Он вспомнил вдруг про слова Джека Ма о значении Big Data и рассказал историю, которую, по его представлениям, должны были знать все тут, а судя по реакции участников клуба, знал он один: про то, как из интернет-магазина 14-летней девушке в США стали приходить предложения покупать товары для беременных и как по понятным причинам возмутились ее родители… А потом выяснилось, что она и правда беременна! Оказалось, одна машина посчитала это, изучив новые предпочтения девушки, не осознаваемые до сих пор ею самой, в интернет-пространстве, и передала информацию другой машине, которая стала отправлять девушке конкретные предложения, потому что ей это теперь было так нужно…
Владимиру Путину, судя по всему, это не очень понравилось: история говорила о том, что все это уже очень похоже на восстание машин, а не хотелось бы. Для этого человек должен быть более гибким, чем машина… И по крайней мере, видимо, чаще ходить к врачам…
Федор Лукьянов «с глубоким прискорбием» сообщил, что клуб работает уже два с половиной часа, и, обращаясь к президенту, сочувственно поинтересовался: «Вы как?» Господин Путин пожал плечами: «Хорошо…» — и вопросы продолжились.
Но все неожиданно пошло по второму кругу: вопросы про Украину («Петлюре… ставят памятник на Украине! Это человек нацистских взглядов!.. И все молчат, кроме Сионистского конгресса! Вам своего клиента жалко, что ли, в Киеве?! А мы любим Украину!..» Владимир Путин добавил впопыхах, что считает ее чуть не частью России и что рано или поздно произойдет объединение… Не в том смысле… Но обязательно произойдет…), и про Дональда Трампа (президент России оборвал участника клуба, который стал неаккуратно выражаться о президенте США…), про учения НАТО вблизи российских границ («Пусть они тренируются… У нас все под контролем…»). Одной даме из США он признался:
— Мы вам слишком доверяли! И это была наша ошибка. Ваша ошибка — в том, что вы злоупотребили этим доверием!
На этом можно было бы и закончить эту встречу: мысль тоже была не новая, но на этот раз господин Путин формулировал ее предельно жестко, не задумываясь, видимо, о том, что после такого заявления перевернуть эту страницу в отношениях с США, как он потом предлагал, будет тем более затруднительно.
Но его еще успевали спросить о масштабной ротации губернаторов (то, что произошло, естественно, и дальше будет продолжаться, и надо это делать, чтобы был баланс между искушенными профессионалами и начинающими этот путь людьми… Так говорил Владимир Путин… И все было сделано удачно…).
Тут его спросили, почему он, руководствуясь своими стереотипами, так критически настроен к США — и его еще прорвало, и он опять вспомнил о «беспрецедентной, ничем не обоснованной антироссийской кампании в США»:
— Кто-то проиграл господину Трампу, и развернули антироссийскую истерию!.. Но по любому вопросу ищете российский след!.. Я не создавал стереотипы!..
И он снова, уже в четвертый, кажется, раз или в пятый вспомнил историю с химическим оружием и несколько других таких же историй… Да, пора было это заканчивать.
— Мы не спрашивали вас, как делали всегда раньше на Валдайском клубе… Ну, вы понимаете… — так же нехотя говорил господин Лукьянов.
— Нет, — качал головой Владимир Путин.
— Ну собираетесь ли вы…
— Пора заканчивать! — первый раз за вечер быстро произнес Владимир Путин, и он, конечно, хотел пошутить. Ну да, пошутил. Но не закончил.
Федор Лукьянов убеждал его, что он — талисман и что полюс «видимо, зла» для равновесия, и что «нужны!..».
Владимир Путин тогда упомянул, что надеется: если этого и не произойдет, его не сразу «снимут с довольствия, как солдата, который демобилизовался», а потом рассказал анекдот про олигарха, который разорился и поделился с женой, что Mercedes придется сменить на Lada, а особняк на Рублевке — на московскую квартиру… И как потом сказал ей: «Но ведь ты будешь меня любить?!» — и как та ответила: «Буду очень любить и очень скучать!..»
— Я не думаю, что по мне будут так скучать! — закончил Владимир Путин и после этого выдержал еще и чаепитие с теми же примерно людьми, только числом раз в пять поменьше.
А вопросы-то были все равно те же. И все началось сначала.
И так и будет на такой же встрече в 2018 году.
И в 2019-м тоже.
И дальше. И снова.
Про войну и про мир
Владимир Путин, приехавший на Всеармейское совещание в Минобороны 22 февраля 2003 года около полудня, рассказал участникам совещания много интересного. Так, он объяснил, что именно отличает хорошего военного от не такого хорошего. У хорошего должен быть широкий кругозор, а не только специальные знания. Участники совещания в подавляющем большинстве лихорадочно конспектировали. Не знаю, правда, все ли успели записать, что «сегодня нормализуется обстановка в Республике Чечня» и что «люди там возвращаются к мирной жизни». Но явно записали, что численность армейской группировки в связи с этим будет неуклонно сокращаться.
