— И после этого вы поняли, что нельзя никого загонять в угол.
— И очень хорошо понял. На всю жизнь.
— Скажите, а зачем же вы тогда загнали в угол Михаила Ходорковского?
— Почему загнал в угол? — удивился премьер. — Он несет заслуженное наказание. Выйдет на волю — будет свободным человеком. Нет, я уж точно не загонял его в угол.
— А вы следите за вторым процессом?
— Вторым процессом? Я когда узнал о втором процессе, очень удивился, спросил, что за процесс, он ведь уже сидит свое. Какой второй процесс? Но если такой процесс идет, значит, в этом есть необходимость с точки зрения закона. Не я веду это дело!
(Временами человек в темных очках и серой футболке за рулем искренне казался мне таксистом, к которому я подсел, разговорчивым таким человеком, которому хотелось скоротать время за длинной дорогой, потому он меня и подобрал.)
— Такое впечатление, что проблемы 2012 года для вас не существует — не потому ли, что вы для себя все решили?
— Нет, интересует, как и… хотел сказать, как и всех, но на самом деле больше, чем всех. Но я не делаю из этого фетиша. В целом страна у нас устойчиво развивается, нормально, я проблем больших никаких не вижу, ну кризис, конечно, нас немножко подзадержал, но, с другой стороны, помог сконцентрироваться на приоритетах… Главное, чтобы эти проблемы 2012 года не стащили нас с пути вот этого стабильного развития. Хотя, конечно, в такие времена происходят моменты политической борьбы, которые отвлекают общество и государство от экономики, но это та доплата, которую нужно заплатить, чтобы общество и государство остались конкурентоспособными.
— Скажите, в Мюнхене вы произнесли ту самую знаменитую речь. Как вы считаете, она актуальна сейчас?
— Я думаю, она была полезной. Потому что, по сути, я же говорил правду. Я же правду сказал!
— Но если даже и так, то ведь далеко не сразу. Прошел не один год, прежде чем вы осознали ее.
— Вы правильно сейчас сказали: я просто не мог осознать ее глубины. А не потому, что я не решался сказать. Или считал несвоевременным. А на самом деле все очень просто: как в быту. Нам сказали одно, а сделали совершенно другое. Причем в полном смысле этого слова надули! В ходе вывода войск из Восточной Европы генсек НАТО сказал нам, что СССР, во всяком случае должен быть уверен в том, что НАТО не будет расширяться дальше существующих на сегодня его границ. Ну и где же это все? Я так и спросил их. Им ответить-то нечего. Обманули самым примитивным образом. И кстати говоря, к сожалению, я должен это констатировать, и я без стеснения произнесу то, что сейчас скажу вам вслух: вот в такой большой политике такие элементы, как минимум элементы надувательства, встречаются нередко, и мы вынуждены это учитывать.
Сказать было правильно. Все жили по умолчанию: кто-то понимал, кто-то недопонимал.
Вот сейчас взяли нашего гражданина якобы за наркотики, увезли в Соединенные Штаты, его адвокат американский, выступая в суде, очень точно сформулировал проблему: российский гражданин в африканской стране обвиняется в контрабанде или там в незаконном обороте наркотиков. При чем тут интересы США? Никто не может даже ясно сформулировать! Они взяли гражданина чужого государства, тайно вывезли к себе. Ну куда это годится-то?!
В этом смысле то, что я говорил в Мюнхене, актуально и сегодня.
— У меня страшный вопрос рождается: вы что, не верите в перезагрузку?
— Хм-хм. Вы знаете… Я очень хочу верить в нее. Во-вторых, я очень ее хочу. В-третьих, я вижу, намерения сегодняшней администрации США улучшить отношения с Россией совершенно четко прослеживаются. Но есть и другое. Например, происходит дальнейшее перевооружение Грузии. Зачем? Ну это же реально. Мы же видим. Если бы не было перевооружения два года назад, не было бы и агрессии, и крови, которая там пролилась. А ведь, между прочим, нашим партнерам об этом говорили, в том числе и наши европейские друзья. И все отмалчивались. И чем закончилось? Довели до войны. Сейчас продолжают перевооружение.
Мы много раз говорили о нашей позиции по отношению к ПРО в Европе. Ну вроде бы договорились, что в Польше не будет противоракет, а в Чехии еще не решен вопрос по радарам. Замечательно! И практически тут же объявляют, что в других странах Европы планируется то же самое. Ну и где эта перезагрузка? Так что в этой части мы ее не видим.
У меня такое ощущение, что Обама настроен искренне. Я не знаю, че он может, че не может, я хочу увидеть, получится у него или нет. Но он хочет. У меня такое чутье даже, что это искренняя его позиция.
— История еще одного президента. По-всему видно, поставили не на человеке, может, а на президенте Лукашенко жирный крест, учитывая информационную очень сильную кампанию, которая развернулась против него.
— Я не смотрел. Но мне рассказывали.
— «Крестный батька-3», например.
— Не видел.
— Разве? Тогда посмотрите. Это ведь сильный фильм, большая часть населения страны, мягко говоря, с предубеждением теперь относится к господину Лукашенко, и в этом смысле телевидение является, как и раньше, мощным пропагандистским ресурсом. На ваш взгляд, после того, что господин Лукашенко говорил лично про вас, вас задело это по-человечески?
