А в самом сердце лежащего на ладони великолепия, теряясь тонким шпилем в высоких облаках, затянувших небосклон, возносилась Буредда. Священная гора, титаническая даже с такого огромного расстояния, посверкивала водопадами горных речек, словно невеста в богатом подвенечном платье.
В один глоток пресытившись фантастической картиной, открывшейся перед ним, Киоши наконец обрел и слух, тут же поразившись беспрерывному фону криков, шелеста и скрежета, наполнявших воздух над бездной. Уже не сдерживая восхищения, он рассматривал тысячи разнообразных птиц, кишевших внизу, словно рыбы в омуте. Птицы буквально царили здесь. Они охотились, заводили семьи, вили гнезда в скальных норах, целыми стаями и поодиночке устремляясь по своим делам. От хаотичного мелькания разноцветных крыльев рябило в глазах, уши переполняло шуршание перьев. Казалось, что не клок неба лежал сейчас под ногами путешественников, а тесный пруд, забитый своими деловитыми обитателями.
— Это Небесное Озеро, — с каким-то странным оттенком произнес Танара, словно прочитав мысли юноши. — Говорят, здесь можно найти любую птицу из живущих в моем мире. Гора, которую ты видишь впереди, и есть Буредда. Мой дед рассказывал, что ее имя упоминается в легендах настолько древних, что сама мысль об этом способна убить. Именно на ее вершине, выше облаков, в чертоге из алмазов живет мудрый Мокено.
— Мы почти у цели, — выдохнул Киоши, справившись с чувствами, переполнявшими душу.
— Можно сказать и так. Но не совсем…
Танара отвел глаза, ловя на себе вопросительный взгляд.
— Идем, сделаем привал, мне нужно посоветоваться с тобой.
Они вернулись в лес. Сбрасывая с плеча сумки, мидзури ногой счистил мох с бока мертвого лесного великана, ловко усаживаясь на ствол поваленного дерева. Киоши молча разглядывал проводника, прислонившись плечом к двум переплетенным деревьям. Потоки лиан, гибких ветвей и длинной хвои выстроили над их головами пестрый нерукотворный шалаш, крышей которого среди верхушек виднелось светлое небо.
Танара отбросил в сторону комья опавшей листвы, освобождая клочок влажной коричневой земли.
— Вот так, — заостренным обломком палки он прочертил на земле простую схему, — проходит сеть государственных трактов, ведущих к Буредде. Здесь — границы Небесного Озера, тут они становятся более пологими и превращаются в обыкновенный скальный хребет. От Портала я вел нас вот так. Это значительно короче, несмотря на то, что мы все равно умудрились задержаться в пути. Сейчас мы вот здесь. Как ты можешь понять, все основные спуски с берегов Озера расположены здесь и здесь…
— И это значит?
— Что нам придется спускаться самим. Я, во всяком случае, на это рассчитываю.
Киоши оттолкнулся от дерева, скрещивая на груди руки.
— Хочешь сказать, что привел нас сюда, не имея плана, как мы будем спускаться?
Буредда неожиданно отодвинулась, оказавшись далеко-далеко.
— Подожди, — Танара примирительно поднял руку, втыкая обломок палки в землю. — Я знаю, как спуститься, однажды уже делал это. Правда, я был один…
— О, блестящий план, — против своей воли молодой тоэх начал злиться.
— Послушай, Киоши… Я не давал тебе повода усомниться во мне. Я честно и эффективно выполняю свою работу, ведя тебя самыми неприметными путями. Ты хоть понимаешь, что произошло бы, если бы мы странствовали дорогами? Потеряли бы массу времени. Оказались бы в самом сердце гражданской войны князей и кавертаев. Прошу тебя, не злись, повода нет…
— Как ты предполагаешь спуск?
Слова проводника были наполнены логикой, но Киоши все же не мог отогнать раздражение, начиная подозревать, что скорая встреча с Мокено ему уже не грозит.
Танара вздохнул, склонил голову, отложил в сторону ножны, потирая в пальцах горсть терпких листьев.
— Внизу ты не мог не заметить реку, одну из самых полноводных в этой части Мидзури. Если перевести ее название на ваш язык, оно прозвучит, как Дремлющий Поток… Я точно знаю, что у подножья обрыва, вдоль берегов Потока уже никто давно не живет. Говорят, это связано с труднодоступностью местных земель, или с бедностью земли, не способной к урожаям. И пусть я ни разу не бывал в той глуши, уверен, что заброшенные провинции умело сохранят наше передвижение в тайне. Хотя и не исключаю, что скорость путешествия еще немного упадет.
Киоши подошел, осторожно кладя руку на плечо проводника.
— Извини, — слова неохотно покидали его губы. — Конечно, ты прав. Без тебя бы я пропал еще в первой деревне… И все же ты не ответил, как намерен спускаться.
Мидзури поднялся на ноги, а в глазах его зажегся азартный огонь.
— Я сплету канат.
Наступила тишина, в которой тоэх старательно сдерживал себя, чтобы не сказать лишнего. Так и не дождавшись его реакции, Танара продолжил, мечтательно глядя за его плечо в сторону обрыва. Теперь он вспоминал…
— Конечно, птицы могут помешать. В густонаселенных районах, где берег Озера снижается, их давно перебили или заставили откочевать, но здесь… Несколько сотен шагов стены покрыты гнездами. Как мелких птах, не представляющих угрозы, так и хищников. Потому предупреждаю, что нам следует быть предельно осторожными.
