Отношения между императорами и папами (которые сами стали крупными феодалами и владели широкой полосой земли в Центральной Италии) менялись от дружественных до враждебных, но вся история Европы складывалась в зависимости от факта существования — или хотя бы противостояния — папства и империи. Со временем к названию «Римская империя» прибавился эпитет «Священная», а затем, когда в XV в. итальянские владения были совсем потеряны и коронование императоров папами прекратилось, «Римская империя» стала «Священной Римской империей германской нации»; но ее монархи продолжали именоваться «цезарями» и «императорами», а в Восточной Европе — «кесарями» или «цесарями».
Здесь надо оговорить, что тогда подразумевалось под словом «нация» (лат. natio от natere — «родить»). По-латыни это слово означает «рождение, порождение, происхождение, род, разновидность; степень родства более общая, чем семья или община». Таким образом, этот термин не несет той нагрузки, которую он имеет в современной терминологии (нация — осознаваемая историческая общность людей, основанная на общности территории, языка, политических и культурных традиций и вызванных определенными длительными формами существования чертах национального характера). В этом, современном смысле нации не существовали до шестой, а иногда и седьмой фазы исторического процесса.
Прозелитическое начало, заложенное в самой основе этико-догматических религий (противостояние «правильно верующий — неправильно верующий»), благоприятствует завоевательной политике ведущих средневековых государств (сюда относятся уже походы Карла Великого и других Каролингов против «языческих» западных славян и крестовые походы — не только в Палестину, но с XIII в. также в Прибалтику). Войны между отдельными крупными феодалами не приводят к усилению господствующего класса в целом и все более разоряют подневольное крестьянство; с исчерпанием производственных возможностей средневекового строя создается «патовая» ситуация, которая может быть разрешена только введением новых производственных отношений. Но введение новых производственных отношений требует альтернативной социально-психологической идеологии и принципиально нового оружия.
Мы еще вернемся к позднему средневековью в Европе и на Руси и к важнейшим процессам, которые там начинались, а сейчас перейдем к Восточной Римской империи, судьбы которой мы уже слегка затронули в связи со славянскими передвижениями.
Описание общества поздней Римской империи, как оно дано выше, вполне соответствует описанию общества Византийской империи по VII в.; в нем оно получает дальнейшее развитие в том же направлении. При этом уже в период с конца IV в. старые города аграризуются, а новые города растут уже в основном как административные центры. По уровню жизни Византия стоит выше тех стран, которые ранее входили в бывшую Западную Римскую империю, а теперь подверглись нашествию варваров; страна ведет обширную торговлю с Ираном, Аравией и даже с Китаем.
Когда-то Римская империя простиралась от Испании и Британии до Сирии, но как вся история поздней Римской империи, так и ранняя история Византии прерывается периодами распада первоначальной территории, возникновения конкурировавших «империй» и новых, по большей части неустойчивых государств.
С VII—VIII вв. в Византийской империи, охватывавшей Балканы, Малую Азию, Сирию, Палестину и Египет, создается новая система военно-административных округов (фем) и новое сословие воинов-стратигов(причем воины и их кони были защищены броней). Стратиги соответствовали западноевропейским рыцарям и японским самураям. В то же время подвластное крестьянство организуется (отчасти под влиянием переселившихся в Византию славян) в сельские общины. Дело не обходится и в эти века без внутренних усобиц, получавших идеологически-религиозное обоснование. В середине IX в. значительно уменьшившаяся Византия сплачивается в сильное централизованное государство, а в XI—XII вв. в ней создается система условного «феодального» владения с «сеньориальной» системой эксплуатации крестьян при одновременном их государственном налогообложении. Отмечаются новый рост городов и развитие товарно-денежных отношений. В XI—XIII вв. оформляется отделение восточного (православного) христианства, объединенного византийским патриархом, от римско-католического христианства, руководимого римским патриархом — папой.
Новому расцвету Византии, напоминавшему расцвет Китая при династии Тан, мешали в XI—XV вв. постоянные нападения славян, норманнов и (бывших особенно разрушительным фактором) западноевропейских крестоносцев, тюркских («турецких») воинств — сельджуков и др.
Выше отмечалось (и к этому мы будем еще не раз обращаться), что для смены исторических фаз необходим коренной переворот в социальной психологии, в идеологии, в мировоззрении. Но этого мало: он должен сопровождаться переворотом в технологии, и прежде всего в технологии производства оружия. На огромной части территории Старого Света в течение пятой фазы произошла резкая смена господствующего мировоззрения, однако она не вызвала фазового перехода. Разумеется, этот мировоззренческий переворот был обусловлен существованием социально-психологического перенапряжения, которое он в известной степени разрядил, но без появления новой технологии производства оружия перехода к следующей фазе быть не могло.
