Затем мы поехали через Китайский квартал (замечательное столпотворение, но не успели посмотреть, только понюхать) на ужин к Крезу – помпезное пиршество в открытом зале на 80 человек36. Ужин был щедрый и бесконечный. Наконец я должен быть покинуть стол, потому что я просто уже не мог больше смотреть на еду, не то что есть. Затем решительно настроенный оркестр вернулся и весело заиграл негритянскую музыку37, <старец> и все танцевали. Даже Крез не пренебрег этим занятием, после того как показал, на какие чудеса еще способен его восьмидесятилетний желудок. Наконец, произошла хорошо спланированная смертельная атака на Креза, подготовленная Вейцманом (для пожертвования на Иерусалимский университет); я не уверен, несмотря на столько усилий с моей стороны, прошел ли хотя бы один из моих боевых снарядов сквозь толстый эпидермис Креза38.
Затем мы поехали домой и (покончив с новой партией альбомов) забрались для заслуженного отдыха в нашу клетку от комаров. Ночью невероятно сильный тропический ливень с громом. Я быстро закрыл все оконные ставни, но все же это лишь слегка помогло против такого количества воды. Все время, пока мы здесь, температура не была особенно высокой, но огромная влажность напоминает мне теплицу. Что-то в этом есть восточно-одуряющее.
3 ноября. После завтрака – прекрасная поездка по холмам с каучуковыми плантациями к гавани. Растительность замечательная; яркие китайские виллы. Вид на море с островками. Новая большая группа преданных евреев присоединяется к нам. Только около 11 утра отправились в путешествие мимо живописных зеленых островов.
Китайцы по своему усердию, бережливости и обилию потомства, возможно, оставят далеко позади все остальные народы. Сингапур почти весь у них в руках. Китайские торговцы пользуются глубоким уважением, куда больше, чем японцы, которые слывут ненадежными. Нелегко понять их психологию, я вот до сих пор не решаюсь после того японского пения, в котором я абсолютно ничего не разобрал. Вчера опять слышал одного из них, он до того старался, что у меня чуть не закружилась голова.
7 ноября. Между тем погода дождливая, с тепличной температурой. В Сингапуре к нашей компании на пароходе прибавились два бодрых швейцарских офицера и молодой немец-бизнесмен. С вечера 5 ноября до вечера 6 ноября шел тайфун с огромными волнами, ветер и жестокий дождь. Корабль здорово качало. Удивительное зрелище на носу корабля. Пароход спугнул множество летучих рыб; мощное вертикальное движение. Сегодня на море все еще заметны следы волнения. Усталость от бесконечной качки. Женщины подвержены морской болезни куда больше, чем мужчины.
10 ноября. Утром 9 ноября мы приехали в Гон Конг. Это самая живописная местность, какую я видел за время всего нашего путешествия. Покрытый горами, вытянутый остров рядом с таким же гористым материком. Между ними – залив. Множество маленьких крутых островков. Все вместе напоминает полузатопленные альпийские холмы. Город лежит, как терраса, у подножия невысокой, едва ли 500-метровой, горы39. Воздух приятно прохладен. С благодарностью отклонил приглашение на прием, организованный еврейской общиной40.
Но два еврейских предпринимателя провели с нами целый день41. Утром отправились осматривать остров на автомобиле. Морские виды, заливы на подобие фьордов, и горные склоны невероятного многообразия и красоты. По пути мы остановились на ланч в роскошной гостинице42, похоже, американской, где оба наших гида не только оживленно беседовали со мной о стране и науке, но и обнаружили свою большую осведомленность в разного рода изысках. По пути домой видели китайскую рыбацкую деревню, парусные лодки, похороны, судя по всему, очень веселые, и – замученных людей, мужчин и женщин, которые должны тесать камни и таскать их за пять центов в день. Так наказывает китайцев за плодовитость бездушный механизм их экономики. Мне кажется, они, в своей бестолковости, даже этого не замечают, но зрелище печальное. Каким-то чудом они, кажется, провели успешную забастовку о повышении зарплаты с удивительно хорошей организацией не так давно43.
После обеда мы посетили еврейский клуб, который находится в роскошном саду на высоком холме, откуда открывается великолепный вид на город и на гавань44. Там, кажется, только 120 евреев, в большинстве своем арабского происхождения, чья религиозность, похоже, закостенела и стала формальностью куда большей, чем в случае с нашими руссо-европейцами. В клубе с нами общались две женщины, жена одного из наших хозяев и ее сестра. Теперь я убежден, что еврейская раса сохранила свою чистоту за последние 1500 лет, так как евреи на берегах Тигра и Ефрата очень похожи на наших. Чувство общности тоже впечатляет. Засим мы все поехали к вершине горы, у подножия которой находится город (на фуникулере, китайцы отдельно от европейцев). Сверху – великолепный вид на гавань, гористые островки и море. Вид многих островков, которые маячат в воде, напоминает альпийские холмы в море тумана. Вечером был внезапный шторм, который унес мою шляпу, так что я должен был бежать за ней по улице изо всех сил, чтобы догнать.
