Время между тем понемногу возвращалось к привычному течению, окутывая меня прорывающимися через пелену ускорения реальности звуками. В первую очередь, конечно, наливался силой визг светловолосой леди. Кричать ей было отчего — правая рука согнута в локте под прямым углом, но в противную естественному положению сторону. Да, на убедительности я явно экономить не стал. Как-то… эмоционально действовал, не надо так больше — вновь обратился я к самому себе.
Напарник светловолосой леди, совсем недавно бывший таким представительным мужчиной, сейчас больше напоминал подгоревшее у плохой хозяйки печенье: от него остался целым только каркас экзоскелета по частично сожженному контактному комбинезону, чадивший черным дымом из многочисленных отверстий.
Неприятно пахнуло горелой плотью, но мимолетно — и ветер неприятный запах унес, и все же охотник довольно быстро превратился в головешку. Отвлекая внимание, раздался хруст — это поднятый в воздух Самантой неасапиант окончательно сложился так, что его колени с обратной стороны коснулись спины.
Саманта, так и держа правую руку со сжатым кулаком — именно на это движение реагировал скрученный в плену неасапиант, в несколько быстрых и плавных шагов приблизилась к извивающейся на земле охотнице. Я тоже заметил, что истерика и вопли светловолосой леди несколько наигранны, потому что она — извиваясь угрем на сковородке, целенаправленно ползла к оброненному пистолету. И как раз в тот момент, когда охотница его схватила, Саманта резким ударом — мыском ботинка под ухо, заставила ее немного потерять сознание. И после этого посмотрела на меня. И только когда наши взгляды встретились, раскрыла сжатый до этого правый кулак.
Бронекостюм скрученного в воздухе неасапианта распрямило сжатой пружиной. В открывшиеся стыки с чавканьем брызнуло густым красным. Словно забродившим клюквенным вареньем — невольно подумал я, краем глаза наблюдая за падением груды смятого металла и плоти, недавно так похожей на человека.
— Похоже работа под прикрытием явно не твой конек, — с некоторой долей укоризны сказала мне Саманта.
Я в ответ лишь руками развел. Хотел сказать, что да, предпочитаю решения попроще. Не успел, потому что Саманта уже отвернулась и перевела все внимание на светловолосую даму. Она присела рядом с ней на колено, и коснулась двумя пальцами виска. Ментальные блоки смотрит — догадался я по характерным движениям принцессы.
— Wakey wakey, eggs and bakey, — проводя сканирование, благожелательно произнесла Саманта рифмованную присказку под стать нашей «Вставай-вставай штанишки одевай».
В этот же момент раздался хлопок — голова светловолосой дамы взорвалась, словно помидор со вставленной в него петардой. Причем верхняя крышка черепа, со стянутыми в хвост светлыми волосами, целостность сохранила, а вот лицо и ниже… В общем, неприятное зрелище.
— F-fuck! — импульсивно выругалась вскочившая Саманта. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, она расстроенно покачала головой. От брызнувшей в сторону кровавой взвеси она успела отскочить и почти не запачкалась.
Сходив ко столу, я вытянул из стопки сразу несколько салфеток и подошел к принцессе.
— Самоблок? — поинтересовался я, вытирая со щеки принцессы несколько алых капель.
— Самоблок. Причем такой, что я его не заметила.
— Ее личный, или Скрипач подстраховался?
— Это Линда Ружичка.
— Красивое имя, интересная фамилия. Только мне ничего не говорит.
— Она член правления Некромикона. Не думаю, что Скрипач обладает такими ресурсами, чтобы влезть к ней в голову с предохранителем. Он исполнитель, а не вершитель.
«Член правления Некромикона?» Ну-с, что сказать. Отлично день начинается.
Причем отлично в кавычках — потому что после нашего с Валерой хургадинского вояжа у меня было к правлению Некромикона очень, очень много вопросов. И я сейчас упустил замечательную возможность адресно их задать.
— А это что за… господин? — поинтересовался я, указав на обгорелую черную горку, которая по-прежнему чадила маслянистым черным дымом.
— Не узнала. Думаю, Скрипач расскажет, — пожала плечами Саманта, и повернулась к конвертоплану: — Уходим?
— Я не умею, — предупредил я.
Саманта осмотрела меня с головы до ног, а после показательно махнула ресницами, подчеркивая удивления взгляда.
— Как не умеешь?
— Ну… как-то так. Так иногда бывает.
— Я уж и не надеялась.
— На что?
— На то, что найдется что-то, что я делаю лучше.
— Я просто еще не учился водить летательные аппараты, — доверительно сообщил я Саманте, и уходя от обжигающего обидой взгляда, запрыгнул в боковую дверь машины.
Саманта села в кабину, воспользовавшись дверью пилота. Устроилась в кресле, осмотрелась, надела полушлем с интегрированными массивными наушниками — криво, так чтобы и меня слышать. Сделала это она потому, что шлем в кабине теперь был только один — второй вышел на улицу вместе с пилотом и чуть-чуть пострадал.