Внимательно рассматривая спутника, юноша впервые попытался представить себе, кем был Танара до того, как встретил тоэха. Что за судьба носила его по родному миру, заставляя в одиночку спускаться с берега Небесного Озера, оттачивать владение мечом, ходить звериными тропами?
Воздух за тонкой стеной леса звенел от птичьих голосов.
Молчание вновь нарушил проводник:
— Я начну плести. А ты, по мере своих сил, поможешь.
Сказал так, словно речь шла о том, чтобы снять с веревок высохшее белье…
Теперь они никуда не шли, но жизнь юноши оттого не стала более разнообразной. Словно во сне, он выполнял поручения мидзури, задумавшего сложное и длительное заклинание. Сам Танара, почти не покладая рук, собирал все ближайшие Синие, какие мог найти. За первые циклы работ он буквально исчерпал найденные Ключи. Принимавший работу Киоши старательно вплетал в них редкие Красные. Затем они спешно ели, ложились спать, просыпались, и все начиналось заново.
Канат рос, неприметно, но обрастал все новыми и новыми витками.
Вскоре им повезло, когда, рыбача в небольшом пруду недалеко от стоянки, Киоши наткнулся сразу на два подводных Ключа, и работа пошла быстрее. Тоэх мог подолгу оставаться без воздуха, вытягивая все новые и новые сочные энергетические жилы, и выбрасывая их на поверхность.
Они плели, ели и спали. Спали, чтобы проснуться, вновь поесть и опять приняться за работу.
Творя канат, Танара, как мог просто, постепенно объяснял Киоши суть Синих Нитей.
Синяя энергия, демонстрировал он, от рождения была природной, основанной на ее элементах. В отличие от операций с Красными, она не требовала от чародея больших затрат и очень легко черпалась. Именно в этом, считал проводник, состояло основное преимущество расы мидзури над тоэхами, основной стихией которых была разрушающая сила. Киоши презрительно смеялся, отфыркиваясь, но невольно вспоминал истории собственного наставника, ведающие, что в старые времена одни называли себя Созидателями, а других Поглотителями.
Основными же задачами Красных Нитей, разумеется, с точки зрения Танары, было уничтожение искусственно сотворенного, не имеющего отношения к природе любой из реальностей, что делало их прекрасным оружием нападения, а тоэхов — главными врагами человеческой расы.
— Но известно и младенцу, — добавлял проводник, ощупывая Красные, вплетенные в свое заклинание, — что у Нити всегда два конца, и именно это позволяет многим мидзури быть отличными воинами, а тоэхам не только разрушать.
Несмотря на хорошую форму, стараясь как можно активнее помогать ловкой работе Танары, Киоши выматывался крайне быстро. Большие затраты сил на работу с Красными осложнялась практически полным отсутствием нужных Нитей, поиски которых тоже отнимали силы и время.
Именно поэтому через какое-то время юноша и вовсе перестал принимать участие в подготовке заклятья, посвятив себя охоте и готовке еды. Скорость, с которой действовал проводник, буквально ошеломляла его — на подобную работу у него ушел бы не один месяц.
Все закончилось внезапно, как и должна подходить к концу самая монотонная работа. Просто однажды разлепив глаза после сна и встряхнувшись, Киоши обнаружил, что канат завершен, и аккуратно свернут в огромные бухты, одним концом обвивая могучие деревья и замыкаясь хитрым узлом.
Танара не скрывал гордости, беспрерывно проверяя прочность своего детища. С трудом заставив того позавтракать, тоэх помог собрать крохотный лагерь, снять тент и замаскировать следы стоянки. Прикрыв неиспользованные Нити и потухшие Ключи простым заклинанием, проводник скрылся в лесу, проводя вдоль обрыва несколько ложных следов, призванных запутать предполагаемую погоню.
Подтянув бухты к краю обрыва, путники прочно закрепили нехитрый скарб на спинах, и, не без опаски, столкнули тяжеленный канат вниз.
Магическая веревка дохлым змеем заструилась вниз, извиваясь по изъеденной пещерами гладкой стене. Прошло немало времени, прежде чем канат натянулся, негромко зазвенев и покачиваясь под порывами ветра и ударами птичьих крыльев.
Две крохотные фигурки неподвижно замерли на краю Небесного Озера. От их ног вниз убегала полупрозрачная синяя черта, будто бы делившая скалу пополам. Воздух был холоден и свеж.
Было решено, что проводник спускается первым.
Он подошел к краю, еще раз оправив на спине меч и, по-новому перетянув волосы в тугой хвост, крепко ухватился за шнур, поворачиваясь к тоэху.
— Когда я пройду необходимое расстояние, я свистну. Держись крепче и старайся не отвлекаться на летающих паразитов, тогда мы спустимся легко…
Он изящно оттолкнулся, спиной вперед исчезая за краем. Канат, укрепленный в связке поваленных деревьев и живых стволов, заскрипел. Ожидание показалось юноше бесконечным, но он заставил себя отбросить сомнения и тут же услышал резкий свист, едва различимый в птичьем гомоне и шорохе перьев.