Этим утром я поехал в китайский квартал на материк вместе с Эльзой. Трудолюбивые, грязные, апатичные люди. Очень шаблонные дома, балконы как ячейки улья, все постройки однотипные и лепятся друг к другу. За гаванью одни только закусочные, перед которыми китайцы, когда едят, сидят не на скамейках, а на корточках, как делают европейцы, когда им надо в лесу присесть по нужде. Все это происходит очень тихо и спокойно. Даже дети вялы и выглядят апатичными. Грустно будет, если эти китайцы вытеснят все остальные расы. Для таких, как мы, даже думать об этом – неописуемая скука. Вчера вечером приходили с визитом три португальца, работают учителями в средней школе и заявляют, что китайцев невозможно научить мыслить логически и что особенно бездарны они в математике. Я заметил, как мало различаются здесь мужчины и женщины; не понимаю, какие такие роковые чары китайских женщин заставляют их мужчин терять голову до того, что они уже не в состоянии противиться могучему блаженству продолжения рода.
В 11 часов утра Kitano Maru тронулся по блестящему зеленому морю меж зеленых горных островов, которые восхитительны по форме и цвету, но гладкие, то есть на них нет деревьев. Вся великолепная флора вокруг нас в Гонконге, по рассказам, посажена англичанами. У них изумительное умение управлять. Охраной общественного порядка занимаются привезенные сюда темнокожие индийцы внушительного размера, китайцы не задействованы никак. Для последних англичане открыли настоящий университет, чтобы привязать к себе крепче тех китайцев, которые добились успеха45. Кто с ними в этом сравнится? Бедные континентальные европейцы, вы не понимаете, как националистическую оппозицию можно лишить жала с помощью толерантности.
11 ноября. Ночью изумительная морская фосфоресценция. Гребни морских волн голубовато светятся везде, куда ни кинь взгляд.
14 ноября. 13 ноября около 10 часов утра приехали в Шанхай.
Путешествуем вверх по реке с плоскими живописными желтовато-зелеными и залитыми светом берегами46. Прощание: с двумя швейцарскими офицерами, один, из Берна, был очень мил и починил мою маленькую трубку, и с шовинистически настроенным, но в остальном добросердечным молодым немецким офицером в отставке. В Шанхае нас приветствовали на корабле: Инагаки с супругой, наши дорогие сопровождающие по маршруту Шанхай – Кобе47 и немецкий консул48 [и] господин и госпожа Пфистер49. Сперва внушительная группа японских и американских журналистов задавали обычные свои вопросы. Затем вместе с четой Инагаки и двумя китайцами (журналист и секретарь Китайской Христианской ассоциации) направились в китайский ресторан50. Во время обеда наблюдали в окно шумные, разноцветные китайские похороны – <несколько> – на наш вкус – варварское и, кажется, почти комическое зрелище. Еда c чрезвычайными изысками, не кончается. Постоянно тычешь палочками в общие маленькие плошки, огромное их количество расставлено на столе. Внутренности мои отреагировали на все это с большим темпераментом, так что около 5 часов вечера мы как нельзя вовремя оказались в тихой гавани (это надо понимать буквально) дружелюбных супругов Пфистер.
После еды прогулка по китайскому кварталу при великолепной погоде. Улицы совсем сужаются, кишат пешеходами, рикшами, заляпаны грязью всевозможных сортов, в воздухе зловоние, разнообразное до бесконечности. Впечатление страшной борьбы за жизнь, которую ведут слабые, на вид летаргически-вялые, совершенно беспризорные люди. По ту сторону улицы шумные мастерские и магазины, все грохочет, но нигде ни одной драки. Были в театре, на каждом этаже – отдельный актерский спектакль51. Публика всегда отзывчивая, восторженная, самые разные люди с маленькими детьми. Кругом порядочная грязь. И внутри, и снаружи, в любой суматохе у них счастливые лица. Даже те, кто работает как лошадь, как будто никогда не страдают от этого сознательно. Особая нация, похожа на стадо, часто с солидным брюшком, всегда со здоровыми нервами, часто напоминают машину больше, чем человека. Иногда любопытство с усмешкой. С такими, как мы, европейцами – взаимное и комичное глазение друг на друга, Эльза особенно импозантна со своим вызывающим лорнетом.
Затем едем в большой загородный дом четы Пфистер с тихой гаванью, которую я уже хвалил. Уютное чаепитие52. Затем пришла делегация, около восьми представительных евреев с почтенным раввином и очень сложным общением53. Затем вместе с Инагаки поехали по темным переулкам к богатому китайскому художнику на китайский ужин. Дом снаружи темный, с унылой высокой стеной. Внутри празднично освещенные стены, романтичный внутренний дворик с живописным прудом и садом. Стены украшены великолепными китайскими картинами хозяина и целой коллекцией любовно собранных предметов старины. Перед едой – вечеринка для всех собравшихся, включая хозяина, Инагаки, Пфистеров, китайку, говорящую по-немецки, двух знакомых хозяина с хорошенькой, доверчивой дочкой лет десяти, которая так мило читала стихи по-немецки и по-китайски, ректора Шанхайского университета и нескольких тамошних преподавателей