Школы для незрячих приходится создавать не только для детей, но и для взрослых людей, которых катастрофа или болезнь лишила зрения. Одна из таких школ находится неподалеку от Москвы — в Волоколамске. Она поражает не только своей благоустроенностью: асфальтированными дорожками, цветниками, спортплощадками, даже оранжереями. Главное в этой школе — учебные комнаты и лаборатории. Здесь потерявшего зрение человека научат читать книги, напечатанные по Брайлю, научат быть самостоятельным, двигаться в любом направлении, выполнять простейшую работу, обслуживать себя. Женщин учат готовить, шить и вязать; мужчин — столярничать, ремонтировать инвентарь, знакомят с механизмами, простейшими станками. Вероятно, работать в такой школе — намного труднее, нежели в школе для детей. Дети быстрее адаптируются; а здесь приходится иметь дело с отчаяньем, раздражением, иногда озлобленностью. И отбор работников для подобной школы происходит очень тщательно. Главное, что требуется для человека, решившего работать со слепыми людьми, — человеколюбие, сострадание, терпение… Таких — ищут. И находят!
Под Москвой есть еще одно учреждение ВОСа, о котором стоит рассказать. Неподалеку от станции Купавна, в густом лесу, несколько зданий. На дорогах и дорожках странные сооружения. Не сразу мы догадываемся, что перед нами макеты железнодорожных рельсов, лестниц, помещений различного назначения По этим тропинкам неторопливо ходят люди. И у каждого на поводке — собака. Разные собаки: эрдель-терьеры, колли, водолазы, московские сторожевые. Больше всего — овчарок.
Вот человек с собакой подходит к железнодорожным рельсам. Собака сейчас же останавливается. Останавливается и ее хозяин. Он поднимает палку, нащупывает препятствие, потом переступает рельсы. Перед новым препятствием собака вновь остановится, чтобы предупредить своего слепого хозяина, дать ему возможность сориентироваться и найти дорогу.
В этой необычной «школе» дрессируют собак, приучают их быть проводниками у слепых. Впрочем, слово «дрессируют» здесь будет не совсем точным. Собаку здесь, скорее, воспитывают, приучают жить и дружить с человеком, заботиться о нем, помогать ему. Это все далеко не просто. И об этом мне рассказывал один из тех, кого привела в это учреждение его несчастливая судьба.
Несчастье с Сережей произошло, когда ему было семнадцать лет. Он играл в футбол, защищал ворота своей команды, когда летевший мяч ударил его в переносицу. Он потерял сознание, а когда очнулся — понял, что потерял зрение. В обоих глазах тотально отслоилась сетчатка. Множество операций ни к чему не привели… Когда понял, что впереди навсегда полная слепота, такая навалилась тоска… Как же жить дальше? А жить он продолжал, окруженный заботой, которая оказалась чрезмерной. Сережа забыл, где покупается хлеб и молоко, без матери не выходил на улицу. Растолстел и стал неповоротлив, он-то — бывший спортсмен! Ну хорошо — способности у него не утратились, он блестяще сдал экзамены, поступил на математический факультет университета. Но как обрести большую подвижность, самостоятельность?
По совету консультантов ВОСа решил обзавестись собакой-проводником. Это оказалось вовсе не таким простым делом. Собаку надо подобрать с учетом характера ее будущего хозяина, условий, где она будет жить. А когда такую нашли, необходимо не только познакомить собаку-поводыря с ее хозяином, но и научить их «сосуществовать». На это уходит несколько недель, и Сережа с матерью поселился в общежитии собачьего питомника в Купавне. Не просто дается это обучение. Иногда оказывается, что собака и ее возможный хозяин психологически несовместимы — и такое бывает. Собака должна полюбить человека, а человек — собаку. А потом пройти полный курс обучения. Но тогда у слепого появляется четвероногий друг, не только помощник и поводырь, но и живое, теплое существо, о котором надо заботиться и который отвечает тебе тем же… Известно, какие эмоции вызывает у людей их близость с собакой. Сережа рассказал, что Мухтар — как зовут его собаку — сделал его жизнь не только легче, но и более полной эмоционально.
Сережа — студент математического факультета. Окончив его, он станет, очевидно, ученым или педагогом, как стали ими многие и многие незрячие. Нам известно, что среди них есть и кандидаты, и доктора наук, профессора, и даже академик… Слепые учатся, работают, занимаются искусством. У них есть свои клубы, свои дома культуры.
В одном из них — московском — мне приходилось бывать. Это внешне ничем не примечательное здание находится на улице Куусинена. Внутри удивительно чисто, красиво, гармонично. Кажется сначала удивительным: почему в этом доме столько цветов, ярких красок, цветных аппликаций — посетители этого дома ничего не увидят! Только потом, глядя на людей, привычно-уверенно поднимающихся по лестнице, гуляющих по фойе, легко проводящих руками по цветам, по аппликациям, только внимательно рассматривая их поведение, начинаешь понимать, что незрячие хозяева этого красивого дома совершенно отчетливо ощущают его гармоничность, чистоту, все то, что составляет подлинную культуру Дома культуры.
