.
— То есть, возвращаясь. Мы сейчас здесь одни, и кроме твоих… ладно, наших, — исправился я под взглядом Саманты, — гуркхов, никто об этом не знает.
— Именно так.
— Вообще никто не знает? — снова намекнул я.
— Вообще никто не знает. Я не хочу быть частью чужой партии, настало время чуть-чуть встряхнуть это болото.
— Но… твой король не будет против?
— I fucked your king, — вернула мне Саманта фразу и интонацию из анекдота, рассказанного мной в первую нашу встречу.
— Ты прекрасна, — не удержался я.
— Я прекрасна, спору нет. Но царевна всех милее, всех румяней и белее… — на чистом русском произнесла Саманта. — Так? Или нет?
Черт, мне она все больше нравится. Влюбиться, что ли?
Глянув в глаза принцессе, я понял что она сейчас, несмотря на расслабленный вид, напряжена как натянутая струна. Ничуть не меньше, чем совсем недавно, когда на арене появились кровавые бурбоны. Только сейчас в ее напряжении не было агрессии, отчего я это не сразу почувствовал.
— Ты же умная девушка, и догадываешься, что личные симпатии, и тем более любовь… а я в тебя уже определенно готов влюбиться, это последнее, что будет влиять на мой выбор пути.
— Ты хотел сказать на выбор жены.
— На выбор жены.
— И что же будет влиять на твой выбор?
— Это… это вопрос жизни и смерти. И пока это не моя тайна. Я смогу тебе сказать об этом чуть позже.
— Когда? — не отвела взгляда Саманта.
— В феврале, после Бала дебютанток.
Как мне решить вопрос с выбором невесты, который возник у меня ввиду права по рождению, я уже в принципе решил.
Возникший относительно недавно план, по рассмотрению, казался несомненно хорош. И мне даже нравился. Вот только лучше отложить его исполнение и еще раз все хорошо обдумать. Ведь последствия некоторых своих быстрых импульсивных решений я до сих пор не разгреб.