— Йомо и мечник живы, — прорычал он, тоже разворачивая коня к Буредде. — Но, судя по виду, не представляют угрозы. Мы серьезно ранили их…
Проводник сосредоточенно кивнул, выдвигаясь вперед, а его конь пошел крупной рысью. Киоши двинулся следом.
Гора действительно была прекрасна, и, глядя на нее, охотно верилось, что такие творения природы способны существовать вечно. Огромный каменный исполин, царь земель, повелитель пустых городов. Гордо и величественно возвышался он над миром, обозревая свои владения.
При этом, в отличие, например, от земной Фудзи, гора не имела строгой формы — то здесь, то там, будто спятивший архитектор, природа Мидзури насажала скальных отрогов и плато.
Огромные площадки и крохотные балкончики облепляли ствол Буредды со всех сторон. А искусственные и выточенные ветрами дороги так искусно опутывали склоны, что превращали это творение времени в огромный чудесный замок.
Было заметно, что не только Синие, природные Нити Мидзури, опутывали гору. Все цвета Держателей собрались здесь, споря в превосходстве, и Киоши, не без доли доброго злорадства, подсчитал почти равное количество и чужеродных, и Красных.
Редкие рощицы и одинокие деревья робко прижимались к плечам великана. Птицы, широко распахнув белоснежные крылья, выписывали круги в темной вышине. Вершина горы уходила так далеко вверх, что было не достать и взглядом тоэха. Уходила, теряясь в небе, сейчас грозовом и бурном, клокочущим лиловыми хлопьями низких туч.
Киоши был поражен красотой исполина, но отнюдь не удивлен — на Тоэхе и подобные громадины были не редкостью, а подчас… Именно эта мысль и натолкнула его на вопрос, не является ли Буредда произведением не природы, а чьих-то умелых рук? В другой момент он бы спросил у проводника…
Но сейчас Танара определено не был настроен на разговоры, молча и целеустремленно понукая коня. Остановившись лишь на минуту, он позволил тоэху быстро сменить регенерирующее заклинание на своем боку, обронив не больше нескольких слов. А когда юноша перетянул бинты и с досадой отметил, что мидзури потерял очень много крови, молча кивнул и двинулся дальше.
Кони, осторожно выбирая ровные места, карабкались вверх, преодолевая невысокие отроги. А вскоре путешественники достигли и самой горы, от ступней которой вверх разбегалось множество дорог. Танара осмотрелся, словно сверяясь с памятью, и решительно повел своего скакуна направо, дав животному самостоятельно выбирать скорость. Киоши старался не отставать.
Рискуя, сражаясь и проливая кровь, они добрались до Буредды, наконец-то начав подъем к жилищу Мокено. Юноша скалил зубы, не в силах удержаться от ликования, и почти не выпускал из ладони амулет.
Однако почти тут же на смену азарту и горячке бегства пришли усталость и опустошенность. Как бы ни была красива величайшая гора Мидзури, подъем на ее стены начинал становиться скучным, и вскоре тоэх поник в седле, опустив подбородок на грудь.
Как говорил наставник Хоэда, великое является таковым только на расстоянии, и теперь Киоши на собственном опыте убедился в правдивости высказывания. Если издали Буредда была произведением искусства, то для восходящих на нее — всего лишь огромным нагромождением камней и расщелин.
Перед глазами однообразно сменялись ущелья, превращенные в коридоры для троп, обрывы и пробитые ливнями желоба. Величественные птицы, спускавшиеся посмотреть на незваных гостей, уже не казались столь прекрасны. Пещеры и заросшие плющом уютные площадки потеряли таинственность, а разноцветный лес, вместе с лентой реки и редкими шпилями оставшийся внизу заброшенных строений, превратился в аляповатое пестрое покрывало. Даже молнии, ветвисто ударявшие в дальний склон Буредды, потеряли сказочность образов и казались слишком одинаковыми.
Дождь так и не начинался, словно чего-то ждал. Но тучи продолжали упорно клубиться над головами странников, постреливая вспышками света. Откуда-то из-за Небесного Озера приближалась буря — вокруг горы небесным водоворотом медленно закручивались щупальца грозовых облаков. Ощутимо усиливался ветер, завывающий среди камней.
Киоши старался не дремать, убаюканный мерным покачиванием конского крупа, а боль в ноге только помогала, время от времени напоминая о себе. Юноша глянул через плечо — к его удивлению за довольно короткое время они забрались уже весьма высоко, с высоты птичьего полета озирая леса, за которыми стеной чернел берег Озера.
Однако, каждый раз поднимая лицо к холодному небу, тоэх понимал, сколь ошибочны его оценки — впереди лежали все новые и новые скалы, проходы между ними и каменные балконы, а проделанный путь оставался до смешного мизерным.
Вскоре тропа стала совсем крутой, критично сузилась и оборвалась. Старинные ступени вели дальше, и было непросто сказать, ветром созданы они, или же рукой разумного существа. Не сказав ни слова, проводник спешился, и Киоши последовал за ним.
— Оставим животных, — Танара прочнее закрепил оружие и сумку на спине, проверяя узлы. — Уверен, они найдут дорогу к хозяевам…
Киоши лишь многозначительно покачал головой. Он очень надеялся, что после разговора с мудрецом сможет спокойно и обстоятельно объяснить все следопыту, открыв глаза на истинное поведение Бориса Конты… Очень надеялся.