Белла Акимовна Торбина, показывавшая мне дом, быстро взбегает по лестнице, ведет меня по комнатам, по музею, по библиотеке и «читальне», где слушают записанные на магнитофоне недавно опубликованные в журналах повести, рассказы, стихи. Не сразу догадываешься, что Белла Акимовна — слепая…
На третьем этаже Дома культуры — музей. В одном из его залов лежат двигатели, стартеры, трансформаторы, блоки для телевизоров — изделия, выпускаемые предприятиями слепых. В другом зале — скульптуры Лины По. До болезни Лина танцевала, была хореографом. Ей было тридцать шесть лет, когда она в результате необратимой болезни ослепла. В этом возрасте трудно справиться с несчастьем, приноровиться к новой жизни. Лина По справилась с этим, она — имевшая всю жизнь дело с пластикой, обратилась к другому роду пластического искусства — скульптуре. В ее работах нет ничего, что говорило бы о трагедиях их автора, о трагизме жизни слепого скульптора. Они полны жизни, ее красоты и гармонии.
Когда знаешь про существование Общества слепых лишь понаслышке, то легко себе представить, что руководится-то оно, безусловно, зрячими. Чтобы руководить большой организацией, в которой десятки тысяч членов, множество предприятий, лечебных и учебных учреждений, имеющей многомиллионный бюджет, надо быть не только зрячим, но и иметь «семь пядей во лбу»…
Однако Борис Васильевич Зимин — слеп, как и те, которых он возглавляет. До войны Борис Васильевич учился на вечернем отделении строительного института, днем работал — руководил в строительном техникуме производственной практикой. Из института ушел на фронт. Был политруком стрелковой роты и комиссаром батальона. В 1943 году был тяжело ранен, безвозвратно потерял зрение.
Деятельный, энергичный, полный сил — слепота… Куда деться, чем заняться, как снова обрести чувство самостоятельности?.. Ах, как не хотелось идти в ВОС, оказаться слепым среди слепых! Но в Обществе быстро поняли, что перед ними — талантливый организатор. И очень скоро он стал начальником организационного отдела, а затем и заместителем председателя Общества. С 1947 года Борис Васильевич Зимин — бессменный председатель центрального правления ВОС. В 1969 году на IV конгрессе Всемирного совета благосостояния слепых Зимина избирают вице-президентом совета. Затем в течение пяти лет он был президентом. На Шестой ассамблее его избирают пожизненным почетным членом Всемирного совета благосостояния слепых.
В приемной и кабинете Б. В. Зимина всегда народ. Руководители предприятий, директора школ-интернатов, иностранные делегации. Так — каждый день, до позднего вечера, иногда и по выходным. Большинство посетителей — слепые. И председатель Общества очень хорошо знает, как себя чувствует слепой человек, когда он приходит со своим делом, со своей просьбой, предложением… Он выслушивает не торопясь, спокойно, не раздражаясь. Привычно хочется сказать — всматривается в посетителя. Но, нет — вслушивается.
Ну а зрячие? Какое место они занимают в жизни и работе Общества, которым руководят сами слепые? У председателя ВОСа ответ на этот вопрос — категоричен.
Да, принцип работы Общества в том, чтобы потерявшие зрение не нуждались все время в поводырях. Как можно больше самостоятельности! Слепые вовсе не утрачивают способности быть организаторами и руководителями. И жизнь это подтверждает. Но все достижения Общества стали возможны лишь потому, что зрячие люди выполняют свой гражданский, свой нравственный долг перед теми, кого жестоко обделила судьба. Пусть не все, а те, кто может понять и разделить чувство, с которым Твардовский написал свои знаменитые стихи: «Я знаю — никакой моей вины…»
С помощью всего советского общества, всего народа делает ВОС свое трудное и благородное дело. И в этом деле необъятна, ничем и никем не может быть восполнима помощь ученых. Врачей, психологов, педагогов, высококвалифицированных специалистов разных профессий. Это те — кто протянул руку помощи и дружбы незрячим людям.
III
А. Мелик-ПашаеваА. М. Будкер в четырех ракурсах
Слово «невозможно» для него не существовало. Чем труднее была задача, тем больше она его увлекала. Решения, которые он находил, были оригинальны, неожиданны, просты и эффективны. Оригинальными — в том смысле, что только он мог придумать это решение; неожиданными — потому что все вокруг удивлялись, что можно сделать это именно так; простыми — потому что это всегда был самый прямой путь к цели, который казался очевидным лишь после того, как он его предложил; эффективными — потому что он успешно претворял свои идеи в реальность. Я говорю не только об идеях физических или инженерных, я также думаю о проблемах человеческих взаимоотношений, организации работы и руководства научным коллективом. Все это он делал не так, как любой другой, — лучше, дешевле, быстрее и более элегантно…