Опустив на глаз похожий на монокль щиток визора, Саманта посмотрела в видимую только ей дополненную реальность. И через пару мгновений защелкала тумблерами, внимательно осматриваясь по приборной панели. Слишком уж, как мне показалось, внимательно.
— Будем кавалерию вызывать? — сознательно отвлекая ее, поинтересовался я от предполетного прогона всех систем.
Говорить приходилось громко — винты уже раскручивались.
— Чуть позже, — после некоторой паузы негромко и с явной холодной отстраненностью произнесла Саманта.
Ну надо же, действительно обиделась.
— Можешь присесть, — еще чуть погодя произнесла принцесса, и не дожидаясь моей реакции закрыла уши массивными наушниками.
Скользнув между сидениями и упав в чашку кресла, я невольно посмотрел вниз. Нижние панели остекления кабины были прозрачными, и земля виднелась прямо под ногами, на расстоянии около метра. Непривычно. Но осмотреться не успел — едва устроился и пристегнулся, как Саманта — без предупреждения, потянула ручку управления, и поигрывая педалями одновременно довольно резко рванула рычаг сбоку.
Взвыли турбины, и земля под ногами поменяла угол наклона. Вернее, это конвертоплан поменял угол наклона: высоко задрав хвост, ускоряясь, машина покатилась на одном переднем шасси, едва не касаясь носом красной выжженной земли.
Оставляя за собой клубящуюся пыль, мы — по-прежнему с высоко поднятым хвостом, проехались меж холмов, все больше разгоняясь. После чего земля наконец отдалилась — Саманта перестала ловить миллиметры между передним носом кабины и поверхностью. Резко двинув ручкой управления, она заставила конвертоплан буквально прыжком набрать высоту. Впрочем, практически сразу машину во взлете она ограничила — словно поводья резко натянув.
— Low altitude. Low altitude, — заговорила система предупреждения столкновения с землей, но замолчала после довольно резкого удара Саманты по тумблеру.
Краем глаза внимательно и с интересом поглядывая на пилотирующую машину принцессу, я вспомнил однажды выбитую ею в злости дверь. Ну… видимо, концентрированная импульсивная обида, это не единичный случай, а ее системный подход к реальности. Интересно только, это врожденная черта характера или побочный эффект от практики шаманизма?
На мои взгляды Саманта внимания показательно не обращала. И по-прежнему не набирала высоту — мы шли на бреющем, не поднимаясь выше десяти метров над землей. Не знаю, было ли это следствием того, что Саманта хотела показать мне как она умеет пилотировать сложные к управлению машины, или просто требование конспирации — чтобы не быть засеченными радарами, но мне было неуютно. Не привык к отсутствию контроля, оттого и на самолетах летать не особо люблю. А уж конвертоплан, в сравнении, по восприятию скорости и полета от самолета отличается как комфортабельный рейсовый автобус на шоссе отличается от внедорожника следующего по пересеченной местности.
Хотя, надо сказать, что если бы я умел пилотировать — думаю, мне самому бы очень сильно понравилось делать то, что делала сейчас Саманта. Принцесса, кстати, в этот момент сдвинула шлем в сторону, освобождая ухо.
— С визитом к Нидермайеру мы с тобой вместе не успеем поговорить со Скрипачом, — перекрикивая шум двигателей, заговорила Саманта. — Если тебе нужно к завтрашнему утру быть в Гурьеве, ты точно не успеешь, ведь у тебя еще дела с бурбонами и мечами в Нижнем мире. Опоздаешь и пойдешь к Скрипачу со мной, или я сегодня ночью буду разговаривать с ним одна? — обернулась Саманта ко мне, глядя в глаза.
Земля сейчас бежала под ногами на высоте уже меньше десяти метров, а машина шла, практически цепляя брюхом пучки деревьев посреди красной земли. Впереди, прямо по курсу, высился каменистый холм. Я предполагал, что Саманта его видит, но все равно показал ей пальцем вперед.
Принцесса не отреагировала, внимательно глядя на меня и ожидая ответа. Холм уже оказался совсем близко.
Я еще раз показал пальцем вперед, всем видом намекая, что неплохо бы ей обернуться. Понятно, что она контролирует ситуацию, понятно, что на мне даже — если что, слепок души, но вот это вот все впереди очень сейчас неуютно выглядит. Когда столкновение казалось неизбежным, я только расстроенно вздохнул, а Саманта — даже не оборачиваясь по курсу, подняла машину, практически облизав брюхом каменистую вершину.
По ювелирности маневра и спокойствию принцессы я понял, что у нее просто гораздо более чем у меня развито пространственное зрение. И предполагаю, она вообще может управлять машиной с закрытыми глазами.
— Думаю… для начала тебе стоит доставить нас в место назначения в целости, а уже после обсуждать остальные вопросы на повестке, — сделал я разочарованное замечание. И покачав головой с усталым видом «ну что за детский сад», отвернулся.
Саманта похоже смутилась. Несколько минут летели в молчании, и она даже не столь экстремально теперь прижималась к верхушкам деревьев.
— Сэми? — обернулся я к спутнице.
Шлем у нее до сих пор сидел чуть криво, открывая правое ухо. Но несмотря на это, ответом мне было молчание.