– Железнодорожное сообщение с Россий прервано, рассчитывать на курьерский поезд сложно, потребуется время и заполнение всяческих бумаг и разрешений, боюсь, не допустят моего отъезда определенные силы, – задумчиво отвечаю, стараясь говорить правду, но не раскрывать суть.
Брагин же в удивлении на меня уставился, губами пожевал, выпил коньяка, испросил разрешения воспользоваться моим портсигаром и в задумчивости закурил. Он о чем-то сосредоточенно размышлял, полностью уйдя в себя. Я же не пойму, что в моих словах его поразило, интуиция внутри разрывается, одна часть сознания требует немедленно отправляться в дорогу, а другая кричит, что не просто так с Брониславой столкнулись.
– По всему выходит, что назрела война. Правильно понимаю? – уточнил дед.
– Да, и происшествие в сквере тому подтверждение, – кивнул я.
– Иван Макарович, вернемся к одному моменту, вы так и не ответили на вопрос об особых приметах у напавших на Брони.
– Да? Кроме одежды и наколок на шеях у них ничего не заметил, но и не обыскивал, трупы не разглядывал, – честно ответил я, а у деда щека задергалась, которую тот поспешил ладонью прижать.
– Что за татуировки? – хрипло спросил он меня.
– Два незавершенных треугольника и змея между ними, – припомнил я бросившийся в глаза рисунок.
– У всех троих? Цветные или нет? – быстро спросил Брагин.
– Вроде у всех, у двоих точно рисунок не цветной, – медленно ответил, вспоминая обстоятельства боя.
– Это хорошо и в то же время очень плохо, – встал и заходил по кухне Петр Алексеевич. – Иван Макарович, но как вам удалось их одолеть? И если не сочтете за наглость, то не могли бы показать мне собственную шею и грудь?
Подобной просьбы не ожидал, даже пару раз моргнул, прогоняя наваждение, но дед не шутил. Стоял и смотрел на меня, я чувствовал, что от него даже угроза стала исходить, хотя на вид он мне не соперник. Первым желанием было деда послать по определенному адресу. Встретил он меня не так, как подобает встречать спасителя внучки, но и скрывать мне нечего. Расстегнул рубаху и задрал майку, а потом и голову склонил, показывая отсутствие каких-либо тату на шее. После чего встал и, застегнув рубаху, сухо сказал:
– Господин Брагин, позвольте откланяться, и был бы признателен, если мне пиджак вернете.
– Гм, не обижайтесь, мне следовало убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете, – объяснил дед.
– Что у меня нет татуировок? – хмыкнул я. – А не легче было попросить паспорт?
– Бумаги можно подделать, – задумчиво ответил дед, вновь присаживаясь за стол. – Значит, говорите, что воевать Австро-Венгрия собралась с Россией? Германцы, естественно, тоже втянутся, а французы с англичанами повременят какое-то время, так?
– Увы, подробности неизвестны, все это гадание на кофейной гуще и ничего более, – не стал я подтверждать выводы ювелира, теряясь в догадках, что же это за знаки на шеях нападавших были, от которых Петра Алексеевича чуть удар не хватил.
– Ох как не вовремя сын с невесткой отправились в путешествие, – постучал костяшками пальцев по столу Брагин.
На данную реплику я ничего отвечать не стал, вновь напомнил про свой пиджак, и Брагин удалился. Отсутствовал он порядка десяти минут, принес не только пиджак, но и какую-то шкатулку.
– Иван Макарович, вы человек явно порядочный, предлагаю заключить сделку, – выдал Брагин.
Я на него в изумлении уставился. Блин, он о чем?! Видит меня первый раз в жизни, при странных обстоятельствах – и предлагает сделку? Он в своем уме?
– Петр Алексеевич, а о чем речь и что за сделка? – поинтересовался я.
– Ничего особенного, просто хочу нанять вас в качестве охранителя, для себя и внучки, – махнул тот рукой, доставая из шкатулки письменные принадлежности и листы бумаги.
Искоса на меня глянул и улыбнулся, ну, действительно чувствую, что выгляжу обескураженным. Мало того что в шкатулке у ювелира оказались не драгоценности, так он еще и нанять меня пожелал. Да не просто нанять, а предложил работу по профилю! И как догадался?
– Стоило на ваше тело одним глазом взглянуть и понять, что врач из вас, простите, как из меня танцовщица в варьете! – угадал он мои мысли и ответил на незаданный вопрос.
– Почему же? Ни словом не соврал, – сделал я обиженное лицо, – врачом и в самом деле являюсь, больница у меня собственная в Москве.
– Шрамы и следы от пуль передались от пациентов, – покивал дед в такт моим словам, что-то быстро строча на бумаге.
Н-да, как он управляется с чернильным пером, аж завидно становится. Когда же, блин, тут изобретут чернильные стержни и обычные шариковые ручки? Может, самому в данном процессе поучаствовать? Стоит мне пару строк написать, так весь перемажусь и обязательно клякс наделаю!
– Честно говоря, чин охранителя у меня имеется, его получил пару лет назад, но по профилю не работал, – признался я, чем вызвал удивленный возглас у Брагина, и его рука с пером застыла.
– Пару лет назад? А, случайно, вы не тот господин, что, приехав из деревни, побил всю школу охранителей и занял первое место на состязаниях?
– Откуда вам это известно?
– Ой, не берите в голову, слухами земля полнится, а про ту историю чуть ли не каждый знакомый, кто из России в то время приезжал, считал своим долгом сообщить. Все понимаю, одного не представляю: как вы одновременно смогли одолеть пятьдесят подготовленных охранителей? Вы же сражались один против всех! Или это были не вы?