— Ты знаешь, как на этой громаде мы сможем найти жилище Мокено? Сдается мне, тут можно плутать столетиями…
— Для этого я и пошел с тобой. Хотя, как говорит поговорка, абсолютно все дороги Буредды ведут к вершине. Надеюсь, не промахнемся…
И мидзури уверенно зашагал вверх.
Идти пешком оказалось гораздо труднее и еще более скучно. Одинаковые, иссеченные ветром ступени монотонно мелькали под ногами, то выныривая на поверхность склона и заставляя вжиматься в камни, то убегая в толщу горы. Когда лестница выходила наружу, из-под ног в бездонную пропасть неслись водопады мелких камешков.
А ураган, между тем, усиливался, резкими порывами прижимая путников к стене, бросаясь клубами мелкой водяной пыли и играя лохмотьями одежды.
Площадка открылась столь внезапно, что когда Танара отступил в сторону и тоэх поставил подошву разорванной кроссовки на идеально ровную поверхность, то с трудом сохранил равновесие.
Они стояли на площадке, способной разместить футбольный стадион. Огромный каменный балкон опасно нависал над тысячами шагов пустоты, создавая ощущение беззащитности и незамедлительного обрушения. Маленький, не выше пояса, бордюр оградкой бежал по округлому краю площадки. Своей левой стороной балкон прижимался к монолиту горы, где идеально-овальный проход уводил внутрь.
— Возможно, мы на месте… — Танара медленно отошел к краю, задумчиво разглядывая раскинувшиеся внизу земли и потирая натруженные бедра. — Все, Киоши, считай, что теперь мы точно добрались.
Они все же добрались… Нет больше засад, нет вооруженных наемников, преграждающих путь, нет никого, кто мог бы помешать…
Киоши подошел к мидзури и низко поклонился, стараясь не морщиться от боли в пульсирующей от раны ноге.
— Танара… Я действительно благодарен за то, что ты сопроводил меня. Я твой должник теперь, прими мою признательность…
— Ты ничего не должен, — Танара тоже поклонился, и тоэху показалось, что узоры на его лице потускнели до прозрачности. — Я лишь выполнял долг… Но искренне принимаю благодарность.
Крохотные фигурки демонов терялись на фоне гигантских завихрений туч в вышине.
— Знаешь, думаю, что при всей моей силе без твоей помощи я бы пропал. Но столь же хорошо понимаю, что если бы не я — у тебя было бы гораздо меньше неприятностей, — тоэх положил руку на плечо Танары. — Прости.
— Ты говоришь лишнее… — беспокойство не покидало глаз следопыта.
— Что собираешься делать с ловчими?..
Но проводник не ответил, и они надолго замолчали.
— Что собираешься делать дальше? — Киоши перефразировал вопрос, глядя в сторону Небесного Озера, где буря вот-вот готова была взорваться в чудовищном водовороте.
Воздух стал душен и плотен, ветер теперь то налетал, то исчезал вовсе.
— Это будет зависеть от того, что ты найдешь у Мокено… Возможно, я всего лишь бродяга, но далеко не дурак. Будем считать, я захотел понять, что происходит…
Киоши улыбнулся, и они крепко пожали руки.
— Спасибо, Танара…
Тот поскреб висок и поправил длинную прядь, выбившуюся из собранного пучка волос. Повел плечами, смущенно улыбаясь.
— Это мне нужно благодарить тебя… Я отплатил долг и более не завишу от Виктора Конты, а это хорошо. Теперь я, вроде как, полностью свободен…
Он внимательно посмотрел на пещеру, словно раздумывая, не войти ли в нее самому.
— Найди свои ответы, Киоши. Как бы я ни старался скрывать, мне небезразлично, что ты говорил о войне… Честно, ужасно не хочу совать голову во все это… Понимаю, что совершаю большую ошибку, но… Пусть ты ошибаешься!
— Я тоже на это надеюсь… Но если…
— Да, если… тогда мы, возможно, уже вляпались. — проводник натянуто рассмеялся. — Что ж… одной жизнью больше, одной жизнью меньше… Ведь теперь мы точно знаем, что Вайраш сумел-таки вернуться…
Киоши кивнул и, не оборачиваясь, пошел к овальному входу.
Эпизод VII. Перепутье
Это не вода сбегает по морщинистым стенам шустрыми ручейками, прицельно капает со сталактитов, собирается в крошечные озера — это само время, то стремительно настигающее, то размеренно опадающее в хранилище вечности.
Это не марево светильников наполняет широкий коридор, не блики мерцают на сверкающей воде — это рассвет завтрашнего дня сам шагает навстречу храбрости.
Это не шаги дерзкого гостя летучими мышами разлетаются по пещерам, гаснут в тупиках, будто угли прожитых дней — это само прошлое оседает за спиной, умоляя не забывать.
Вперед, неспешно, обдумывая каждый шаг, огибая вековые капельники. Жадно вдыхая влажный и морозный воздух пещеры, стараясь навсегда запечатлеть в памяти царство отшельника, ведь такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Вниз, по наклонным коридорам, наперегонки с кинжальными ручьями, в самую толщу камня, в самое сердце престарелой Буредды.