Речь идет об исламе. Новое учение было создано в Аравии пророком Мухаммедом (570?—632) на основе уже ранее распространившихся на эту страну иудаизма и христианства. Мухаммед происходил из Мекки (центра очень важной в то время торговли между Византией и странами Индийского океана), но, испытав преследования в родном городе, бежал в соседнюю Медину, которая и стала центром распространения новой религии — ислама, или мусульманства.
В отличие от других основателей религиозных и религиозно-философских доктрин — Заратуштры, Будды, Конфуция, Иисуса, Павла — Мухаммед был не только вдохновенным проповедником своего учения, но и воином, и это оказало серьезное влияние на развитие ислама вообще. Именно сам Мухаммед во главе своих последователей ради насаждения ислама завоевал Мекку и значительную часть остальной Аравии. При его преемниках, халифах, не только новая вера, но и новая государственная власть распространились сначала по Плодородному Полумесяцу (Ближнему Востоку), а потом вскоре до Испании (с попыткой вторжения в Галлию) на западе, до Инда и за Инд, до Амударьи и за Амударью на востоке. При этом арабы-мусульмане не имели над своими противниками ни численного, ни технического превосходства. Можно сказать, что завоевание совершили не столько арабские войска, сколько учение ислама.
Чем отличался ислам от христианства, ставившего перед своими верующими приверженцами очень тяжелые требования морально-этического и догматического характера, пропагандировавшего идею, что только полное отрешение от мира и человеческих страстей (по возможности в монашестве) может дать спасение, и от зороастризма с его сложными табу и учением об обязательном (и труднодостижимом) неосквернении чистых стихий? Тем, что бремя ислама было легким. Вместо того чтобы выучивать сложнейшее кредо («Верую») с его опровержением всех поодиночке еретических вариантов христианства, от мусульманина требовалось знать и повторять краткую формулу: «Нет никакого божества, кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник Аллаха». В пределах ислама возникали различные доктринальные течения, но ни одному из них не отказывали в правоверии; даже основное деление мусульман на суннитов и шиитов касается не самого учения, а правомочности или неправомочности суннитских халифов — преемников пророка (Омар или Али?) и частностей восприятия устной традиции. Иудеев и христиан мусульманство считает не язычниками (как христианство считает мусульман), а лишь обладающими неполным откровением — все же они «люди книги», а Моисей и Иисус чтятся как предшественники Мухаммеда.
Основные требования ислама могут быть изложены в нескольких строках: это устное утверждение единственности (т. е. не троичности) божества, пять ежедневных молитв с омовением, уплата «благотворительной подати» — закят (сверх государственного налога), пост в месяце рамадан и, по возможности, паломничество в Мекку; а в богословском плане — это вера в единого Бога, в ангелов, в книжное откровение, в пророков и в День Страшного суда. Кроме того, к основным требованиям ислама надо отнести и джихад — «священную войну» против неверных и для насаждения правой веры. Правда, позднее мусульманские богословы выдвинули положение о том, что джихад может осуществляться не только оружием, но также мысленно и устно. Однако первые мусульмане, безусловно, понимали его только как наступательную войну.
Кроме устранения социально-психологического дискомфорта, что является целью любого массового идеологического движения, ислам удовлетворял побуждение к лидерству, к агрессивности и даже к удовлетворению половой потребности. Если христианство взывало к всяческому ее подавлению, то ислам не только не призывает к монашескому воздержанию, но прямо рекомендует многоженство (до четырех законных жен, если муж способен их содержать; практически разрешается и неограниченное число наложниц). Даже в раю исламский праведник может наслаждаться со множеством «чистых жен» — гурий,с каждой один раз за каждый день поста в месяц рамадан и за каждое доброе деяние. (В то же время на земле прелюбодеяние карается телесным наказанием.)
Неудивительно, что ислам распространялся, как огонь. Арабы вторглись в ближневосточные страны Плодородного Полумесяца отдельными племенными ополчениями при халифах Абу Бакре (632—634) и Омаре (634—644), причем между отдельными арабскими племенами немедленно вспыхнули войны, которые продолжались фактически в течение времени правления всех халифов из династии Омейядов (660—750). Тем не менее в 637 г. пала столица сасанидского Ирана Ктесифон (в Месопотамии), в 651 г. погиб последний сасанидский царь Ездигерд III (около Мерва), в 645 г. 12 тыс. мусульман захватили Египет