Похоже, Страж, который наматывал круги вокруг потерявшего себя от боли Уртемиэля, понял его затруднение. Не веря глазам, капитан смотрел, как грифон приблизился к летевшему косо на острые шпили чьих-то крыш дракону. После нескольких бесплодных попыток крылатый всадник сумел поймать конец одного из засевших в противоположном боку архидемона крючьев и — перекинуть его храмовнику.
Почувствовав в своих руках такие поводья, сэр Бьорн окончательно утвердился в том, что ему нужно было делать. Он обернулся, прикидывая расстояние до стены, на которой оставил свою группу и Командора. И — изо всех сил натянул один из тросов.
Архидемон, который ощутил новую резкую боль, попытался уменьшить ее, сильнее захлопав крыльями и выгнувшись к больному месту. Несмотря на то, что дракон был огромен, кованные гномами крючья, которые были закалены на крови Стража, довольно плотно вошли под драконью шкуру и причиняли немалую боль. Уртемиэль рванулся, прокрутившись вокруг себя и — снова сорвался с места. Однако теперь его полет не был хаотичным. Удерживаясь на его спине, и до упора натянув тросы засевших в драконьем мясе крючьев, капитан храмовников с чудовищным трудом, но все же направлял архидемона туда, куда ему было нужно — к замковой стене. Крылатый Страж, не совсем понимая, куда правил пустивший в ход всю свою нечеловеческую силу Бьорн, улавливал общее направление, помогая магией крови. В несколько десятков взмахов драконьих крыльев, которые показались отдавшему себя этим мгновениям храмовнику вечностью, Уртемиэль все-таки с силой грохнулся на вздрогнувшую площадку замковой стены.
От удара Бьорна швырнуло на самую голову оглушенного дракона. Не понимая, что делает, и действуя по наитию, храмовник схватился за его выбитые глазницы, упираясь ногами в кости гребня. Почувствовавший тяжесть очумевший дракон поднял голову — и тут же уронил ее обратно, когда на его нос из неоткуда свалилась тяжелая каменная глыба.
С трудом различавший мир сквозь красное марево капитан сумел разглядеть на площадке подступавших к дракону храмовников, Нерию, которая в союзе с двумя стариками спешно плела магическую сеть, рыжую орлесианскую бардессу, что была ранена перед самым восхождением на башню, и оттого оставалась внизу, но, теперь, похоже, нашла в себе силы подняться на самый верх — и Стража-Командора. Последний с серым, как у косситов, лицом, медленно, точно во сне, вытаскивал из-за спины узкий и длинный меч.
Архидемон вновь дернул головой. Похоже, хотя и ослеплённый, дракон уже приходил в себя. Хосека вновь подбросило вверх и с силой приложило животом о костистый гребень.
— Командор! Скорее! Он сейчас поднимется!
Его окрик — осмысленный, человеческий, пробившийся через звуки битвы, рев пожара, вопли порождений тьмы, удары крыльев и клекот архидемона, словно отрезвил Серого Стража. Уже не медля, он вырвал оружие из ножен и — всадил его в глазницу бьющегося дракона.
Уртемиэль стрекочуще зашипел, выдыхая вонючий дым. Он резко дернулся, вскидывая голову вместе с торчащим из нее мечом и — уронил ее обратно. Сэра Бьорна, наконец, сорвало с дракона и отбросило к осыпавшейся ограде площадки, о которую храмовник ударился спиной. Но руки Кусланда словно прилипли к мечу. Его подбросило вместе с головой архидемона, и приложило о камень, но Страж не выпустил оружия из рук.
Дракон взревел — в последний раз, яростно и скорбно. В том месте, куда был воткрут клинок Стража, замерцало. Свет из раны становился все ярче, заполоняя все вокруг.
С шумом на площадку шлепнулся черный грифон. Прокатившись вместе с всадником и сбив по дороге двух храмовников, грифон окутался черным дымом и через несколько мгновений остановился у самых ног лежащего в обломках стены сэра Бьорна уже человеком. Дайлен Амелл неуклюже поднялся на четвереньки и, очумело оглядевшись, с трудом встал на ноги, припадая на один бок и вызывая между ладоней струю плотного огня.
— Нееет! — заорал он так, что на миг перекрыл все звуки, даже нарождавшийся в ушах каждого странный шум. — Айан! Это моя смерть! Мояааа!!!
Он бросился вперед. Яркость света сделалась невыносимой. Полыхнула свирепая вспышка — и раздавшимся вслед за этим взрывом людей разметало далеко по сторонам.
… Первым, что увидел капитан после того, как к нему вернулось зрение, было небо. Его все еще закрывали облака, но они постепенно расходились. Багровая чернота исчезла. Небо снова становилось небом — с его лазурной, яркой, весенней синевой.
Выглянуло солнце. Налетевший ветер еще нес с собой запах гари и крови, но был уже по-весеннему свеж и горьковато пах соленым морем.
Магия пятого архидемона Уртемиэля исчезала вместе с его смертью. Сам проклятый дракон дохлой громадой лежал на проломленной замковой стене.
Главное дело было сделано. Пятый Мор завершился.
Хосек шевельнулся. Тело пронзила резкая боль в спине и ногах. Капитан послушно замер. Не признаваясь в этом никому, даже себе, он намеревался найти смерть в этой битве. То, что он до сих пор оставался жив, было нелепостью, исправить которую храмовник был не прочь.
Но его чаяньям не суждено было сбыться. Со всех концов широкой каменной площадки доносились шорохи по камню и звон доспехов поднимавшихся на ноги людей. Страж-эльф, что долгое время рассекал воздух на спине Дайлена Амелла, уже стоял на ногах в десятке шагов от храмовника. Его лицо было покрыто ожогами. Те волосы, что сохранились на голове, слиплись от крови.