И тут президент произнес:
— Необходимо сказать о том, что баланс сил в мире со всей очевидностью нарушен, а новая архитектура безопасности еще не создана.
Этой фразы, как и нескольких следующих, не было в первоначальном тексте его речи.
— Мы не можем не замечать, — опять сказал президент, так сказать, от себя, — растущую агрессивность в некоторых влиятельных странах мира.
Кого же он имел в виду? Да понятно кого. Не так уж много влиятельных стран в мире, а таких, у которых последнее время растет агрессивность, и вовсе две.
И только на второе место по опасности для мирового сообщества Владимир Путин поставил угрозу международного терроризма. Впервые. Понятно, что если такое высказывание в адрес США и Великобритании было запланировано, а не стало экспромтом, то место для него было выбрано правильное. В этой аудитории к словам президента отнеслись с большим пониманием. Осталось подождать, как отнесутся к этим словам те, в чей адрес они были произнесены.
После президента дали слово трем молодым военным. В большую политику они не вмешивались, а про жизнь сказали. Правда, первому из них далось это с трудом. Капитан-артиллерист начал очень трогательно заикаться на фразе «Товарищ Верховный главнокомандующий!». Никак ему не давалось последнее слово. И никогда ведь раньше в своей жизни капитан, как потом выяснилось, даже не думал заикаться. Но с другой стороны, что вы хотите — встречи с главой государства ни для кого даром не проходят.
Капитан штурмовал это слово раза четыре, и неудача всякий раз преследовала его. Сидевший рядом со мной офицер-летчик от стыда за вооруженные силы даже закрыл голову руками и только шептал с отчаянием: «Ну, давай… Давай!» Президент же с явным сочувствием смотрел на капитана. Тот, справившись в конце концов с неприятным словом, уже без запинки начал хвалить окружающую его действительность…
Президент выступил с коротким ответным словом. Он посвятил его в основном защите артиллериста от возможных последствий конфуза со словом «главнокомандующий».
— Не смущайтесь своих ошибок, — защитил он капитана. — Речь ваша была точной, и правительство должно обратить на нее внимание.
В зале раздались бурные аплодисменты. Так благородная попытка приободрить капитана-артиллериста привела к мгновенно возникшим обязательствам государства перед военнослужащими. Теперь, не дай бог, снимут с замерзающих бомжей теплый камуфляж.
После этого объявили перерыв, а президенту дали пообщаться с несколькими молодыми офицерами практически наедине. Владимир Путин начал с того, что сказал все тому же артиллеристу, чтобы тот не расстраивался. Он уже и правда, похоже, не расстраивался. Да и чего ему, в самом деле? Еще чуть-чуть позаикался бы — и в депутаты можно баллотироваться.
Президент спросил артиллериста, есть ли у него гаубица. У того она была.
— А какая? — уточнил президент.
Вопрос был не праздный. Владимир Путин рассказал, что они с Сергеем Ивановым, когда проходили сборы после института, стреляли из гаубицы образца 1938 года, так что теперь ему есть что вспомнить.
— Я не стрелял, я юрист, — обиделся министр обороны, слушавший беседу.
А президент тогда кто же?
Артиллериста его гаубица устраивает. Она не 1938 года. Но ему категорически не нравится газета «Красная звезда». Он заявил, что там часто нечего читать. Казалось бы, велика беда — ну и не читай! Но не читать он тоже не может.
Владимир Путин согласился с капитаном (да и разве можно с ним было в этот день спорить?). Он сказал, что уже думает, как бы «сделать ее более молодежной, что ли… укрепить с точки зрения содержания и полиграфической базы», чтобы в результате получить издание «ну, не совсем уж для молодых, а и для среднего возраста»…
Владимир Путин часто и помногу встречается с простыми людьми. Самыми разными. Кому-то такие встречи кажутся театрализованными, но я бы не называл это словом «показуха». Я бы называл это неотъемлемым и неизбежным элементом работы президента. Президент должен встречаться с людьми. Он это понимает прекрасно — и время от времени увлекается этим.
Какие-то вещи начинают его интересовать, или он бывает растроган… много случаев таких мы знаем. Ну хочет он поцеловать мальчика в живот — и ничего не может с собой поделать. Он себя не сдерживает. Но, собственно говоря, может быть, жизнь и состоит из таких мгновений. Особенно для мальчика. Мальчику, когда вырастет, об этом уж точно расскажут, сам он вряд ли это запомнил (а может быть, кстати, и запомнил).
Так что я бы тут тоже не драматизировал. Все более жизненно в этом смысле тут устроено. С одной стороны — это часть работы, а с другой — реальные человеческие эмоции. Я думаю, что в такой же ситуации безусловно находится любой лидер любого государства. И ведут они себя в такой ситуации все с разной степенью успешности, с разной степенью искренности. Мне кажется, мало кому вообще удается в такой ситуации не то что проявить человеческие эмоции, показать их, а по-настоящему их испытать. Мне кажется, что Путину иногда удается.