— Я, честно говоря, уже не помню, что он там про меня говорил! — засмеялся Владимир Путин. — Пытался как-то цапать, но я как-то на это не заточился. У меня внутреннего протеста в отношении него по этому поводу не возникло. Я даже не помню, что он говорил.
Тут премьер резко затормозил, увидев на дороге группу людей. На этой трассе это было так непривычно, что нога сама, видимо, потянулась к тормозу.
В разговоре такого желания у него, по-моему, ни разу не возникло.
В октябре 2011 года президент России Дмитрий Медведев и председатель правительства Владимир Путин занимались уборкой кукурузы под Ставрополем. Для председателя партии «Единая Россия» и первого номера предвыборного списка в поле под Ставрополем, в пяти метрах езды от аэропорта, приберегли несжатую полоску кукурузы.
Почему же именно кукурузы? Если расчет был на лирические воспоминания о царице полей, воспетой Никитой Сергеевичем Хрущевым, и о том, что, кажется, только с ее помощью можно догнать и перегнать Америку, так как все остальные ресурсы уж давно испробованы, — то расчет был верный.
Кроме того, при взгляде на царицу полей не покидала мысль о «Детях кукурузы» — культовом фильме ужасов по роману Стивена Кинга про тех, кто из кукурузы приходит, молчаливо истребляет все живое и в кукурузу с облегчением возвращается.
Скорее всего кукуруза появилась в жизни Владимира Путина и Дмитрия Медведева не от хорошей жизни. Если бы исторический съезд «Единой России» состоялся раньше 24 сентября, пока не сжали, к примеру, овес, и если бы предвыборная кампания не началась в то время, когда никаких других культур уже не осталось, то, конечно, заниматься уборкой кукурузы на глазах у всей страны пришло бы в голову в последнюю очередь.
Но съезд состоялся именно 24 сентября, а выборы в Госдуму пройдут 4 декабря. Так кукуруза в очередной раз оказалась на острие политической борьбы.
Президента и премьера здесь, у дороги, ждали «Иришка» и «Таня», а также «Батько». Кроме разных видов кукурузы, на столе в мисках лежали здесь и обычные семечки подсолнечника, и гречка тоже.
Господа Медведев и Путин погрызли семечек, сели в разные «УАЗы-Patriot» (к полю в кортеже из 40 автомобилей они подъехали на одной машине, и сначала было не разглядеть, кто там на пассажирском сиденье, но за рулем у него был Медведев. Оказалось, что, конечно, Путин).
В паре сотен метров от кромки поля их, кроме того, ждали два комбайна «Ростсельмаша» (на борту — тоже ни одной русской буквы, экспортный, видимо, вариант). «УАЗы» долго не трогались с места, словно не могли решить, кто идет первым номером (хотя это ведь давно ясно). В итоге в кукурузу сначала погрузилась машина господина Путина. Его комбайн первым начал и уборку урожая.
Два комбайна удалялись в разные стороны, и только огрызки початков из-под обоих расстреливали тылы. Чей-то могучий ум, очевидно, увидел это величественное зрелище в каком-то своем нервном и неглубоком ночном сне и сделал его стабильной явью. Урожай кукурузы 4 декабря должен обернуться урожаем голосов сельских тружеников.
Комбайн премьера до сих пор шел с опережением.
— Это что-нибудь значит? — спросил один из организаторов этого события, озабоченно всматриваясь в даль.
Президент и премьер сидели за рулем.
— До конца, до конца руль выворачивайте! — советовал Дмитрию Медведеву комбайнер Саша.
— Да габаритов не чувствую! — отвечал президент, вероятно, опасаясь выскочить на встречную, где коллега его тем временем интересовался у своего комбайнера Саши:
— Ну как скорость?
— Да нормально… Очень хорошо!
Несколько лет назад, однажды летом, Владимир Путин под Ростовом-на-Дону попробовал тронуться с места на комбайне. К счастью, журналисты тогда успели отскочить. На этот раз попытка оказалась более удачной.
Путин входит (и даже вошел уже, безусловно) в историю хотя бы по чисто техническим причинам. Столько лет руководить страной — конечно, войдешь в историю. Но этим все не исчерпывается.
Конечно, история Путина — это не история (хотя многие убеждены в обратном, что мне, правда, кажется простой кухонной конспирологией) попытки личного обогащения. Я думаю, что этого нет и в помине — да и вряд ли Путин в течение всего этого времени испытывал какую-то нехватку денег. Я думаю, что он вообще не задумывается об этом. И не думаю, что он будет когда-нибудь испытывать нехватку денег. Если ему нужны — они у него появляются. По крайней мере, я уверен, что дело не в деньгах. Многие со мной не согласятся в этой ситуации, но я полагаю, что логика у него, наверное, такая: если уж я занимаюсь этим делом, то я попытаюсь сдвинуть с мертвой точки эту гору. Тем более что она только кажется такой неприступной, но в принципе страна наша может… заслужила… жить лучше. И есть для этого возможности. Но что мы будем делать все спокойно и без фанатизма…