Послышался частый шелест быстрых шагов — и перед глазами сэра Бьорна появилась Нерия. Девушка где-то потеряла посох, и теперь у нее за спиной болтались лишь сломанный лук и пустой колчан. Эльфийка хотела броситься к нему, но храмовник успел предостерегающе вскинуть руку.
— Стой, — вынужденно прохрипел он. — Я… покрыт скверной… до ушей… проклятье…
На него выплеснулось ведро холодной воды. Сэр Бьорн вскинулся, и тут же выгнулся дугой. В его спину точно вогнали раскаленный прут. Старый Ирвинг, опираясь на посох, как на клюку, вскинул руку, и на капитана, смывая остатки скверны, вновь опала вода — в этот раз теплее.
— Не вставай! — пальцы эльфийской целительницы знакомо пробежались по его груди. — Я сейчас…
Сделав над собой усилие, Хосек подтянулся и сел. Полыхнувшая боль тут же утихла, уменьшившись до терпимой. Коротко кивнув заботливой магине, рыцарь посмотрел поверх ее плеча.
Дайлен Амелл, покрытый ожогами и кровью, как и явившийся с ним эльф, в странном темном доспехе, нетвердо подходил к дохлой громаде архидемона. Почти одновременно с ним, подволакивая ногу, в эту же сторону ковыляла рыжая орлесианская бардесса Лелиана.
Но их целью был не дракон.
В отличие от прочих, Стража-Командора Кусланда отбросило взрывом не больше, чем на два десятка шагов. Он лежал лицом вниз, вытянувшись на камнях, и поджав под себя ногу. Его выбившиеся из-под шлема рыжие волосы шевелил гулявший по верхам стены все еще холодный весенний ветер.
— Айан!
Лелиана добралась до Стража-Командора первой и упала рядом с ним на колени. Однако повернуть его у девушки не хватило сил. Подоспевший на помощь маг с усилием толкнул товарища на спину и, отстегнув, стащил с его головы глухой шлем.
— Айан! — рыжая лучница убрала мокрые волосы со лба Кусланда, оглаживая ладонью его лицо. — Айан, очнись! Все кончено, он мертв! У тебя получилось! Айан!
Амелл выронил шлем и тот покатился с коротким стуком. Закусив губу, маг резко осел на камень подле товарища. На его обожженное лицо, вытесняя малиновую красноту, вползала синеватая бледность.
— Айан! — Лелиана примерилась, и хлестнула по обострившейся щеке Кусланда. — Айан! Не пугай меня! Хватит… ты слышишь? Айан!
— Погоди, — кусая губы, Амелл поймал ее руку в полете за следующей оплеухой. — Погоди. Не… не надо. Все кончено, Лели. Архидемон мертв. Айан… и Айан тоже. Ты не знаешь…
Бардесса вырвала руку, коротко рассмеявшись. Но тут же оборвала себя, прикрыв пальцами губы. Бросив взгляд на распростертого на камнях Кусланда, она помотала головой.
— Я знаю, знаю, — она посмотрела на Дайлена, по щеке которого, пробивая себе путь через кровь и копоть, ползла слеза, и дергано, неуверенно улыбнулась. — Жертва Стража, и все такое… жутко секретное. Но Айан не умер. Нет. Она сказала — поможешь мне… поможешь мне, и Страж не умрет. А умрет архидемон… Айан жив, он жив, посмотри!
Она снова принялась трясти Кусланда. Амелл закусил грязный палец и коротко, лающе всхлипнул, точно прочищал горло. Лелиана дергала тело Командора, наотмашь хлестала его по щекам, звала, прикладывала ухо к груди и снова била, не обращая внимания на подходивших, обступавших ее людей, на коленопреклонного Дайлена, который, никого не стесняясь, трясся, комкая в ладонях лицо. Где-то еще гремела битва, слышались крики, рев и звон, а Лелиана не замечала ничего, снова и снова пытаясь разбудить того, кого она смогла полюбить — единственного, пожалуй, за всю ее недлинную и нечистую жизнь.
Потом она задрала перекошенное лицо к разъяснившемуся небу и страдающе, по-звериному завыла.
Глава 83. Эпилог
— … и она сказала — если будет ребенок… ребенок от Стража… она обещала, что душа архидемона после его гибели устремится в этого ребенка. Где бы она ни находилась. Я… мне казалось — это дурно, это против заветов Создателя… Но я так… я так люблю Айана. Я… не могла… не могла позволить ему умереть. Понимаешь? Только не ему!
Красивое лицо орлесианской бардессы распухло от слез. Она стояла, прислонившись плечом к стене и то и дело вытирая под носом насквозь мокрой тряпкой. Рядом подпирал ту же стену хмурый Дайлен Амелл. Его сложенные на груди руки то и дело сами собой смещались для того, чтобы тереть плечи. Лицо мага почернело и осунулось. Глаза горели как угли — то ли от того, что Страж тоже оплакивал свое горе, то ли от долгой бессонницы.
После победы над пятым из проклятых богов прошло уже почти четыре дня. Все это время Дайлен был занятее, чем все в городе вместе взятые. Единственный, кто не боялся скверны, он был вынужден ходить по домам и выжигать очаги заразы — вместе с тушами дохлых порождений тьмы. При том необходимо было умудриться не поджечь половину города, из-за чего вслед за огнем приходилось вызывать воду — а потому Страж-маг был очень занят все эти дни и почти не спал.