– Петр Алексеевич, всегда слухи имеют тенденцию к преувеличению, – покачал я головой. – Так о чем же вы желаете договор составить?
– Сопроводить нас с Брониславой в Москву и защищать там, пока не утрясу кое-какие деловые вопросы, – признался ювелир.
– Нападение не случайно, – утвердительно кивнул я.
– Да, но это просто недоразумение, и все легко решится, как только приеду в столицу, – натянуто улыбнулся Брагин.
– Увы, но у меня нет времени, – отрицательно покачал я головой.
– А у меня есть возможность перейти границу, минуя таможенные посты, – хмыкнул старый пройдоха.
Заманчиво, но ответа не даю, связывать себя договором охранителя никакого желания. Хрен его знает, сколько времени ювелир свои дела улаживать собирается, этак можно пару лет его охранять. С другой стороны, добраться до Царства Польского относительно просто, примерно двести километров, но как пересечь границу – не представляю, да если еще начнется война, то и вовсе придется искать окружной путь. Блин, но сколько такая дорога займет времени, страшно представить. Если же Брагин говорит, что имеет возможность миновать таможенные посты… Хм, вывод очевиден, но подписывать договор желания никакого. Да и двести верст еще до границы как-то придется преодолеть. Верхом на лошадях – сдохну, точнее, отобью себе мягкое место, да и никудышный из меня верхом защитник.
– И каким образом мы доберемся до Российской империи? – осторожно спросил я.
– Есть несколько вариантов, – вздохнув, ответил Петр Алексеевич. – Оптимальный – бричка, верхом Брони долго не выдержит, шофер у меня на пару дней отпросился, нового искать нельзя, а на поезде… – Он задумался, но я не стал дожидаться продолжения, удивленно спросил:
– Вы про шофера автомобиля говорили? У вас имеется машина?
– Понимаю ваше удивление, – покивал головой ювелир. – Машины имеются далеко не у каждого, но в силу моей профессии приходится разъездов много совершать, иногда на дальние расстояния.
– Так есть или нет? – уточнил я.
– Да, но водить ее я не умею, – пожал он плечами.
– Зато я могу, – задумчиво ответил, мгновенно понимая, что это наилучший выход из положения. – Если мы сможем на авто добраться до России, то это наилучший выход. Главное, чтобы машина оказалась исправной и имелся запас бензина.
– Топливо есть, в гараже пара бочек и несколько канистр. Иван Макарович, вы и правда умеете управлять машиной? Учтите, это новейшая модель и управление там какое-то странное, так мне водитель объяснял, но я, честно говоря, не вникал.
– Разберемся, – ответил я. – Петр Алексеевич, так можно у вас поинтересоваться, почему вы, почитай, первому встречному доверились и сделали такое предложение?
Брагин встал, прошелся по кухне, выглянул в окно, проверил, как закрыта дверь, а потом ответил:
– Вы спасли внучку, ничего не попросили, являетесь охранителем в Российской империи, кому, как не вам, доверять.
И все же это просто слова, возможно, ювелир чего-то недоговаривает, но меня такой расклад устраивает на сегодняшний момент. Договор, правда, отказался заключать, но дал обещание, что обязуюсь защищать своих спутников. На этом мы пожали друг другу руки, и… начались сборы. Первым делом Брагин продемонстрировал автомобиль. Осмотрев машину, я остался доволен ее техническим состоянием. Правда, бензина в баке мало, канистры пустые, но имеется несколько бочек с топливом. Запасливый этот ювелир, что тот хомяк. Пока Петр Алексеевич собирал необходимые пожитки в дорогу, я заливал топливо в канистры, не забыв и бак под завязку заполнить. Памятуя о том, что движок безбожно ест масло, озаботился и смазочными материалами, в том числе и обычной водой для заливки в радиатор. На подготовку без малого ушла пара часов. Но следующий этап меня поразил: когда вошел в дом, чтобы проинформировать о готовности к путешествию, я остолбенел.
– Это, мля, что такое? – не выдержал, указал на гору чемоданов, стоящих в холле, к которым Петр Алексеевич, красный от натуги, тащит еще один. – Вы бы еще сундуков набрали! Машина, если заметили, не резиновая, там для всего этого нет места!
– Голубчик, дорогой Иван Макарович! Но это вещи первой необходимости! Нужно что-то придумать! Я видел, как на таких авто перевозят грузы на крыше! – всплеснул руками ювелир.
– Нет, берете с собой предметы первой необходимости, продукты и, если есть, деньги с драгоценностями. И это не обсуждается, в любом другом случае буду вынужден расторгнуть нашу договоренность, – покачал я головой, но потом добавил: – Петр Алексеевич, прекрасно вас понимаю, все это нажито вашим трудом. Однако в данный момент времени мы беглецы, за которыми охотятся разные силы. Подождите! – выставил вперед ладонь, делая знак, чтобы он меня не перебивал. – Не стоит меня за дурака считать! Понятия не имею, что означает татуировка у бандитов, напавших на вашу внучку. Но охотились именно за ней, а после того, как вы из моих слов поняли, что там на шеях было выбито, вы сразу приняли решение уехать в Россию. Следовательно, вы чего-то до дрожи в коленях опасаетесь. Спрашивать ничего не стану, это ваши дела, но и подставлять свою голову из-за вашей глупости… – Помолчал, а потом закончил, скрестив руки на груди: – Увольте!